Леон Барр спросил, посмеиваясь:
— Док, откуда вы знаете всю эту дерьмовую ерунду про какую-то вымершую рыбу, которой никто не видел?
Раздались смешки, но все смолкли, ожидая от Джонаса ответа.
— Во-первых, у нас есть окаменелые зубы, которые говорят не только о размерах, но и об инстинктах хищника. Сохранились окаменелые остатки тех видов, которыми он питался.
— Давайте лучше про его органы чувств, — сказал Ди Джей уже с неподдельным интересом.
— О'кей! — Джонас собрался с мыслями. Он заметил, что и все остальные члены команды затихли, собираясь слушать его. — Мегалодон, точно так же как его нынешний родственник, большая белая акула, обладал восьмью видами рецепторов, которые позволяли ему искать, находить, распознавать и преследовать добычу. Начнем с самого замечательного органа чувств, называемого пузырьками Лоренцини. У мега сверху и снизу носа под кожей были расположены мелкие желеобразные капсулы, которые могут обнаруживать в воде электрические разряды. Скажу совсем просто. Мегалодон мог за сотни миль чувствовать слабое электрическое поле, исходящее от биения сердца или сокращения мышц его жертвы. Иначе говоря, если бы мегалодон кружил около нашего судна, он мог бы засечь человека, спокойно купающегося у гуамских пляжей.
Теперь уже все смотрели на Джонаса, не издавая ни звука.
— Почти столь же поразительным у мегалодона было чувство обоняния. В противоположность человеку, он имел ноздри направленного действия, которые могли не только обнаруживать одну биллионную[11] часть крови, пота или мочи в воде, но определяли еще и направление запаха. Именно поэтому большие белью акулы все время поворачивают голову из стороны в сторону. Они принюхиваются в разных направлениях. Возможно, ноздри взрослого мегалодона были величиной с грейпфрут. Теперь о коже чудовища. Это одновременно и орган чувств, и оружие. Вдоль обоих боков мегалодона проходит так называемая боковая линия. Фактически это канал, содержащий чувствительные элементы — рецепторы. Они могли обнаруживать малейшие колебания воды, даже от сокращений сердца другой рыбы.
Поднялся Эл Де Марко:
— Прошу прощения, но меня ждет работа.
— Да брось ты, Эл, — беспечно сказал Ди Джей. — Завтра не надо идти в школу. Мы дадим тебе поспать.
Де Марко строго посмотрел на Ди Джея:
— Завтра для всех нас большой день. Я предлагаю идти отдыхать.
— Хорошо, Ди Джей, — согласился Джонас. — Я и так почти все уже рассказал. Но коротко о вашем вопросе. У мегалодона была огромная печень, которая, возможно, составляла четверть его веса. Кроме своего прямого назначения, она еще давала ему возможность не только накапливать жировые энергетические ресурсы, но и приспосабливаться к давлению воды, даже на таких глубинах, как впадина Челленджер.
— Хорошо, профессор, — сказал Де Марко. — Предположим, что мегалодоновая акула действительно обитала в каньоне. Но почему она не поднималась на поверхность? Там ведь дьявольски больше пищи, чем на глубине.
— Это ясно, — вмешалась Терри. — Поднимись она с семи миль, ее просто разорвало бы.
— Нет, не согласен, — возразил Джонас. — Изменения давления воды, даже весьма резкие, действуют на акул совсем иначе, чем на человека. Мегалодон должен был адаптироваться к сокрушающему давлению воды на семимильной глубине. Взрослая особь могла весить до сорока пяти тысяч фунтов, из них три четверти приходилось на воду, содержавшуюся преимущественно в мускулах и хрящах. Огромная печень позволяла мегу менять свой удельный вес при подъеме, в известном смысле это давало эффект декомпрессии. Такой подъем был бы для него тяжелым, но не смертельным.
— Тогда в чем же дело? — спросила Терри.
— Судя по всему, вы не очень-то внимательно слушали мою лекцию, правда? — ответил Джонас. — Помните, я говорил, что моя теория выживания мегалодона в Марианском Желобе основана на существовании там теплого слоя воды, согретой горячими выбросами из донных расщелин. Выше этого теплого слоя шесть миль ледяной воды. Остальные мегалодоны погибли сто тысяч лет назад из-за охлаждения воды в последний ледниковый период. Все сохранившиеся в каньоне меги могли выжить только потому, что ушли из холодных верхних слоев и оказались внизу, как в ловушке. Даже если бы они попытались подняться, то никогда не вынесли бы холода.
Ди Джей присвистнул.
— Черт возьми, я рад, что эти чудовища лишь привиделись вам, док. — Он подмигнул сестре. — Теперь-то мы все можем спать спокойно. Доброй ночи, Терри. — Он поцеловал ее и вышел вслед за Де Марко. Почти сразу из коридора донесся их громкий смех.
Джонас чувствовал себя оскорбленным.
— Доброй ночи, Терри. — Он встал, оставив на столе нетронутый обед, и вышел на палубу.
Море было спокойно, но с востока наплывали облака. Джонас смотрел, как полумесяц пританцовывал над черной поверхностью океана. Он вспомнил о Мэгги. Любит ли он еще ее? Да и столь ли уж важно все это? Взглянув вниз, на темную воду, он опять почувствовал дрожь, хотя и не видел, как с верхней палубы на него смотрит Фрэнк Хеллер.
Джонас проснулся еще до рассвета. В каюте была непроницаемая тьма, и какую-то секунду он не мог понять, где он. А когда вспомнил, страх снова пронзил его. Через несколько часов будет такая же темень, только с семью милями ледяной воды над головой. Он закрыл глаза и попытался заснуть, но не смог.
Через час в дверь постучал Ди Джей.
Пора!
БЕЗДНА
Ди Джей на «Планере Бездны-II» был уже на глубине двадцати футов, а Джонас в гидрокостюме еще шел по палубе. Он съел легкий завтрак и две свои желтые таблетки, а еще две положил в плечевой карман. Все-таки он чувствовал какое-то беспокойство.
Стальной трос гигантского крана на корме «Кику», прикрепленный к аппарату Ди Джея, уже спускался в воду. Никто не ожидал, что защелкнуть замок на конце троса окажется непростым делом. Ди Джей возился с этим почти полчаса, но в конце концов пришлось спускать за борт водолаза.
По бортам «Кику» было еще два крана, поменьше, специально для «Планеров Бездны». На одном висел аппарат Джонаса — его осторожно опускали в бурлящую воду. Два водолаза подстраховывали с обеих сторон державшие его петли. А большой кран предназначался только для троса, соединенного с аппаратом Ди Джея, чтобы потом поднять на поверхность поврежденный ЮНИС.
Лежа на животе внутри отсека, Джонас следил, как водолазы отцепляют петли. С кормы «Кику» на него смотрела Терри, и, как только вода сомкнулась над ним, лицо ее стало неясным и расплывчатым. Один из водолазов постучал по лексановому конусу. Это был сигнал «все чисто». Джонас включил оба двигателя и поставил боковые рули на погружение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
