— Это вы совершенно верно заметили, — потвердил Клаус, — Чтобы представлять страну, нужно в ней поработать. В особенности — с населением.
— Все мы когда-то увлекались Россией, — добавила Беатрис, подняв на Джейн голубые большие глаза, — Но сегодняшний день этой страны… В России даже нет Ликея. Ликей только в Москве, и туда же поступают дети из России, и из Сибирской Республики, и Дальневосточной… те, кто не утратил русского языка до сих пор. Вам кажется, что этого мало? Наоборот — много. Детей, желающих и способных обучаться, находят достаточно, но ежегодно значительную часть отчисляют, так что к колледжу едва дотягивают до нормы.
— Это странно, — Джейн положила себе еще сметаны, — Ведь нас учили, что генетически все расы равны… в отношении умственных способностей и так далее.
— Видите ли, — сказал Рене, — умственные способности — это одно. Но есть еще и определенные качества характера… ведь то разделение стран, ныне почти негласное, на первый и третий мир — тоже произошло лишь благодаря тому, что одни нации оказались более предприимчивыми, более деловыми, активными, чем другие… более способными к действию, если угодно. Ведь вы недавно проходили Путь Воина?
Джейн кивнула.
— Вы хотите сказать, что Путь Воина проверяет именно воинские способности человека, не интеллектуальные, не уровень таланта…
— Вот именно. Так вот русские совершенно лишены качеств воина.
— Здесь я с вами не соглашусь, — вступил доброжелательный басок Аркадия, — изучайте военную историю России.
Рене повернулся к нему.
— Аркадий, простите, вы могли подумать, что сказанное каким-то образом относится к вам. Но вы уже переросли национальную ступень, вы ликеид, и безусловно равный нам… а в чем-то и выше. Я имел в виду основную массу населения России.
— Я не обижаюсь, — прогудел Аркадий, — Я лишь заметил, что в прошлом Россия очень успешно вела войны…
— Я изучал военную историю. Об успешности этих войн можно поспорить. Да, в конечном итоге все оборачивалось на пользу России, но это не было вызвано особыми качествами русского солдата или армии… просто все завоевательные армии тонули в снегах России, в необъятных снегах, и были добиты в конечном итоге европейскими или американскими войсками. Но дело даже не в этом… русская армия — муравьиное скопище. Русский — это трусливое, бесхарактерное, ленивое существо, но в массе, подгоняемой стрельбой в спину и командирскими криками, превращается в нечто опасное. Если вы взглянете на тех, с кем мы имеем дело сегодня, вы легко согласитесь со мной, — Рене перевел дух.
— Кроме того, — добавила Беатрис, — Аркадий, воинский дух не обязательно имеет отношение именно к войне. Это склад характера, души, способ жизни… Ведь далеко не всем из нас в жизни придется принимать участие в военных действиях. Но нас обучают как воинов… вы понимаете, о чем я?
Клянусь все мои силы, всю мою энергию и жизнь отдать ради процветания всего человечества, вспомнила Джейн. Она совсем недавно принесла эту присягу.
Слова ее неразрывно связались в памяти с летним днем, с ослепительно синим небом, с одуряющим запахом луга… и шеренга колледжеров в сине-серой форме, и цепочка выпускников, каждый из которых присягал по очереди, и мама с отцом, гордые, нарядные, в толпе родителей у края площади…
— Да, с русскими тяжело, — сказала Моника, — Это такой… суетливый народ. Конечно, у них есть свои положительные качества. Они гостеприимны, добры, отзывчивы, не злобны… но им порой так трудно что-то объяснить. Вам еще придется работать в Социальном Центре, Джейн. Нас, ликеидов, мало здесь, и мы все по очереди несем там дежурство. Я-то психолог, работаю в Социале постоянно, но Ликей не может позволить себе держать там много штатных работников.
— И часто… эти дежурства? — спросила Джейн, отставив тарелку. Люба уже убирала со стола, принесла большую корзину с фруктами.
— Раз в неделю… ничего особенного, — пояснил Клаус, — вам придется либо вести какую-то группу — мы пытаемся привить населению элементарные навыки психологической грамотности — либо дежурить в кабинете срочной психологической помощи.
— Кстати, — вмешался Аркадий, — Не пора ли нам выпить? За успешное начало работы, Джейн!
Все с энтузиазмом выпили, закусив ломтиками ананаса.
Как принято у ликеидов повсюду, устроили маленький домашний концерт. Джейн играла на фортепиано Шопена, Беатрис с ее мягким меццо-сопрано исполнила «Весну» Грига, Аркадий и Рене составили неплохой дуэт — тенор и бас — и спели Кассиана, «Золотой век», Клаус и Моника играли концерт Моцарта для фортепьяно и скрипки (причем Моника оказалась скрипичным виртуозом). Затем Рене прочел по-английски пару стихов Суинберна, и в заключение Клаус спел под гитару несколько песен Гейне.
Аркадий вступал время от времени вторым голосом.
После этого Люба подала торт и чай — по русскому обычаю. Причем, оказалось, что торт пекла она сама… «Любаша у меня мастер, — похвастался Аркадий, — все делает своими руками. Потрясающий талант!» Джейн не могла не воздать должное таланту Любы… такой торт не купишь готовым в булочной. Беатрис рассказала, что они дома специально наняли кухарку, девушку из Сербии — готовит просто великолепно… поэтому на обеды к ним приходит половина ликейской части Франкфурта. На завтрак и ужин они обходятся кухонной машиной и готовыми булочками… «Точнее, они доедают то, что осталось от обеда», — заметил Клаус. Он, как выяснилось, хотя жил в другой части Германии, уже неоднократно был гостем в семье Беатрис. «А что принято готовить в Германии?» — поинтересовалась Джейн. «Наверное, то же, что и в Америке… ведь в большинстве стран национальная кухня давно сошла на нет, используется лишь как приманка для туристов». «Здесь, в России, еще кое-что осталось», — возразил Рене. «Например?» — «Например, борщ… или блины, или вот этот торт, „Наполеон“». — «Ну нет, — возразил Аркадий, — торт никак нельзя считать коренным русским блюдом. Это довольно позднее заимствование». «А блины есть везде… у нас они называются Pfannkuchen, — подхватила Беатрис, — А борщ — это просто овощной суп».
За окном постепенно стемнело. Стали собираться домой. Первыми ушли Рене и Моника. Клаус ушел с хозяином в кабинет, обсудить какую-то проблему… Беатрис заявила, что не собирается ждать, и Джейн вышла вместе с ней в коридор. Люба стояла, сложив руки на животе, прислонившись к дверному косяку. Джейн подошла к ней:
— Все было очень вкусно… большое спасибо.
— Не за что, — ответила Люба, улыбаясь, — Заходите еще… мы всегда рады. Мы ведь теперь одни, Славик учится… Приходите, пожалуйста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
