Когда на следующее утро Маджи открыла дверь своей каюты, чтобы пойти к Дороти, ее ждал сюрприз.
Одетая в полупрозрачный дымчатый пеньюар у каюты напротив стояла Элизабет.
Поднеся палец к губам, та прошептала:
— Ш-ш-ш… Никосу необходимо поспать. Уже светает. — Ее губы сложились в обворожительную улыбку, и вся она походила на кошку, слопавшую канарейку. — Ну, вы знаете, что я имею в виду, мы ведь не дети.
4
Маджи была потрясена. Не тем, что внезапно открылось ей, а болью, разраставшейся в груди. Мукой, которая раздирала душу, наполняя до краев неведомой до того яростью. Сомневаться не приходилось. Впервые в жизни она познала ревность и едва владела собой. Сначала ее мысленные проклятия обратились на Элизабет, потом на Никоса. Лишь чуть остыв, девушка попыталась дать беспристрастную оценку собственному поведению.
Она убеждала себя, что, хотя Никосу и нравится игра в поддразнивание, ему наплевать на нее! Он делает вид, будто увлечен, а на самом деле лишь притворяется и лжет! Все так. Почему же ей горько и больно? Поразмыслив, Маджи вынужденно призналась себе: в глубине души она питала тайную надежду, что Никос хоть немного, пусть капельку, неравнодушен к ней. Он задел ее едва ли не с самого начала. И нечего юлить — честнее посмотреть горькой правде в лицо.
Хозяйка встретила ее радушно.
— Пришла пораньше — вот и хорошо. Садись. Почему ты бледненькая сегодня? Не спалось? Если переживаешь из-за вчерашнего недоразумения за столом…
— Мне стыдно за бестактность, которую допустила.
— Знаешь, милочка, я тоже отчасти виновата. Мне кажется, именно я ввела тебя в заблуждение насчет своих отношений с сыном. На самом деле они у нас очень хорошие, я вижусь с ним гораздо чаще, чем ты думаешь. Он избаловал меня вниманием настолько, что я действительно почувствовала себя несчастной, больной и брошенной, когда мучилась из-за вывихнутого плеча в Лондоне, а он в такой момент, как назло, задерживался в Австралии. Я раскисла от жалости к самой себе, чем и ввела тебя в заблуждение.
Обычно Никос бывает в Лондоне каждый месяц. У него своя квартира, он навещает меня и звонит почти ежедневно. Плюс каждую осень мы вместе отдыхаем на вилле на острове Сирос. На самом деле — он любящий, заботливый сын, который и не помышляет отделаться от матери, тем более сбыть ее с рук.
Теперь Маджи осознала, почему Дороти не удивило появление сына на Крите. Но поскольку пугала собственная реакция на него, ей все время хотелось в каждом поступке или слове Никоса, обращенном к матери, видеть только плохое. Что ж, коли слепая — так ей и надо. В свое оправдание она тем не менее сказала:
— Я поняла, Дороти, но бесцеремонное замечание вчера вечером я сделала в порядке самозащиты. Ваш сын, похоже, наслаждается, то и дело поддразнивая меня. Теперь я знаю причину, особенно после того, как увидела сегодня утром Элизабет у его двери.
— Да при чем тут Элизабет? — нетерпеливо перебила Дороти. — Пойми наконец, Никос добрейший и мягкий человек, несмотря на суровый вид. Мне не хочется, чтобы ты плохо думала о нем, тем более, судя по всему, ты нравишься ему.
Нравлюсь? Ну и смех! Да он гоняется за любой юбкой, подумала Маджи. Сексуальный маньяк — вот он кто на самом деле, а не паинька.
— К тому же я хочу, чтобы ты поехала со мной осенью на Сирос. Это очень красивый остров, тебе там понравится. Поездка удлинит наш контракт лишь на неделю-две. Ну, как тебе мое предложение, а?
Маджи растерялась. Опять находиться рядом с Никосом? Опять подвергать испытаниям себя, дрожа при каждом его прикосновении? Жаждать и отталкивать, верить и сомневаться? Надеяться и отчаиваться?
Словно почувствовав ее тревогу, Дороти добавила:
— Ну, до этого еще далеко, но ты подумай. Солнце и море — гораздо приятнее, чем слякотная осень в Англии.
— О'кей, миссис, вы меня уговорили, — после некоторого молчания сказала девушка.
Поразмыслив, она решила, что очевидный факт связи Никоса с Элизабет уже стал для нее отрезвляющим лекарством, способным излечить от чар, которыми обладает этот мужчина. Все, обещала себе Маджи. На меня они больше не действуют. Я получила хорошую дозу прививки и выздоровела!
Последующие два дня прошли для Маджи без сбоев и стычек. В общих разговорах за обедами и ужинами, а главное — в сборах к предстоящему отъезду. Гости вместе с Никосом должны были отправиться в Афины, она с Дороти — домой, в Лондон. «Семейные каникулы» кончились. Яхта взяла курс на материк.
Никос Костаки, Рой Бартон, Элизабет большую часть времени посвящали обсуждению своих дел, бухгалтер компании Рондарис буквально не выпускал их даже передохнуть. Семейство Аспасии (в громких спорах между собой) укладывало свой багаж. Дороти скучала на палубе. Прощальный ужин прошел великолепно. Маджи чувствовала себя легко и непринужденно, будто сбросила с плеч тяжелый груз.
Яхта вошла в порт. Первыми по трапу спустились на землю Дороти и Маджи. Стюард грузил вещи в багажник и салон огромного автомобиля, который должен был отвезти их на аэродром. Следом появились остальные и тоже занялись погрузкой. Семейство Аспасии спорило, кому где сидеть. Рой Бартон разговаривал со своим шофером, Элизабет натянула автомобильные перчатки с прорезями, усевшись сама за руль. Не было только Никоса Костаки.
— Я не люблю поезда и самолеты, — обращаясь к Маджи, сказала Дороти и вздохнула. — Просто психоз какой-то, вечно боюсь опоздать.
— Не беспокойтесь, у нас в запасе уйма времени, — отозвалась спокойно девушка, а про себя подумала: все-таки он свинья, коли заставляет мать нервничать.
— Нет, мне лучше заранее пойти и сесть в машину. Помоги-ка мне.
Маджи подхватила ее под руку, чтобы те несколько шагов, которые предстояло пройти, хозяйка могла преодолеть без опасений оступиться или, не дай бог, потерять равновесие.
Тут-то как раз и появился сын. Вместо спортивной одежды, в которую он обычно облачался на яхте, на нем был строгий, дорогой, явно сшитый на заказ костюм-тройка темно-синего цвета, белая шелковая рубашка в голубую и серую полосочку, однотонный галстук. Черный кожаный «дипломат» дополнял образ преуспевающего, уверенного в себе делового господина.
Довольно бесцеремонно он отстранил Маджи, глянув на нее как на пустое место.
— Я сам. Вы свободны.
Маджи вздрогнула, все внутри оборвалось. Да это он, он! Будто пелена спала с глаз. Семь лет назад именно этот человек сказал ей точно такую же фразу «вы свободны». Недаром, встретившись и познакомившись с Никосом Костаки, ее все время неотступно преследовало неясное ощущение, что она откуда-то знает его. Без сомнения, так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
