А потом все маги королевства спеленают нас обоих…
— … попрошу Аманду подать тебе успокоительных капель. И просто поспи, — переживала мама, и я лишь улыбнулась. Убеждала, что всё в порядке.
Не нужно было её звать. Если бы я знала, чем всё обернётся, не стала бы.
Вечерело, да и собеседница из меня сегодня была так себе. Уверив маму, что обязательно посплю, я провела её до двери. Обняла крепко. И пообещала, что завтра на балу непременно буду блистать.
Аманда, служанка, которая прибыла со мной из дома — знавшая меня с пелёнок, — занесла капель в бокале с водой. И тихо удалилась в свою комнату, пообещав проследить, чтобы меня никто не беспокоил. С разговорами не лезла и, похоже, понимала значительно больше, чем матушка. Видела, что в последнее время происходит нечто странное.
Умостившись на подоконник, я смотрела на Лаор. Выпить капли так и не рискнула: всё наблюдала за печатями и рунами. И думала, думала. Но не могла прийти к одному выводу.
Этот пленник, Эрдан, притягивал мои мысли как магнит. Такой сильный, такой стойкий. Опасный до дрожи — до приятной дрожи моего внутреннего огня. Он привлекал меня всё сильнее. Положа руку на сердце, я не хотела, чтобы он оставался закованным в цепи. Чтобы его продолжали усмирять всеми этими жестокими, варварскими методами.
Если честно признаться самой себе, я была бы рада видеть его свободным. Вольным.
И в то же время понимала: это невозможно. И даже не потому, что первым делом он начнёт мстить обидчикам. Уничтожит и принца, и регента. Но ещё и Атавии может достаться. Именно здесь его держали в плену, именно здесь над ним издевались. У него нет ни единой причины защищать нашу страну.
Мне нужно время, чтобы во всём разобраться. И это снова приводило меня к необходимости стать королевой.
Но не попытается ли регент сделать из меня марионетку?
Если раньше я была уверена, что мы с Ниссвилом всегда заодно, то сейчас очень усомнилась в этом.
Он не поддержал меня. Наоборот, дал понять, что моё вмешательство нежелательно.
И если моё отношение к нему изменилось — то и его ко мне, возможно, тоже.
И я не была уверена, что хочу его возвращать. Это стало странным, неожиданным выводом даже для меня самой. На одной чаше весов — моё спокойствие, моя семья. Престол Атавии. На другой — шресов пленник, яростный, необузданный, непокорный.
Когда, каким образом, почему эти чаши вдруг уравновесились и начали перетягивать одна другую?
Он же мне никто. Я даже благодарности не дождусь!
Или дождусь? Выражение его лица, когда он ел печенье… когда я расчёсывала его волосы… Мимолётное, тщательное скрываемое, оно так о многом говорило!
А тогда, при виде Гюстава Мерса…
Достаточно ли ему будет, что регент никогда больше не причинит ему зла, или он всей душой жаждет исключительно мести?
Размышляя, я постоянно скользила мысленным взглядом по печатям и рунам. Что удивительно, за несколько часов битвы они ни разу не вспыхивали так, как тогда — во время попыток поставить Эрдана на колени. И тем более, когда к нему приходил Мерс.
И всё же Пламя понемногу истощалось, Эрдан слабел.
Драконы обычно облетали границу туманов за несколько часов, в крайнем случае — за пару дней. Это когда очень много тварей собиралось. Но Эрдана, как мне объяснили, переправляли в самую горячую точку — ту, где приграничные маги засекали наибольшую активность. Потом могли переместить в другую, но сейчас мне ничего про это не сообщили.
Я собиралась караулить всю ночь. Если понадобится — и завтрашний день. Чтобы предупредить, когда ему будет нужен отдых. Или выдернуть за цепь, в случае ранения.
Очередная вспышка Пламени. На миг показалось, оно вырывается из-под контроля, и я приготовилась закрывать главный аркан. Отчего-то сработала болевая руна — я присмотрелась, не понимая. Там ведь не может быть никого, кто способен её активировать? И меня там нет — а она срабатывала, если возникала от него угроза.
А после Пламя резко схлынуло. Исчезло. Все руны и печати взорвались тревожным мерцанием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскочив, я пролила капли, разбила бокал — но даже не заметила. Зажмурилась и всматривалась в то, что происходит с пленником.
Явно что-то нехорошее. Опасное. Куда исчезла разом вся его сила? Он ранен? Что стряслось?
Максимально открыв свой дар, я пыталась почувствовать, разобраться. Понять — пора ли выдёргивать его, или он сейчас отряхнётся и бросится обратно в бой?
«Помоги!» — послышалось тихое, и я сжала в руках цепь.
По ней скользили, искрились отчётливые капли боли, магии, словно сочащейся из ран.
Осознавая, что ни подготовиться, ни добежать до портала не успеваю, я пустила свою силу по цепи, открывая пространство. И потянула обездвиженного Эрдана на себя.
В этот миг с той стороны вспыхнуло Пламя. Ринулось на меня, опалило, рвануло в обратную сторону.
Не понимая, что случилось, я добавила своей силы, но она будто всосалась в бесконечную пропасть. В которую потащило и меня.
Опоры не было, меня затягивало — в последний миг успела лишь накинуть обратно главный огненный аркан.
Пламя вспыхнуло, ослепив. После погасло, подчинившись.
Но было уже поздно. Я вылетела из пространственного тоннеля и упала на что-то мягкое.
Потрясла головой. Огляделась.
Перед глазами плясали цветные пятна — единственные среди обступивших Бесцветных земель.
А подо мной лежал Эрдан и довольно, торжествующе улыбался.
18
— Что… — пробормотала я, не в силах осознать случившееся.
Как такое могло произойти?!
Надо бы просмотреть руны и печати, но я боялась отвести взгляд от янтарных глаз.
Переговорный артефакт! Сначала вызову помощь, потом всё остальное…
Попыталась вскочить, но не успела: Эрдан выбросил руку и рванул за артефакт на моей груди. Содрал его с кофты и моментально испепелил.
Болевая печать в его голове вспыхнула, взорвалась — но он лишь поморщился, не отступая.
— Ты что творишь?! — я всё-таки оттолкнулась от него, откатилась и поскорее вскочила на ноги.
Присмотрелась, не закрывая глаз.
Он тоже поднялся — единым гибким движением воина. Встал напротив, не сводя с меня настороженного взгляда.
Все мои печати и руны оставались на месте, главный аркан закрывал Пламя. Но там, в глубине, в тех старых печатях, которые выглядели такими совершенными, обнаружилась маленькая брешь. И от неё расходилась в разные стороны паутина трещин, открывая пробоину в коконе, который прежде казался надёжным и совершенным.
— Как… ты это провернул? — с недоумением пробормотала я.
— Тебе ведь говорили, что я пробил защиту, — пожал он плечами. — Припрятать дыру от фаирпатов было непросто. Но мне удалось. А твоя сила очень помогла. Отлично вписалась.
Шрес! Я же сама делались с ним силой — у него было время её изучить! Только облегчила ему задачу! Пожалела! Чуть не променяла на королевство! Прав был Ниссвил… шрес!
— Вот скотина, ты просто воспользовался мной… моим…
— Я предупреждал тебя, что опасен, — его глаза сузились, в голосе завибрировала сила. Та самая, что пугала и притягивала одновременно.
— Моей жалостью! — бросила я.
Удар по самолюбию оказался болезненнее, чем все болевые руны. Янтарные глаза сверкнули — яростно и в то же время как-то… будто заставив его внутренне сжаться. Я попала в точку.
— Мы сейчас же возвращаемся домой! — настроилась, активируя все печати.
— Серьёзно? — Эрдан саркастически приподнял бровь.
Зубы стиснулись, щёки побледнели. Но на губах застыла ухмылка — показывала, что покоряться он не собирается.
Я видела, как ему тяжело сопротивляться, но шресова брешь вытягивала добрую часть моей силы, давая ему возможность устоять.
— У меня другие планы, принцесса.
— Меня найдут! Уже ищут!
Я прикусила губу: не ищут. Аманда думает, что я сплю, и охраняет мой покой. Наверняка никого не впускает. С ужина я отпросилась. Хватятся в лучшем случае завтра с утра. Или вообще на балу. Да шрес же!
