почему я люблю тебя.
По телу Эбби прокатилась покалывающая волна, когда он поцеловал ее, и она закрыла глаза.
Глава 7
За все эти годы наука криминалистика добилась небывалого прогресса. Виртуальные вскрытия при помощи трехмерных визуализирующих сканеров… Экспресс-анализ ДНК… Технологии реконструкции лиц… Технические средства, которыми сейчас располагала Зои, были намного эффективней, чем всего пять лет назад. Но если б ей пришлось назвать одну важную вещь, которая куда действенней прочих повышала результативность ее усилий, то это, вне всяких сомнений, был бы альбом Тейлор Свифт под названием «Любимый».
Тейлор зацепила ее. И что более важно, она в точности понимала, что нужно Зои для работы.
Прямо сейчас, например, требовалось начать все с нуля, опять просмотрев все дела об убийствах с поджогами с самого начала. А что может быть лучше для этого, чем быстрое, легкое и оптимистичное «Я забыла, что ты существуешь»?
– Та-та-та-та-да, – напевала Зои, очищая свою стену от фотографий и заметок. – «Всё не так, всё не так, всё не так»!
Она изначально ошибалась – всё и вправду оказалось не так, как и предполагал Тейлор. Зои сосредоточилась исключительно на пожарах. В буквальном смысле как мотылек, притянутый к пламени – самой яркой детали в материалах дела. Но дело оказалось вовсе не в этом. Моисей Уилкокс был не просто пироманом из тех, что с разинутым ртом пялятся на пожарные машины. Не был он и пирофилом, получающим сексуальное удовлетворение от вида пламени.
Надо было понять это с самого начала. Когда Сын Сэма, Дэвид Берковиц[12], убивал своих жертв, никто не высказывал предположений, будто занимался он этим лишь потому, что был одержим своим пистолетом или грохотом выстрелов. Нет, он был поглощен желанием убивать.
И Уилкокс тоже. Его навязчивые фантазии крутились не вокруг поджогов. А вокруг убийства.
Отступив на шаг, Зои с удовлетворением оглядела голую стену в своем кабинете. Чистый лист. Ну, скажем, более или менее чистый. Годы наклеивания на эту стену фотографий и прочих бумаг оставили свой след в виде осыпающейся краски и многочисленных потеков.
Это дело было необычным не в одном-единственном смысле. Как правило, когда Зои принималась за расследование, в ее обязанности входило определить какие-либо характерные черты серийного убийцы. Это позволяло полицейским детективам сузить круг подозреваемых. Но с того момента, как с ней связалась лейтенант Маллен, подозреваемый был уже известен. Теперь задача Зои состояла в том, чтобы выяснить, что именно движет этим человеком, дабы предсказать его дальнейшие действия. Понять, какие следует предпринять шаги, чтобы выманить убийцу из его убежища, и в каком месте он нанесет следующий удар, чтобы они могли перехватить его до того, как это произойдет.
Недостатка в информации о нем не было. Моисею Уилкоксу было посвящено множество книг, документальных фильмов и полицейских отчетов. При желании Зои могла бы опросить сотни людей, которые встречались с этим человеком несколько десятилетий назад. Проблема была даже в другом – пришлось бы изрядно потрудиться, чтоб отфильтровать ценную информацию от обычной трепотни и добросовестных заблуждений.
Зои повернулась к заваленному бумагами столу. На нем, громоздясь ненадежной башней, лежали три книги о Моисее Уилкоксе и массовом убийстве в его секте, одна книга о религиозных культах, две книги о Мэнсоне и больше дюжины профильных книг по ее специальности, которые она недавно успела просмотреть. Зои укладывала их беспорядочно, нетерпеливо, вкривь и вкось, большие толстые книги зачастую оказывались поверх книг поменьше, и к настоящему времени эта книжная башня держалась уже исключительно на честном слове.
Рядом с книгами были разложены шесть фотографий жертв. Зои собрала их и отложила в сторону. Настоящей целью были жертвы, а не дома. Отыскав фото потерпевших, она приклеила их на стену в хронологическом порядке, слева направо. Четверо мужчин, две женщины, возраст – от двадцати трех до шестидесяти семи лет. Трое белые, европейской внешности, один афроамериканец, двое латиноамериканцев – демографической закономерности тоже явно не прослеживалось.
Под снимками каждой из жертв в полный рост Зои прикрепила фотографии сгоревших домов. Затем, после минутного раздумья, стала просматривать бумаги на столе, пока не нашла распечатанные фото домов в их первозданном виде – до того, как те были сожжены. Эти изображения она нашла на картах «Гугл», виды улиц на которых отставали от нынешнего положения дел. Приклеила каждое из них скотчем под фото соответствующих обугленных развалин. Эти дома были частью того, что видел Моисей, когда планировал свои убийства.
Повернувшись к белой доске, Зои разделила ее маркером надвое. Одну колонку озаглавила «Подпись», другую – «МО». Это был один из основных принципов составления психологического профиля убийцы – отделять то, что убийца использовал как средство для достижения своей цели, от того, что было важной частью его планов – его фантазий. «Модус операнди», или же собственно образ действий преступника, постоянно менялся и эволюционировал по мере того, как убийца набирался опыта. «Подпись» же в основном оставалась прежней или менялась не так быстро – по мере развития его фантазий.
В разделе «МО» она написала: «Средства обездвиживания». Как указал Пауэлл на том дурацком совещании, Уилкокс регулярно менял то, чем связывал своих жертв. Веревка, цепи, электрический шнур…
Просматривая фотографии жертв, Зои удовлетворенно кивнула самой себе. Она была права. Каждый раз жертвы были связаны одинаковым способом: в лодыжках и запястьях. Но это отнюдь не самый распространенный способ связывать людей, как утверждал тот несносный тип, поставленный командовать местной полицией. Руки всех жертв были связаны спереди, а это необычно. Вроде бы довольно непредусмотрительно со стороны убийцы – при наличии времени можно освободиться, развязав узлы зубами. Но это вынуждало жертв принимать определенную позу, особенно когда они сворачивались калачиком, чтобы избежать жара пламени. Позу, чем-то сродни молитвенной.
Под заголовком «Подпись» Зои написала: «Способ связывания – молитвенная поза».
Все дома были сожжены с использованием чрезмерного количества бензина. Уилкокс мог запросто спалить их дотла при помощи куда меньших запасов горючего и наверняка это знал. Зои не сомневалась, что этот человек регулярно устраивал пожары, пусть даже и не был обыкновенным пироманом. Опыта у него хватало. Так зачем же использовать так много? Может, он хотел, чтобы дома сгорали быстрее?
Или это как-то связано с сектой? Может, ему всякий раз требовалось множество канистр с бензином, чтобы все его последователи были гарантированно вовлечены в это действо? Возможно ли такое? Может, некоторые характерные особенности этих преступлений объяснялись не реализацией фантазий убийцы или чисто технической необходимостью, а на самом деле как-то связаны с управлением сектой? Это поместило бы данные особенности в третью
