Судьба умирающих деревень, хуторов, одиноких фермерских хозяйств везде одинакова. Выжить, практически невозможно.
– Почему вы не переедете на центральную усадьбу, там и школа, и почта, и больница еще работает? – спросила женщин Лиза. Ответила, ей улыбчивая старушка, она все подсовывала Лизе красное, с золотистым отливом яблоко.
– Милая, да кому мы теперича нужны? Советская власть кончилась, теперь ложись и помирай. Хлеб даже не возят. Ильичевы на центральной усадьбе дом продавали, так знаешь, он сколько стоит?
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч!
Для старушки это была невероятно большая сумма. Лиза мысленно перевела ее в доллары – две тысячи. Неужели нельзя найти такую сумму? Дети ведь будут ходить в школу.
– Папа сказал, что в Москве заработает, и тогда мы переедем! – выдал семейную тайну Роман. Вторая женщина, мать Коли и Оленьки молчала. Комментировала деревенскую жизнь Карловки старуха.
– Егор, он мастеровитый мужик, все умеет: и комбайн и трактор и машину все водит. Цены ему нету. Найдет в Москве работу. Дом купит. Теперь купит. Или на центральной усадьбе, или может быть даже в районе. Не сумлеваюсь, в этом я.
Старушка смахнула прозрачную бусинку скатившуюся из глаз.
– Как тогда останемся мы одни здесь? Летом еще ничо, а зимой лисы пошли бешенные и волки развелись. Никто их не отстреливает. Прошлый год сосед наш, вот ее мужик Егор, – бабка показала на мать Романа, – в крайний двор забрел, там раньше Журавлевы жили. Во дворе у них был огромный подвал. Он в него и провалился. Матерь божья, слышим свиной визг. А там оказывается, картошки немного оставалось, вот дикой кабан и привел всю свою семью. Егор себе прыгает из подпола, а кабаны себе, тоже видно испугались, не каждый день человек на голову им падает. Пока последний кабан не выпрыгнул, Егор не смог вылезти. А ты говоришь, как вы тут живете, почему не переедите? Куда переедешь? Они вот, – бабка снова показала на мать Романа, – может быть и переедут, а мы тута с кабанами останемся. Хорошо у нас раньше было, даже фельдшер нам полагался.
– Когда это было? – возразила ей одна из женщин.
– При Сталине… когда! При нем все было!
– Ничего при нем не было!
– Что ты знаешь милая.
Начался извечный спор старшего и молодого поколения. Долго пили чай. Затем, чуть не до пол дороги провожали Лизу. Дольше всего за ней бежали собаки. А на следующей неделе Лиза выпросила у директора школы старенький Ижевский москвич и поехала на нем за ребятами.
– Не наездишься! – покачав головой, сказал он ей вслед. – Неблагодарный труд.
Труд оказался благодарным. Сначала ее звали сумасшедшей училкой, затем кто-то принес зимнюю резину, еще кто-то отрегулировал клапана. Тяжело было только с бензином и в дождь. Пару раз ее Москвич тянули лошадью. Оказывается, одна лошадиная сила сильнее, чем пятьдесят механических, она одна способна вытащить машину из любой грязи.
А через год обе семьи переехали из Карловки. Егор, заработав деньги в Москве, перебрался в райцентр, а Рындины только к зиме оказались на центральной усадьбе. Лиза собрала пятьдесят тысяч рублей – стоимость продаваемого дома. Но прежде пришлось пораскинуть мозгами. Идея была проста, как божий день, обложить данью жителей центральной усадьбы. С домовладения по сто рублей. В селе было триста девяносто домов. Свиток с фамилиями жертвователей получился трехметровой длины.
– А где ты еще сто десять домов наберешь? – спросил ее директор школы.
– В район поеду! Власть обложу!
Директор школы дал ей ценный совет.
– Только ты сначала по телефону им расскажи, и начни с милиции и прокурора, чтобы тебя за аферистку не приняли.
На район был составлен свой перечень с указаниями должностей и фамилий. Глава администрации, начальник милиции, прокурор и далее по списку из телефонного справочника. Следующие в списке за высоким начальством жертвователи почему-то называли жмотами высшую власть, но сами больше ста рублей не давали. За неделю Лиза собрала в селе и в районе пятьсот подписей и искомую сумму – пятьдесят тысяч рублей. Коленька и Оленька теперь могли ходить в школу.
А именной свиток, вдруг зачем-то понадобился верховной власти. Видите ли, Лиза обманула их, они могли бы дать и больше на благое дело, да не знали. Кто-то в насмешку послал по почте сто рублей главе района и надписал «крохобору». История, подобно шилу вылезла наружу вызвав здоровый смех в районе и больно уколов самолюбие бывшего партократа. Внезапно появившаяся комиссия Районо закатила выговор директору школы, а заодно и Лизе, за использование государственного имущества, автомобиля в личных целях. В областной газете появился фельетон борзого журналиста, который перед выборами в хвост и в гриву разносил районную администрацию и проводил сторублевую параллель между горьким пьяницей пожертвовавшим последние деньги и крохоборами, первыми лицами. В газете была тиснута фотография с того злополучного свитка с державными подписями.
– Ехала бы ты в Москву неугомонная! – как-то после уроков сказал ей директор школы. – Иначе меня снимут с работы.
И вот теперь, через пол года после отъезда Лиза оказалась на стройке в должности генерального директора строительной фирмы. Неисповедимы господи, твои пути. Она еще раз сказала водителю Мыколе, что умеет управляться с автомобилем, и это была сущая правда.
– Путевку, путевку обязательно выпишите на нон грата! – тарахтел рядом Мыкола, стараясь угодить новому начальнику.
– На кого?
– На самоюю свою персону! Иначе, если встретится ГАИ, может казус случиться. Не раз со мною такое бывало.
Лиза помнила, куда положила главный бухгалтер техпаспорт и ключи от машины. Она выписала путевой лист на свою фамилию, благо еще по школе знала, как его заполнять и строго посмотрела на охранника-водителя.
– Постарайтесь обзвонить всех штатных работников, чтобы завтра к девяти, как штык были на рабочем месте. Телефоны у вас есть?
Мыкола кивнул головой и спросил:
– Телефоны есть! Мне сказать им, что вы, новый голова?
– Можешь сказать, и еще у меня пожелание лично к вам, скажите мне Мыкола пожалуйста, полное ваше имя!
– По паспорту?
– По нему!
– Николай Аристархович Плетень.
– Да, – задумчиво сказала Лиза, – я Николай Аристархович собираюсь впредь вас по имени отчеству называть!
– Ой, вот чего мне не надо, так совсем не надо! Меня еще в школе Цицероном называли, а какой я Цицерон? Я Мыкола, а вы меня будете Патриархом называть! Зачем мне чужие регалии, когда свои некуда девать? Был такой великомученик Мыкола. В муке я рожден, в муке и буду умирать. Чем я хуже его?
– Ну, хорошо уговорили, ничем не хуже. Но чтобы не впасть в амикошонство, я не буду хотя бы вам тыкать, согласны?
– Да, я совсем не пью! А если пью, то никогда не падаю! – обиделся Мыкола. Они вышли во двор. Лиза открыла дверь и бросила сумочку на соседнее сидение. Над нею навис Мыкола.
– Руль, тормоз, газ знаете где?
– Знаю!
Он стал дальше рассказывать:
– Машина зверь! Нажимаешь педаль и думаешь, что ты президент, понятно?
– По крайней мере, доходчиво, – улыбнулась Лиза и завела двигатель. Мотор тихо заурчал. Пока прогревался двигатель, она осмотрела салон и приборную доску. Максимальные деления на спидометре соответствовали 240 км в час. Скорость, как у кукурузника. Где же интересно можно ее развить? Лиза подумала, что на такой машине хорошо уходить от погони, и усмехнулась. Если дурные мысли полезли в голову – значит, она уже вписалась в московскую жизнь, приняла новые правила игры и мерит мир несвойственными ей категориями.
Она захлопнула дверцу и собралась нажать на акселератор, когда к ней склонился Мыкола. Глазами он показал на иномарку, пристроившийся на противоположной стороне улицы.
– Машина из банка!
– Ты так думаешь? – спросила его Лиза. Бессвязно-выспренная речь Мыколы неожиданно стала лаконично-осмысленной.
– А чего тут думать, Я ее номер хорошо запомнил – 848. Это охрана банка.
– И что они тут делают? – спросила Лиза.
– Следят!
Пораженный, собственным умозаключением Мыкола зло сжал губы. Лиза тоже расстроилась. Охрана банка? Что она тут делает? Она непроизвольно спросила:
– За кем следят? – и получила от Мыколы оглушительный ответ.
– За мной!
Лиза чуть не расхохоталась ему в лицо.
– Почему вы так думаете?
Убежденный в собственной правоте Мыкола привел неотразимый довод.
– А больше не за кем! Тут только вы да я! Не за вами же им подглядывать?
Ну и самомнение у парня, подумала Лиза. Шпион выискался, чтобы за ним следить. Нет, тут он глубоко ошибается. Не будет охрана банка тратить время на то, чтобы следить за приехавшим из Тмутаракани Мыколой, охраняющим пустую строительную площадку. Эти господа на Фольксвагене по ее душу, у нее на хвосте сидят. Только вот что они хотят узнать, выведать? Она чиста и непорочна, как ясный божий день. А вот они сами… За банкиром бы охране банка установить слежку и поинтересоваться, куда деньги пайщиков-инвесторов он дел.
