Последнее воскресенье перед инспекцией Джейн провела в Эрмитаже. До сих пор ей не удавалось сюда сходить. Огромный музей был полупустым — посетителей почти не было, Джейн подумала, что должно быть, это стоит властям огромных денег — содержать такой, почти не приносящий дохода, монстр… национальная гордость? Кто в наши дни думает о таких вещах? Впрочем, половина здания Зимнего дворца была уже давно сдана в аренду — там размещались компьютерный центр, балетная школа, киностудия, отдел мэрии по культуре. Джейн медленно обошла битком набитые экспонатами оставшиеся залы Эрмитажа… следы былого величия. Она решила, что будет приходить сюда каждое воскресенье и осматривать по одному-два зала…
На вечер Беатрис пригласила ее в спортклуб Павловска — поиграть в теннис. Джейн предпочла бы посидеть дома — у нее лежали несколько непрочитанных книг, надо было писать маме, Энн, Сэму. В конце концов, она бы с удовольствием разобрала новую сонату Пикарди на купленном только что пианино. Но отказываться от общения не стоило — нужно налаживать дружбу с новыми знакомыми. Да и спортом позаниматься лишний раз не помешает… Джейн ходила трижды в неделю в спортклуб, на тренировки по риско — в основном для поддержания формы. Кроме этого, разумеется, ежедневные домашние занятия утром и после работы. И все же не помешает еще один поход в клуб.
Джейн не стала надевать кампо, и оказалась права — Беатрис тоже вышла из раздевалки в легком белом теннисном костюме — топе и короткой юбочке. Костюм Джейн был точно таким же, если не считать эмблемы Вирджинского колледжа на груди. Под теннисные костюмы обе девушки надели купальники.
— Слушай, мне что-то неудобно, — призналась Джейн, — Я думала, ты будешь с Клаусом… может, я помешала?
— Брось, — отрезала Беатрис, — Мы с Клаусом признаем друг за другом полную свободу… не хватало еще цепляться друг за друга, как сумасшедшие. Мы чаще всего проводим время порознь, сегодня он ушел в лес, за клюквой… представляешь, под Петербургом — болота, и на них растет дикая клюква. Неужели ты думаешь, что меня тянет в болото?
Полтора часа они с удовольствием, под крики болельщиков, гоняли мячик на корте. Джейн проиграла с разрывом в 10 очков — Беатрис была сильной теннисисткой. Наконец, тяжело дыша, обе спортсменки покинули площадку. Сбросили костюмы, оставшись в одних купальниках, поплавали в бассейне, в платном отсеке, на втором этаже, где народу почти не было. В плавании Джейн обогнала Беатрис, несмотря на сильные, мускулистые, почти мужские руки и ноги немки.
— Ты здорово плаваешь, — признала та, — Я ведь с детства занималась…
— А я просто любила купаться с детства… но это у меня получается — я даже заняла третье место в первенстве Вирджинии.
Они еще немного поплавали просто так, потом Джейн продемонстрировала свое искусство прыжков, сделав сальто с десятиметровой вышки. Беатрис прыгать не стала.
— Ну что? Я обычно по воскресеньям еще сауну посещаю… ты как?
Джейн приняла предложение с восторгом. Она еще ни разу не была в сауне, с тех пор, как приехала. Девушки зарезервировали кабину-люкс на двоих с отдельным входом.
— Тут еще есть русская баня, — пояснила Беатрис, — но это, пожалуйста, без меня. Во-первых, там только общее отделение, во-вторых, эти ужасные веники… И вообще я предпочитаю сухой жар.
Они посидели минут пятнадцать при довольно хорошей температуре — градусов 100, не меньше, потом нырнули в ледяной бассейн. Улеглись на деревянные лежаки, глядя в стеклянную крышу, над которой склонялись ветви высоких берез.
— Хорошо, — вздохнула Беатрис.
Джейн повернула голову — тело так блаженствовало после жара, что малейшее движение давалось с трудом.
— Да, тут неплохой клуб вообще.
— Столица, — пояснила Беатрис, — три раза в жар, потом еще раз поплавать — и в ресторанчик… бокал пива или сока — как тебе нравится.
— Мне, пожалуй, сок… томатный.
— Кому как. И пирожки… у них тут специалитет — пирожки с повидлом… или с рисом и яйцом… ты не веганка?
— Нет, я употребляю яйца.
— Ну и правильно. Биолог все-таки должен сохранять трезвую голову…
Они полежали еще немного, блаженствуя. Потом Беатрис спросила.
— Ну что, завтра летишь?
— Да… вообще-то у меня завтра должно быть дежурство в Социале. Заменят, вероятно…
— Конечно, заменят. А как тебе вообще Социал?
— Ты знаешь, — Джейн вздохнула, — просто поразительно. Настолько наивные, ничего не понимающие люди… как можно так жить? Я понимаю, раньше, до Преобразования, они страдали от голода, от нищеты… но сейчас все они более или менее обеспечены. У каждого есть даже возможность заниматься спортом, медитацией — все это бесплатно. Почему до сих пор они так несчастны?
Беатрис фыркнула.
— Потому что от данности никуда не денешься, моя милая прекраснодушная мечтательница. Был такой философ, Маркс, он думал, что все в мире зависит от уровня развития экономики… а на самом деле путал причину со следствием. Причина, дорогая Дженни, лежит в наших головках… Скажем, даже простая вещь — ограничение роста населения — а сколько было нужно времени, чтобы до этого додуматься?
— Ну, додумались довольно давно. Мальтус…
— Да, но вот преодолеть вопли всяких там церковников, ханжеское возмущение обывателей — как это так? Нам, да запретить рожать детей?! Это же сплошное безобразие! Наши естественные, природные права… и так далее.
— К счастью, — решительно сказала Джейн, — в 21 веке человечество уже доросло до того, чтобы и эти проблемы решить без насилия…
— Ну насилие, положим, было. Когда начали вводить принудительную стерилизацию для маргиналов в Африке и Латинской Америке… Ты же знаешь, приходилось оборонять клиники от толп бандитов. И с церковью… тогда еще католическая церковь была сильна… в общем, приходилось наводить порядок.
— Это были лишь мелкие проявления насилия… и все-таки никого не приговаривали к смертной казни, не ссылали. И это тоже скоро прекратилось, я даже считаю, что это было ошибкой. Насилием ничего нельзя добиться.
— Пойдем уже в баню, — Беатрис поднялась, открыла с усилием дверь сауны — сухой жар на миг обжег лицо, перехватило дыхание. Джейн закрыла глаза, опустилась на лавку, подстелив полотенце, через несколько секунд лицо привыкло к жару.
— Да, — согласилась Беатрис, — насилием мало чего можно добиться. И эти пункты консультаций по всему миру, центры планирования семьи, то, чем ты сейчас как раз занимаешься… ну и реклама, и соответствующее воспитание, и искусство — все это сделало свое дело. Подумать только, что в конце 20 века на Земле жило 6 миллиардов человек!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
