— Хватит, — твердо заявил Данил.
Он подошел к Дмитрию, положил руку на плечо, заставляя остановиться.
— Она мертва. Остановись.
— Пусть не смотрит… — взмолился Дима. Выронил нож. Дрожащими руками закрыл лицо, размазывая кровь. — Скажи ей, пусть не смотрит.
Дима заплакал и попытался встать. Тело Олечки приподнялось вслед за ним.
Убийца исступленно закричал.
Я прижала холодную ладонь ко рту, не в силах отвести взгляд от этого безумства.
Регина вскрикнула и попятилась.
— Заберите ее от меня! Заберите! — дергался Дима, пытаясь стянуть свою одежду.
Пальцы Ольги крепко запутались в свитере парня, не отпуская своего мучителя даже после смерти.
— Заберите! — рыдал он.
Данилу с трудом удалось расцепить пальцы девушки. Мне показалось, я даже слышала, как они хрустнули, ломаясь. Наконец, Дима был свободен. Он отполз на пару метров, потом устало осел на землю и невидящим взглядом уставился в лес.
— Пусть не смотрит… — шептал парень, раскачиваясь из стороны в сторону. — Скажите, чтобы не смотрела.
— Заткнись! Заткнись! — вскричала Регина. Девушка закрыла уши, нервно расхаживая по поляне. — Заткнись. Заткнись. Заткнись…
Их крики слились воедино, я поняла, что еще чуть-чуть и начну вторить, умоляя всех позакрывать рты.
— Мне нужна помощь, — будничным тоном заявил Данил, поворачиваясь ко мне.
Он достал огромный охотничий нож, который раньше никому не показывал, и опустился на колени возле девушки.
Слова застряли в горле. Регина дернулась и убежала в лес.
— Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! — кричала она.
— Пусть не смотрит. Не смотри… Пожалуйста, — продолжал раскачиваться Дима.
Данил настойчиво сверлил меня взглядом.
Я покачала головой:
— Нет, — все, на что меня хватило.
Данил даже не изменился в лице, его уверенности и спокойствию сейчас позавидовал бы любой из нас:
— Не стой. Помоги ее раздеть.
На подгибающихся ногах я приблизилась к Данилу и присела рядом.
— Раздевай.
Я затравленно покосилась на него:
— А почему это не можешь сделать ты?
— А ты? — вопросительно изогнул он бровь.
— Думаешь, я каждый день раздеваю мертвых девушек? — испуганно спросила я. — У меня нет опыта.
— Опыт здесь не главное. Давай. Быстрее справимся — быстрее забудешь этот кошмар, — попытался приободрить он.
Деваться было некуда, и я потянулась к Олечке, одеревеневшими руками пытаясь стянуть ее порванную окровавленную одежду. Ненароком вгляделась в лицо одногруппницы, еле сдержав слезы ужаса.
Зеленые глаза девушки были широко распахнуты, рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать. Не успела.
Тошнота подкатила к горлу.
Помню, как сглотнула.
А дальше все поплыло и завертелось.
Данил без предупреждения вспорол грудную клетку и брюшину Ольги. Кровь брызнула мне в лицо.
Она оказалась еще теплой.
Я словно превратилась в камень и не могла ничего сделать, кроме как сидеть и смотреть.
Данил бурым комком вывалил внутренности на землю, орудуя ножом быстро и ловко.
Вскоре он принялся расчленять труп, пытаясь отрезать конечности, метя точными движениями по суставам. Раздавался хруст.
Я дернулась и завалилась на бок. Прижимая ладонь ко рту, отползла подальше. Рвотная судорога свела пустой желудок.
Перед глазами прыгали гадкие красные пятна. Прерывистое, быстрое дыхание только усиливало головокружение.
В ушах долго еще стоял предсмертный вопль Олечки.
Глава 5
Человеческое мясо на вкус оказалось такое же, как и свинина. Даже мягче и сочнее. Дмитрий ел со скучающим видом, точно чисто автоматически закидывал куски приготовленной плоти в рот.
Регина смаковала медленно и размеренно. Она тщательно пережевывала пищу, поправляла взлохматившиеся волосы, видимо даже в тот момент переживая, как выглядит со стороны. Но голод брал свое и девушка резко срывалась, начиная запихивать мясо большими кусками в рот, громко чавкала и облизывала грязные пальцы.
Данил безучастно подкидывал хворост в костер. Он ни на кого не обращал внимания. И лишь иногда я замечала на себе его тревожный и цепкий взгляд. Казалось, что он ловил каждую эмоцию, появившуюся на моем лице. Точно ожидал какого-то особого сигнала. К чему? Не знаю. В то время многое осталось для меня без ответов.
А может, эти взгляды Данила были просто очередной злой шуткой моего ошарашенного сознания и на самом деле, он не прожигал меня глазами. Свою порцию Данил съел первым. Быстро и спокойно. Словно в его тарелке лежали не поджаренные кусочки Ольги, а бургер или макароны.
Меня тошнило и рвало. Не могла смириться с новой ролью.
Но голод неумолимо взял верх над сознанием. Чертовски не хотелось умирать.
В последние дни, я стала все чаще ловить себя на мысли, что мне даже нравится этот новый вкус.
Вкус человека…
* * *
— Сучка!
Регина вцепилась мне в волосы, и мы покатились в траву. Она царапала мои руки, стараясь укусить или пнуть побольнее.
— Я хочу жрать! — из ее рта брызнула слюна.
Я скривилась и попыталась отпихнуть обезумевшую тварь как можно дальше от себя. Не получалось. Вспотевшие ладони скользили по коже девушки, я чувствовала себя беспомощной из-за того, что не могла как следует дать отпор. Но стать покорной жертвой не позволяло природное упрямство. Безумно хотелось жить.
Разве я могла упустить свой шанс, хоть и призрачный, и смириться с ролью дичи? Нет. Жизнь — далеко не русская рулетка. К черту все! Я не собиралась покоряться дурацким правилам!
Регина посильнее схватила меня за волосы, резко потянула на себя и приложила головой об землю. Боль была ужасной, но не парализующей. И я размахнулась, метя ногтями в глаза противницы. Брызнула кровь. Регина завопила и закрыла лицо руками. Она продолжала сидеть на мне, давя своим весом.
Еще до путешествия на остров, я не могла похвастаться сбитой фигурой, а теперь, после испытаний голодом — и подавно. Сила была не на моей стороне. Рано или поздно Регина нанесет сокрушительный удар, которому я не смогу сопротивляться. Удар, что станет предвестником моей смерти.
Почему только на краю жизни начинаешь задумываться о том, что не успела сделать?
А ведь я не успела слишком многое…
Полюбить.
Быть любимой по-настоящему.
Творить.
Стать свободной.
Или же смерть и есть долгожданная свобода?
— Сделай же, что-нибудь! — вскричала девушка. — Данил! Кончи тварь!
Краем глаза я заметила черную тень, что нависла над нами. Инстинктивно попробовала прикрыться руками. Глухой звук отвратительно громко прорезал ночную тишину.
