– Женя Петунин, – показал на своего друга Ледков. – Только мы вдвоём обо всем знали. И ещё Саша Казберук.
– Н-нет, – вмешался Петунин, – не только. Т-ты забыл. Вчера в-вечером об этом у-узнал Эмиль Борисович. Ты п-просил его быстро п-перевести деньги в новое охранное агентство.
– Да, ешё он мог об этом знать, – согласился Ледков. – Но Левин финансист, а не убийца. И у него не могло быть ничего общего с Хомичевским. Вы можете себе представить, чтобы он общался с уголовными элементами?
– И больше никто?
– Вечером я звонил из дома Арнольду и рассказал ему обо всем, – неохотно признался Геннадий Данилович. – Я считал нужным, чтобы он тоже обо всём узнал.
– Кто слышал ваш разговор?
– Никто. Я говорил из дома.
– И никого рядом не было?
– Моя жена. Люба могла слышать, но она точно не убийца. Её мутит от одного вида крови.
– Я не говорю, что она убийца. Но она слышала, что вы поменяли охрану. Правильно?
– Да.
– И вы рассказали об этом своей любовнице?
– С чего вы взяли? – нахмурился Ледков.
– Да или нет?
– Рассказал. Ну и что? Думаете, она решила убить моего друга, чтобы свести со мной счеты?
– Я ничего такого не говорил. Но посмотрите, какой длинный список получился. Вы двое, ваш заместитель, ваш телохранитель, ваш друг в Эстонии, ваша жена, любовница. Длинный список…
– Никакой не длинный, – зло отрезал Ледков. – Это все мои близкие люди. Самые близкие, самые дорогие. Вы хотите сказать, что кто-то из них убийца? Или пособник убийцы? В таком случае можете сразу подозревать меня. Я больше подхожу на эту роль, чем все остальные. Я женат уже много лет, а с Женей и Арнольдом дружу лет сорок. Кто из них мог убить Кима? И, самое главное, зачем? Жена, любовница, телохранитель, мой заместитель? Это абсолютно невозможно.
– Кто ещё мог узнать?
– Больше никто. Ещё могла знать супруга самого Кима. Я вчера вечером им звонил, но её не было дома.
– Я знаю, – ответил Дронго, – она была со мной.
– Что? – изумился Ледков, вставая со своего места. – Как это с вами? Вы с ней встречаетесь? Вы давно знакомы?
– Почему у вас сразу появляются такие мысли? – поморщился Дронго. – Конечно, я с ней не знаком, и, разумеется, я с ней никогда не «встречался» в вашем понимании слова. Но вчера вечером, после нашего ухода, она сама позвонила мне и предложила встретиться, чтобы поговорить. Ваши люди к тому времени уже пригнали к ней другую машину – «Пежо». Кстати, кто пригнал автомобиль? Он мог узнать об охране?
– За рулем сидел Саша, – мрачно сообщил Ледков.
– Ясно. Мы встретились вечером в её машине, и она спросила меня, насколько реальна опасность для её мужа?
– Что вы сказали?
– Сказал, что им не стоит отказываться от вашей помощи.
– А почему эта дура сразу не соглашалась? – в сердцах спросил Геннадий Данилович. – Неужели было не понятно, что мы не будем просто так тратить свои деньги.
– У неё были свои доводы, и я с ней, в общем, был согласен. Нужно было сначала поговорить с ней и объяснить, почему вы наняли охрану и как она будет работать.
– Ага. Мне ещё нужно было их уговаривать, – окончательно разозлился Ледков. – Я трачу огромные деньги на эту охрану, пытался спасти жизнь её мужа, а она устраивает нам скандал. Кретинка. Теперь успокоилась.
– Не успокоилась, – мрачно парировал Дронго. – Я же вам говорю, что у неё были свои доводы. И достаточно убедительные.
– Какие доводы?
– Личные. Я не стану вам о них говорить. Это не моя тайна. Но доводы были достаточно убедительные.
– Что она вам наговорила? – зло спросил Ледков. – Почему она ничего нам не сказала?
– Не могла. И не спрашивайте больше ни о чем. Несчастная женщина. Она и так потеряла своего мужа. Представляю, в каком она сейчас состоянии.
– Вы лучше подумайте, в каком мы состоянии. – Ледков посмотрел по сторонам, раздраженно отодвинул от себя папку с документами. – Если мы правильно поняли, значит, следующие по этому списку будем мы. Сначала я, а потом Женя. Может, наши жены тоже расскажут вам какие-нибудь секреты, после которых убийца решит, что нас нужно убрать. И вы не расскажете никому про эти секреты.
– Не нужно ёрничать, – отрезал Дронго. – У несчастной Тамары погиб муж. Поверьте, у неё была не самая легкая жизнь.
– Она з-знала про охрану, – вдруг вставил Петунин. – И она сама п-привезла Кима домой в четыре ч-часа дня.
Ледков взглянул на своего друга. Ничего не сказал.
– М-может, она рассказала Чистовскому, – предположил Петунин.
– Вы всё ещё верите, что эти театральные эффекты устраивал режиссер? – невесело спросил Дронго.
– Вы же сами г-говорите про театральные эффекты, – возразил Петунин. – А кто их м-может лучше п-поставить, чем режиссер.
– Я видел вашего друга только вчера, один раз в жизни, – заметил Дронго, – но он произвел на меня приятное впечатление. Я не думаю, что он принимал бы у себя в кабинете первого мужа своей жены. Он пригласил бы его в гостиную. Но самое интересное, что и незнакомого человека он не стал бы приглашать в кабинет. А его застрелили в кабинете. Значит, убийцу он знал. Как минимум. И Низамов знал, если пустил его к себе. Возможно, и Туричин тоже знал.
– Хомичевский. Толик Хомичевский. Эта сволочь. Ребята его Жалели. – Ледков снова сжал пальцы в кулак. – Я его, гниду, удавлю своими руками. За наших ребят. За Борю, Байрама, Кима. Убил даже Кима, хотя знал, что тот никогда в жизни не обидел ни одного человека. Вот я до него доберусь.
– Нужно ещё найти Хомичевского, – напомнил Дронго. – И вообще, давайте исходить из того факта, что мы пока не знаем, кто именно убийца. Он человек, который находится рядом с вами. Человек, который знает ваши секреты, имеет доступ к разной информации. Он точно знал, что Борис принимает антидепрессанты, точно знал, что Низамов сдает квартиру и живет в коммуналке. Точно знал, когда Сипаков останется один. Выходит, что он знает о вас почти всё. И это может быть человек, осведомленность которого указывает на его место. Оно рядом с вами, Геннадий Данилович.
Ледков пожевал губами. Опустил голову.
– И кого я должен подозревать? – спросил он.
Дронго не ответил.
– Вот видите, – горько сказал Геннадий Данилович, – даже вы молчите. Что я должен делать? Бояться собственной жены, когда она меня отравит? Или своего заместителя, когда он меня предаст? Бояться своих друзей, которых я знаю много лет, с самого детства? Бояться своей любовницы, ожидая, что у неё меня будет подстерегать убийца? Как мне жить? Какую роль вы мне отвели? Вы хоть понимаете, что после ваших слов я должен опасаться своих самых близких людей. Пришло время моего страха?
– Не нужно так мрачно, – посоветовал Дронго. – Теперь мы убеждены в том, что убийца действует последовательно и по своему плану. А значит, будем готовы к его возможным акциям. Для начала вам нужно сдать все свои дела заместителям. В ближайшие несколько дней вам лучше изменить привычный распорядок. Не ездить к любовнице, не повляться на работе, не оставаться дома. На даче у вас есть охрана?
– Есть. Один сторож.
– Расставьте надежную охрану. Несколько человек. Убийца привык действовать достаточно скрытно, он не станет брать штурмом хорошо охраняемую дачу. Но учтите, что завтра вас обязательно вызовут на допрос. И вас, Евгений Романович. Нужно быть к этому готовыми. И сразу перезвонить мне, чтобы мы поехали на допрос вместе.
– Хорошо, – согласился Ледков, все ещё не поднимая головы.
– Мне нужно будет поговорить с каждым из людей, которые могли знать о Сипакове, – устало сказал Дронго. – А вам советую внимательно пранализировать все ваши действия. С кем вы разговаривали в последние дни, с кем встречались. Как вы считаете, у вас мог быть какой-нибудь общий враг кроме Хомичевского?
– Я вам сто раз говорил, что нет.
– А Ладо Дарчиев? Вы говорили, он пользуется любой возможностью, чтобы быть к вам ближе. Может, он выходил на вас через ваших друзей.
– Он их даже не знает. Зачем ему сторож туберкулезного санатория? Или обычный фармацевт? Да и Сипаков ему не нужен. Такие люди обычно презирают ученых, считая их почти бездельниками. Он уважает только тех, кто умеет делать деньги.
– Современный человек, – кивнул Дронго, – сейчас многие так думают.
– Он никого из моих друзей не знал. Никого, кроме Жени Петунина. Ладо дружит только с богатыми людьми.
– Понятно. – Дронго тяжело поднялся. – Подумайте над моими словами. И сегодня никуда не отлучайтесь. Я тоже подумаю, как нам дальше быть. А завтра утром вместе поедем в прокуратуру.
Он не успел договорить, когда в кабинет вошел Александр Казберук.
– Звонили из прокуратуры, – коротко сообщил он. – Они просят вас завтра приехать. К одиннадцати часам утра. И Евгения Романовича тоже ищут.
– Вот видите, – сказал Дронго. – Значит, в половине одиннадцатого я буду вас ждать. И учтите мою просьбу. Нигде не оставайтесь без охраны, хотя бы на эту ночь.
