— Вернемся к ВЭБу. Какова программа рыночных заимствований банка в текущем году?
— В 2013 году целевой объем привлечения ресурсов оставлен на уровне прошлого года и составляет порядка 7–8 миллиардов долларов. Из этой суммы примерно половина — публичный долг: еврооблигации и локальные облигации, а другая половина — непубличные инструменты, такие как синдицированные кредиты, двусторонние кредиты, торговое и связанное финансирование. Стоимость привлекаемых ресурсов играет для нас как для банка развития приоритетную роль, поэтому выбор инструментов привлечения финансирования и их объем во многом зависят от конъюнктуры рынка.
С начала 2013 года мы уже привлекли финансирование по этим направлениям в объеме около 3 миллиардов долларов. Недавно на Московской бирже мы зарегистрировали два выпуска внутренних облигаций, номинированных в евро. Это дебютный проект на российском рынке. Мы увидели достаточно сильный спрос со стороны внутренних инвесторов на такие инструменты. Сейчас совместно с Московской биржей активно работаем над реализацией этого проекта, проводим консультации с участниками рынка. Надеемся провести размещение до конца года.
— Каковы долгосрочные целевые показатели облигационного фондирования ВЭБа?
— Мы планируем довести долю рыночных облигационных заимствований до одной трети от общего объема привлеченных ресурсов. Цель эта будет достигаться в долгосрочной перспективе. По итогам прошлого года фактический показатель был вдвое меньше.
К сожалению, в отличие от многих зарубежных институтов развития Внешэкономбанк поставлен в своей работе в довольно сложные рамки. Мы не располагаем, согласно закону «О Банке развития», гарантиями государства по нашим обязательствам. К тому же ВЭБ лишен регулярного фондирования из бюджета на общекорпоративные цели — есть только целевые депозиты ЦБ, Министерства финансов и Фонда национального благосостояния, привязанные к ряду конкретных проектов. Запрещено ВЭБу привлекать депозиты от населения и компаний — за исключением тех случаев, когда это делается в рамках инвестпроектов. Поэтому в части привлечения средств ВЭБ вынужден работать в рынке и конкурировать за ресурсы как с другими институтами развития, так и, к сожалению, с российскими банками и корпорациями.
— И с Минфином до какой- то степени?
— Мы ответственный заемщик и поэтому координируем с министерством свою деятельность на рынке публичного долга.
— Как это происходит?
— Это регулярные рабочие консультации по телефону. Формального вмешательства правительства в операционную деятельность ВЭБа нет.
— На июльской конференции, организованной недавно ВЭБом в Москве, глава бразильского банка развития BNDES Лусиано Кутинью заявил, что в нынешней непростой глобальной макроэкономической ситуации именно облигации банков развития с госгарантиями становятся важнейшим инструментом долгосрочного финансирования.
— Отрадно, что люди из разных стран мира думают одинаково и говорят одинаковые вещи, понимая, что в период кризиса инвестиции в инфраструктуру и обеспечение их долгосрочного финансирования — очень важная тема. Это занятость, это налоги. Это качество жизни населения. Это забота о будущих поколениях.
— Отсутствие суверенной гарантии по займам — это действительно серьезное ограничение? Если представить себе, что оно снято, что изменилось бы для вас?
— Все элементарно: мы могли бы серьезно увеличить объемы и снизить стоимость заимствований. Хоть мы и квазисуверенный заемщик, но без формальной гарантии государства мы размещаемся заметно дороже, чем Минфин РФ. Те зарубежные банки развития, которые имеют гарантии своих государств, избавлены от таких премий.
— Как, на ваш взгляд, повлияет на рынок международных облигационных заимствований ожидаемое сворачивание программы монетарного стимулирования (QE-3) в США?
— Такие ожидания уже оказывают давление на котировки американских казначейских облигаций (UST). Десятилетние казначейки c мая этого года по настоящее время выросли в доходности более чем на 40 процентов — с 1,8 до 2,6 процента годовых. Рост доходности американских госбумаг отражается на увеличении доходности долларовых еврооблигаций других участников международных долговых рынков.
Фактическое сворачивание программы QE-3 может вызвать краткосрочный негативный эффект на рынках капитала и распродажи в секторе рисковых активов, в том числе российских долговых бумаг, прежде всего эмитентов второго и третьего эшелонов. Непосредственных значительных угроз для стоимости заимствований Внешэкономбанка мы пока не видим.
Кроме того, необходимо отметить, что причиной обсуждения сроков сворачивания стимулирующей программы стало постепенное восстановление экономики США, в том числе рынков труда и недвижимости. Впоследствии позитивные макроэкономические данные из США могут оказать поддержку рынкам капитала. Тем более что базовые ставки ФРС США останутся на прежних исторических минимумах (0,0–0,25 процента годовых) до тех пор, пока уровень безработицы в стране не опустится до 6,5 процента (при текущих 7,6 процента), что будет ограничивать дальнейший рост доходности долговых инструментов.
— Несмотря на этот позитив, все же есть вероятность, что российские банки используют ужесточение денежной политики в США как повод для повышения кредитных ставок для корпоративных заемщиков?
— Такой сценарий исключать нельзя. В определенной степени это будет естественной селекцией, как бы жестко это ни звучало. В условиях более ограниченного доступа к финансовым ресурсам будут выживать те проекты и заемщики, которые более конкурентоспособны и не слишком закредитованы. На первое место снова выйдет финансовая дисциплина, качество баланса, качество корпоративного управления.
Но хочу подчеркнуть, что к инфраструктурным проектам подходить со стандартными рыночными требованиями нельзя. Инфраструктура априори менее привлекательна для коммерческих банков, проекты ее развития более рискованны и рассчитаны на длительный срок. Поэтому у нас есть надежда, что государства и регуляторы в условиях ужесточения доступа к ликвидности пойдут на то, чтобы активизировать деятельность национальных институтов развития. Что касается ВЭБа, то мы рассчитываем на смягчение наших нормативных ресурсных ограничений.
— Позвольте один вопрос в жанре фэнтези. Вот вы размещаете облигации, нормальный квазисуверенный инструмент, пусть даже и без формальных госгарантий. Почему бы не размещать в эти инструменты средства « молчунов», которыми управляет ВЭБ как государственная управляющая компания? Мне кажется, это не менее надежный инструмент, чем, скажем, инфраструктурные облигации РЖД, в которые ВЭБ недавно начал вкладывать пенсионные накопления.
