сказать, но передумала, открывая и закрывая рот в попытках что-то вымолвить. Не придя ни к одному решению, она развернулась. По пути к себе, она бросала на наш столик странные взгляды. По её глазам было видно, будто она что-то забыла и не могла вспомнить. Да, знакомая проблема…
— Заклинание могут отследить, — спокойно произнес Драко, допивая воду.
Значит, это было заклинание? Заклинание отшивания официантов? Прикольно.
— Такое слабое и без свидетелей? Не думаю, — как учитель ученику ответила девушка.
Драко не соглашаясь с ней, просто отвернулся. Весь его вид так и кричал, мол, что я вообще здесь делаю? Что относилось и ко мне. Впрочем, у меня всё шикарно: есть кофе и тарелка этих чудесных пожаренных яиц — что ещё нужно для счастья? Закончив с едой слишком быстро, я вернулась к ним. Донельзя серьезные Грейнджер и Малфой озирались по сторонам, ожидая опасности в любой момент. Какая бы беда с ним не случилось, одно предельно ясно — я тут слабый помощник. Ведь, я же — никто. Спасибо, хоть меня не тронули. То есть, тронули, но не до смерти.
— Ты так уверена в этом?
— О чем ты, Эсхель? — лениво протянула я.
— Магия и наша «проблема», разве они не похожи?
Глава 4 Сомнение
В словах Эсхель имелась доля истины. С каждой прокруткой в голове её слов, они вонзались в мой разум намертво и заставляли давно заледеневшие шестеренки мозга двигаться в нужную сторону — попытаться разобраться в природе моего так называемого «дара». Однако я бы не звала это даром, скорее психическим недугом, ну или «проклятьем». Раз магия есть, то почему бы и не существовать проклятьям, да?
Впрочем, как не назови, от этого мне становится ни жарко, ни холодно. Я давно с этим свыклась и закопала в глубине своей души, все попытки выяснить причину появления моих «голосов». Возможно, до сего дня, до сего момента. Может ли быть такое, что мои приступы и «другие я» связаны с Магией? Хотя, что вообще такое Магия? Сама я ни на что не рассчитывала. Жизнь научила, в большинстве случаев, никогда не стоит надеяться. Ведь тогда и не разочаруешься…
Помню, однажды меня застали за приступом и провели должное медицинское обследование. Врачи не нашли ничего вон выходящего ни в снимках, ни в анализах. Все в один ряд твердили о психосоматическом источнике боли и записали на сеансы к психотерапевту. В тот раз я считала, что им виднее, что они знают что делать. Два месяца терапии ничего не дали. После этих процедур у меня навсегда пропало всякое желание посещать больницы и прочих специалистов. Сама как-нибудь справлюсь. В конце концов, это всего лишь моя проблема.
— Спроси об этом у магов. Как раз они самые сидят напротив, вот совпадение.
— Спроси об этом сама, Эсхель.
— О, ты пустишь меня за руль?
— Нет.
— Ух, не надо на меня так смотреть. Это я так просто спросила. Проверяла наш уговор.
Я неодобрительно хмыкнула ей в ответ и вернулась к своим эм… магам.
— Ребят, я надеюсь, вы не преступники какие-нибудь? — нарушила я длительное и неловкое молчание моих новых знакомых.
А то между ними такая огромная ледяная пропасть, что так и веет настоящей вьюгой. Они вновь одарили меня красноречивыми взглядами. Глаза Малфоя говорили что-то вроде: «ты кто такая, чтобы тебе отвечать, мм?», а Гермиона, ну, она смотрела с живым интересом. С каждой секундой я приходила к выводу — что-то для магов они слишком хм… не волшебные. Это же мне должно быть всё в диковинку, разве нет? А они выглядят чересчур потерянными.
— Нет. Это так просто не объяснишь… — неуверенно начала Гермиона.
— Серьезно, Грейнджер?! Ты хочешь рассказать ей? Она же маггл.
Ох… Задрал он со своим «маггл».
— Заткнись, Малфой! Не тебе мне указывать!
На повышенный тон обратили внимание все посетители кафешки. Благо, их было мало.
— Чем она нам поможет, а?! Я думал, что Орден Феникса выступит против этого… Этого… Ублюдка!
Я заметила, как промелькнуло удивление в глазах Грейнджер при упоминании некоего ублюдка.
— Против кого? — не сдержалась я, но не получила ответов. И что это за Орден такой? Звучит прямо как Орден Тамплиеров или как их там, масонов.
Они резко замолкли и заметно испугались. Нервно подергивая плечами, обменялись между собой взглядами. Ну, уже не с такой ненавистью. Как там говорится? «Враг моего врага — мой друг». Похоже, у них примерно так обстоят дела.
— Ну, ладно. Не хотите отвечать — не отвечайте, — всплеснула я руками.
Пойти подымить что ли? Закинув на плечи свой рюкзак, вышла стрельнуть у кого-нибудь сигарету, раз на свои вопросы я вряд ли получу ответы. И вообще, а хочу ли я получить эти ответы…
* * *
Оставшись наедине, два молодых мага обдумывали своё положение в более спокойной обстановке. И каждый пришел к не самому утешительному выводу — в обозримом будущем ничего кроме боли, смерти и одиночества их не ждёт. Драко знал, что его наверняка уже причислили к предателям. Его бывшие однокурсники с радостью доложили о его действиях во всех подробностях. Малфой гневался на себя за столь глупую и эмоциональную выходку. Он корил себя, куда же делись сдержанность и хитрость настоящего Слизеринца. Не без усмешки он думал, что поступил сродни Поттеру, в порыве секундной ярости, не обдумав последствия.
«Поттер… Проклятье», — вспомнил он про смерть заклятого «друга» и посмотрел на свою соседку. Драко видел, как Гриффиндорка закусив губу почти до крови, о чем-то бурно размышляла. В какую-то секунду его внезапно озарило — рядом с ним теперь никого, кроме Гриффиндорки. Если и она уйдет, то он останется совсем один. Малфой поспешил избавиться от этих нелепых мыслей и внимательно вглядывался в девушку рядом с ним. Её уставшие, но от этого не потерявшие очаг жизни, глаза лихорадочно блуждали по поверхности столика. Её аккуратные тонкие брови застыли в хмуром положении, говоря о серьезной мысленной деятельности девушки. Чем дольше он всматривался, тем больше отмечал насколько её глаза красивые, аккуратный, слегка вздернутый носик, да и остальная часть, в общем. Драко невольно вспомнил невзрачную, лохматую девчушку с длинными передними зубами с копной книг в руках, и та девочка никак не могла быть той же девушкой, которая сейчас сидит совсем рядом. Найдя в себе волю, он перевел взгляд на пустой стакан и ждал, сам не зная чего, но ждал. В конечном итоге, что ему еще оставалось…
Когда Элейн собиралась со столика, Гермиона
