действовать надо быстро и молча.
Я вынул из кармана «Макаров» и осторожно полез. Лаз был не длинный, метра полтора, потом сразу открывался большой грот, влево и вправо уходила ровная каменная дорожка, шириной в метр, а прямо был крутой спуск, глубиной метра три или больше. Я влез в грот и встал во весь рост, держа пистолет наготове. Первый выстрел на испуг, — решил я, — остальные придется на поражение. Но хорошо бы вообще обойтись без стрельбы. И, кажется, сегодня мне подфартило, в пещере была полная тишина и темнота. Я прислушивался пару минут, затем достал фонарик и стал осматривать место вокруг лаза. Вскоре обнаружились следы, да еще какие. На камнях валялись окурки, пустые пачки от сигарет, бутылки из под пива, а немного в стороне стоял примус, на нем чайник. Он был еще теплый, значит, охранники отлучились недавно.
Я снова вернулся к лазу и два раза дернул за веревку, второй конец которой, держала Ольга. Сначала, как и было уговорено, я вытащил наши сумки, а потом показалась и девушка.
— Мне показалось, что в нашу сторону шел какой-то мужчина, — неожиданно сказала она.
— Так! Быстрее вниз, — сказал я. — Начинаем спуск. Держись за веревку и потихоньку вниз…
Ольга стала спускаться, а я с «Макаровым» наблюдал за лазом, который в темноте выделялся светлым пятном. Олька пискнула, зацепившись за камень, затем крикнула, что она спустилась. Я быстро последовал за ней. Оказавшись на дне, я включил фонарик и увлек свою подругу в туннель. Когда мы оказались под сводом, я почувствовал некоторое облегчение. Не хотелось устраивать стрельбу, даже безобидную.
— Он тебя видел, — спросил я.
— По моему, нет. Он смотрел в сторону, а я сидела в траве…
Путь по туннелю прошел без приключений, как и в прошлый раз. Мы выбрались из провала и вылезли из норы. Солнце снова оказалось на востоке, окрестности как-то неуловимо изменились, но перед лазом была такая же высокая трава. Я вздохнул с облегчением: опасности кончились. Мы развалились на траве и устроили небольшой отдых с перекусом. Ольга взяла, колбасу, булку вареные яйца и термос с чаем, у меня было, почти, то же самое.
— Опасности кончились, сейчас начнутся чудеса, — сказал я ей после трапезы. — Главное держи себя в рамках и ничему не удивляйся. И еще, у меня тут есть одна знакомая девица, но звонить ей я буду только в самом крайнем случае.
Ольга пожала плечами, сказала, что ей надо переодеться и скрылась в ближайших кустах. Когда она вышла, это была уже совсем другая девица, модные брюки, кофточка, даже ветровка выглядела нарядно, не забыла и косметику нанести. Только кеды остались на ногах.
— Потом, на станции поменяю на туфли, — сказала она, перехватив мой взгляд.
Я снял штормовку и достал из сумки ветровку.
— Брюки менять не будешь? — с сомнением спросила Ольга.
— Больше ничего менять не буду, — раздраженно ответил я.
Хотел добавить, что и она зря так старалась, но решил не обострять… Сама потом поймет.
До станции «Басаргина» мы добрались, как я и планировал, к двум часам дня. Ольгу за время пути я инструктировал так, чтоб нам сразу не влипнуть в неприятности. «Все очень просто, — говорил я ей, — ничему не удивляйся, не задавай вопросов и во всем слушайся меня». Впрочем, всякий, кто имел дело с семнадцатилетними девицами, понимает, как воспринимались эти указания. Нет, она не возмущалась и не спорила, но ее молчаливое согласие, не означало ничего, и я это понимал.
Когда мы вошли на станцию, Ольга замерла прямо в дверях, пришлось взять ее за руку и тащить в кассовый зал, почти силой. Денежка у меня была, благодаря Анькиному другу. Купив билеты до Боровска за ненормальные деньги: по семьдесят рублей за каждый, я отошел от кассы, неловко пряча сдачу в бумажник.
— Откуда у тебя такие деньги!? — зашипела мне в ухо Ольга.
— В прошлый раз часы свои продал, — ответил я.
— Золотые!?
— Нет, деревянные, — разозлился я. — Идем на электричку, в Боровск только к вечеру приедем.
— А зачем нам в Боровск?
— У меня там дела… В общем, для тебя это просто экскурсия, а я должен кое-что узнать. Ночевать придется на вокзале, а завтра отправимся в обратный путь. Сейчас идем в газетный киоск и купим местную прессу…
Когда я рассчитывался за купленные газеты, у Ольги отвисла челюсть. Теперь она сама крепко держала меня под руку и не думала отцепляться. Электричка подошла минут через двадцать, причем нам повезло, ходили они очень редко. Ольга постепенно привыкала к новой обстановке. Главное-то ведь было осознать, что находишься в другом мире, а дальше надо просто наблюдать за окружающими людьми и поступать так, как поступают они. Теперь она поняла, наконец, насколько сложен и многообразен этот мир и единственной ее опорой в этой среде был я. Можно было не сомневаться в ее послушании.
— Я есть хочу, — неожиданно сказала она.
— Приедем в Боровск, купим что-нибудь.
— У меня бутерброды остались, только чай в термосе кончился…
— Ладно, сейчас куплю какой-нибудь воды и в электричке съедим твои бутерброды.
Напиток, который стоил дороже, чем билет до Боровска, привел Ольгу в восторг. Мы пытались прочесть его название, но так ничего и не поняли. Впрочем, статьи в газетах были тоже не очень понятны, честно говоря: вообще не понятны. Меня, правда, интересовали объявления: куплю — продам. Этих объявлений было великое множество. Продавали и покупали все: квартиры, дома, садовые участки и еще много вещей: очень нужных и совершенно не нужных. Предлагали свои услуги электрики, сантехники и еще куча людей совершенно непонятных профессий. Ольгу, да и меня тоже поразили объявления, где всевозможные гадалки, колдуны и знахари предлагали сделать привороты и отвороты, снять порчу, венец безбрачия, вернуть мужа в семью, и прочую чертовщину, за которую в нашем мире этих умельцев отправили бы на принудительное лечение…
Я тут еще возьми да и пошути…
— Вот раздобуду кучу денег, — с ухмылкой шепнул я Ольге, обращусь к колдунье, чтоб приворожить твою сестрицу…
— Идиот! — чуть не завопила она. — Зачем тебе Ирина? Я красивее ее, умнее и моложе!
— Да тихо, ты! Ну, пошутил я. Неужели ты веришь в эту чертовщину…
— Знаешь, попав сюда, я готова поверить во что угодно, — спокойно и совершенно серьезно ответила она.
Газетные статьи почти все, целиком, были совершенно непонятны, зато были понятны даты, которые мелькали повсюду. Шел две тысячи восемнадцатый год… Интересно бы повстречаться с самим собой, правда, это другой мир и меня тут может не оказаться…
Некоторые
