– Не подходите ко мне, – яростно выкрикнула она.
Человек слегка склонил голову в поклоне. Он выглядел старше Элоди – лет двадцати, как ей показалось. Длинный шрам нежно-розовой полосой рассекал его лицо от корней волос до левого угла рта.
– Я Фессан, – сказал он. – Добро пожаловать, принцесса Элоди!
Что? Откуда он знает?
Смущенная и удивленная Элоди поднялась и встала в дверях кареты. При виде нее все люди на поляне побросали свои дела и застыли, вытаращив глаза и разинув рты. Некоторые согнулись в поклоне, как Фессан, кое-кто даже упал на колени. Элоди смотрела на них. Эти люди похитили ее, почему же они ведут себя так?
Нелепость какая-то.
– Позвольте мне помочь вам спуститься. – Фессан попытался поддержать ее под локоть, но Элоди оттолкнула его.
– Уберите от меня свои грязные руки. Подхватив подол платья, порванный во время драки на рынке, она спустилась по ступеням с такой надменностью, какую только сумела на себя напустить.
– Итак, – произнесла она холодно, – откуда вы знаете, кто я? Что вы собираетесь со мной сделать?
– Я многое должен рассказать вам, принцесса, – сказал Фессан. – Идемте!
Он двинулся прочь от коляски к большому шатру рядом с краем леса. Зеленая ткань – такого же цвета, как туника Фессана – делала его почти незаметным на фоне деревьев. Элоди колебалась, прикидывая, не броситься ли ей в лес, но за ней наблюдали люди – это заставило ее отказаться от побега. Вместо этого она последовала за Фессаном в шатер.
Внутри обстановка оказалась скудной; грубые сиденья, сделанные из ящиков, в одном углу – бочонок, набитый большими пергаментными свитками. На металлическом столбе, вбитом в землю, висела масляная лампа. Элоди поморщилась от чада.
– Пожалуйста, садитесь. – Фессан жестом указал на груду меховых шкур. Он вел себя с той же легкой непринужденностью, которую Элоди привыкла видеть у солдат лорда Вайсерина. Военный, посланный королем Брутаном, чтобы привезти ее в Идиллиам? Тем не менее Элоди чувствовала, что глубоко внутри он нервничал. Что же, если он не служит Брутану, она способна угадать, какую цель преследует он и весь этот сброд с их потрепанными одеждами и ужасными шатрами.
Она должна была понять это с самого начала.
– Я предпочитаю стоять, – сказала она, с отвращением глядя на шкуры. – Просто скажите мне побыстрее, сколько вы хотите?
– Сколько… Что вы имеете в виду?
– Каков выкуп? Вы очевидно нуждаетесь в деньгах, раз живете здесь в этих… шатрах. Я, конечно, не стану утверждать, что мой приемный отец небогат, но должна предупредить: если будете слишком давить на него – пожалеете.
– Нам не нужны деньги лорда Вайсерина. Элоди не поверила ему.
– О, тогда, я полагаю, вы заставили меня проделать весь этот путь, просто чтобы убить.
Щека Фессана дернулась, и длинный шрам изогнулся.
– Убить вас? Что угодно… почему вы так думаете? Элоди демонстративно оглядела шатер.
– Я удивлена, что король Брутан не приехал, чтобы покончить с делом собственноручно. Догадываюсь, что он не захотел пачкать руки.
Фессан нахмурился.
– Я не собираюсь убивать вас, принцесса. Как раз наоборот. Мы… нас послал не король. Мы – «Трезубец».
– «Трезубец»? – Элоди смутилась. Единственные известные ей трезубцы представляли собой гарпуны с тремя зубьями, которые выносила охрана лорда Вайсерина во время особых замковых церемоний.
– Мы независимое войско. Сейчас уже практически армия… – Фессан чуть приосанился. – Король не знает о нашем существовании. Здесь, в Плачущем лесу, у нас лагерь. Это значит, что мы можем…
«Значит, вы наемники», – уверенность Элоди несколько пошатнулась. Такие люди, вероятнее всего, непредсказуемы. Но, по крайней мере, это означало, что они понимают ценность золотых монет.
– Я понимаю. Вы не собираетесь убивать меня – хотите просто передать. Но какую бы цену король Брутан ни назначил за мою голову, уверяю вас: лорд Вайсерин заплатит вдвое больше.
– В этом нет необходимости.
«Он улыбается?» – Элоди почувствовала себя не в своей тарелке. Она с самого начала превратно толковала их разговор?
– Я требую, чтобы меня освободили! – Она знала, что ее щеки горят, но была не в силах этому помешать.
– И куда вы пойдете?
– Это вовсе не ваше дело!
– Вы здесь не пленница, принцесса Элоди.
– Я требую, чтобы вы… Что вы сказали?
– Вы не пленница. Элоди уставилась на него.
– Но…
– Я обещаю вам: когда вы узнаете правду, вы захотите остаться.
– Правду? – тихо спросила Элоди.
– Вы уверены, что не хотите присесть?
Фессан обошел вокруг лампы, висевшей на столбе. Когда свет падал только на правую сторону его лица, шрам был незаметен. Элоди пришло в голову, что он хорош собою.
– Пожалуйста, – попросила она, – просто скажите мне, что происходит.
Фессан сделал глубокий вдох.
– Итак, начнем. У нас есть разведчики в замке Вайсерина. Они следили за вами какое-то время. Вайсерины хотят посадить вас на трон…
– Я знаю это.
– …но только на время. Лорд Вайсерин амбициозен, принцесса, и ему самому нужна корона. Чтобы ее получить, он использует вас. Потом он вышвырнет вас прочь. Мне очень жаль, принцесса. Я знаю, вам тяжело это слышать.
Элоди почувствовала, что ее лицо снова горит.
– Я не верю вам.
– Все, кто входит в «Трезубец», связаны клятвой возвести законных наследников на престол. У нас уже есть вы. Разведчики ищут и ваших братьев. Как только вы объединитесь, мы свергнем короля Брутана, и вы втроем займете трон, как и предсказывало пророчество.
Фессан пересек шатер и подошел к грубому столу, на котором лежал аккуратно сложенный зеленый флаг. Он поднял его и развернул. На ткани было изображено копье с тремя зубцами на конце. Вокруг него располагались три короны.
– Это наш флаг, – сказал он. – Мы подняли его за вас. За всех вас. Поэтому, как видите, вы вовсе не наша пленница. – Он опустился на одно колено. – Мы ваши слуги.
В голове Элоди пульсировала боль. Она прижала руки к вискам, стараясь ее унять.
– Пророчество? – спросила она. – О чем вы говорите? У меня нет никаких братьев. Я должна стать королевой, только я! Так лорд Вайсерин говорил, он обещал мне!
– Лорд Вайсерин вам лгал, – сказал Фессан, поднимаясь на ноги. Он свернул флаг и снова положил его на стол. – Мне жаль. Понимаю, должно быть, вы растеряны.
Элоди помотала головой.
– Нет. Нет никакого пророчества. Отец сказал бы мне. Это вы лжете!
– Я сказал вам правду.
– Это вы так говорите!
– Простите меня, принцесса Элоди. Мне больно огорчать вас, но я не могу смотреть, как вы заблуждаетесь. Не лучше ли узнать правду?
– Кто вы такой, чтобы решать, что лучше для меня? В два шага Фессан преодолел расстояние между ними.
– Вас жестоко обманули, принцесса Элоди. Разве вы не видите, кого хочет сделать из вас лорд Вайсерин?
– Королеву?
– Нет. Марионетку.
– Что?! – Элоди вспыхнула от гнева. – Отец меня любит. Он никогда так не поступит, никогда. Да как вы смеете?!
– Мне жаль, принцесса. Такова правда.
– Перестаньте твердить одно и то же! – отрезала Элоди.
Фессан открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем его взгляд скользнул назад. Элоди обернулась и увидела рыжеволосую девушку с рынка. Просторный плащ из шкуры медведя покрывал ее плечи, с капюшона свисал ряд клыков. Между густых складок Элоди разглядела меч, висевший у голых ног девушки. Она выглядела стройной, даже поджарой.
– Извините меня, – сказала девушка. – Не хотела вас беспокоить. Принцесса, вы готовы?
Элоди не чувствовала себя готовой к чему бы то ни было. Она поправила платье и попыталась ощутить ту уверенность, с которой она входила в шатер.
– Что вы хотите? – спросила она.
– Я Пейлни. Буду учить вас.
– Учить меня? – Элоди уже решительно ничего не понимала. Должна ли она начать заниматься прямо сейчас? Что она может узнать об истории и живописи и о том, как входить в комнату с прямой спиной и высоко поднятой головой, от этих крестьян, живших в лесу? – Учить меня чему?
– Обращению с мечом, – сказал Фессан. – Трон ваш, принцесса Элоди. Но, боюсь, вам придется за него сражаться.
* * *
Шатер Пейлни выглядел еще более спартанским, чем обиталище Фессана: просто две груды меховых шкур и куча оружия. Как это было не похоже на покои Элоди в замке Вайсеринов. У нее засосало под ложечкой. Может, то, что сказал о лорде Вайсерине Фессан, на самом деле правда? Даже если так, она отчаянно хотела снова оказаться дома.
Идя за Пейлни через поляну, девочка осознавала, что люди за ней наблюдают. Их открытые лица выражали любопытство и… какой-то собственнический интерес. Фессан сказал ей, что она не пленница. Почему же она до сих пор чувствовала себя похищенной?
