Жалела лишь о тои, что не удалось сдохнуть раньше.
Когда настойчивая рука Сергея попыталась развести мои колени и приникнуть к лону, я взбеленилась.
Резкий звук прорезал воздух, только потом я поняла, что этот жуткий визг принадлежит мне.
Не знаю, откуда, только взялись силы, и как удалось толкнуть Сергея коленом в пах, но я это сделала.
— Сучка!
Я не помню, как сорвалась в бегство, устремившись прямиком во враждебную чащу.
Ноги не слушались и заплетались, но я бежала.
Дальше.
Быстрее.
Глубже в лес.
Когда время для меня превратилось в туман, а движения тела стали причинять большую боль, чем голод — земля приблизилась быстро и неумолимо. Она содрала кожу с колен и оснований ладоней.
Я больше не боялась, что Сергей догонит меня. Ведь он все равно не успел бы вовремя.
Наверное, каждый человек умеет чувствовать этот момент… Когда к тебе вплотную приближается что-то величественное и такой силы, что невольно начинает трепетать каждой клеткой тела, как желе.
Смерть была близко.
Я чувствовала ее рваное дыхание на своей шее.
Страх не сковывал душу.
Свобода — единственное, что окутало меня теплым шлейфом.
Короткий вдох прерывался длинным и шумным выдохом, зрение периодически мутнело и все вокруг становилось черным, как в самую беспроглядную ночь, а потом возвращалось на мгновение.
В одно из таких мгновений я увидела лицо Данила, склонившееся надо мной. Он что-то бормотал, пихая мне в рот какую-то липкую гадость. На вкус она оказалась невыносимо сладкой и вязкой, как клейстер со ствола вишни.
Когда я попыталась выплюнуть это, Данил стиснул мои челюсти:
— Глотай! Марта, пожалуйста! Ты должна поесть! — повторял он надрывным шепотом.
Я поняла, что это очередная шутка моего воспаленного сознания и подчинилась. Все равно жить оставалось считанные часы, а может и минуты…
— Молодец, — тут же похвалил Данил и нежно погладил меня по голове.
Я послушно глотала противную сладость, почти не пережевывая. Желудок противился и постоянно норовил вытолкнуть клейстер наружу, то и дело скручиваясь болью от судорог.
Выла я в голос.
— Потерпи еще немного, девочка, — уговаривал Данил, а мне хотелось верить, что он не галлюцинация. — Еще чуть-чуть и все закончится. Потерпи, Марта. Только не умирай сейчас.
Очнулась я в палатке. Казалось, что боль и тошнота отступили.
Явных признаков того, что Сергей и кормящий меня Данил были не галлюцинацией — не нашлось. Голова раскалывалась так, что сопоставить части мозаики и размышлять о чем-либо я оказалась не в состоянии.
После галлюцинаций, которые, оказывается, посещали не только меня, все решили, что необходимо переходить к решительным действиям, если хоть кто-то хотел по-настоящему выжить.
Так родилась жуткая пародия на русскую рулетку.
Вместо пистолета — короткие веточки.
На кону все так же жизнь.
Только мы разыгрывали роль… обеда.
По правилам, каждый из нас должен был одновременно со всеми вытянуть из кулака ведущего по палочке. Кому выпадала короткая — проигрывал.
Первой съели Олечку.
— Нет. Пожалуйста! Не надо! — просила она, дрожа от страха.
Ребята обступили старосту тесным кругом.
— Ты сама вытянула короткую, — зашептала Регина, склонив голову набок. — Такова судьба. Просто, сегодня тебе не повезло, Ольга.
Староста вздрогнула от твердости ее голоса.
Регина подняла острый булыжник и задумчиво повертела его в руках.
— Вот и все. Просто не повезло.
— Заткнись! — рявкнул Дима, поворачиваясь к ней.
В этот момент мне показалось, что одногруппник отступится от этой идеи и кинется на защиту Олечки. Ведь с ней он общался ближе всех. Да и ни для кого не было секретом, что Димка еще с первого курса влюбился в старосту по уши.
Защитить ее ото всех сейчас — казалось мне самым естественным решением в сложившейся ситуации. Влюбленный мужчина должен ведь защищать свою пару?
Пускай Олечка никогда раньше не принимала ухаживаний с его стороны, держалась подчеркнуто вежливо и отстраненно, но ведь это ничего не меняло, не так ли?
Дима дрожал, хмурил брови и нервно сжимал походный ножик в руке. Я попыталась напрячься и вспомнить, откуда у него появился нож и… не смогла.
Дмитрий неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти к жертве.
Роль убийцы мы также разыграли.
Какая ирония! Убить ту, которой в любви признавался только неделю назад!
Я стояла немного поодаль. От круга. От жертвы. От смерти. Дико хотелось убежать. Спрятаться.
Тело свело, я не могла пошевелиться, просто стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд от бледного лица Олечки.
— Я вас прошу, — ее нижняя губа задрожала, из глаз брызнули слезы. — Давайте придумаем что-то другое. Не надо, ребята…
Дима поджал тонкие губы.
— Что ты стоишь? — всплеснула руками Регина. — Кончай ее.
Я переводила взгляд от одного участника безумия к другому, пытаясь отстраниться от всего, пока не встретилась глазами с Данилом. Он спокойно наблюдал за происходящим. Его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Ни страха, ни злости, ни сожаления. Ничего. Не было даже бледного оттенка на чувства. Пустота.
Дмитрий шумно выдохнул, в один прыжок подскочил к жертве и вонзил ей нож в живот.
Олечка вскрикнула, широко открытыми глазами уставилась в лицо убийцы. Парень вздрогнул. Он резко вынул нож из раны и заново всадил его в живот девушки.
— Не смотри! — трясся Дима. — Не смотри на меня!
Я сцепила руки в замок. Крик ужаса рвался из глотки. Меня лихорадило. Олечка продолжала молча смотреть в глаза Дмитрию, бледными пальцами уцепилась за его свитер, почти повиснув всем телом.
Дима наносил новые и новые удары. Он бил резко и глубоко, всаживая тонкое лезвие, раз за разом. Глубже и глубже. Еще. Еще раз. И еще. Брызгала кровь, мелкие капельки оседали на его лице, одежде.
— Не смотри! Не смотри! — безумно вращая глазами, вопил он.
Олечка завалилась на землю, утягивая Диму за собой. Парень продолжал орудовать ножом. Живот и грудная клетка девушки превратились в сплошное кровавое месиво. Нож легко входил в плоть, поднимая алые фонтанчики, с противным чавкающим звуком выходил из тела и заново продолжал свое кровавое путешествие.
Самым страшным для меня было то, что Олечка не кричала, не считая того первого вскрика. Она лишь кусала губы и немигающим взглядом смотрела на Дмитрия, пока глаза окончательно не угасли.
— Хватит, — твердо заявил Данил.
Он подошел к Дмитрию, положил руку на плечо, заставляя остановиться.
