— А тебе не кажется странным, что ни мы, ни кленнонцы, ни скаари ничего не знаем об этом секторе пространства? — поинтересовался Сол. — И главное, так до сих пор и не смогли о нем ничего узнать, хотя такие попытки предпринимались неоднократно.
— Там может быть что угодно, — сказал я. — Какая-нибудь неизученная космическая аномалия, которая губит корабли, кажется мне более простым объяснением. Версия с четвертой расой притянута за уши.
— Между прочим, это не я ее озвучил.
— Но ты особо и не возражал.
— Я лишь сказал, что не исключаю такой возможности, — сказал Визерс — Я сейчас вообще никаких возможностей не исключаю. Может, там вообще ничего интересного нет, а корабли оттуда не возвращались из-за длинной цепи случайностей.
— Ладно, отбросим на минуту версии о том, что там можно найти, — сказал я. — А почему ты рассчитываешь, что следующая экспедиция сможет вернуться и рассказать, в чем там дело?
— Из-за ее состава, — сказал Визерс — Я набираю туда особых людей.
— Например?
— Как тебе удается уходить от выстрелов? — Этот вопрос он мне сегодня уже задавал. — Только на этот раз скажи мне правду, без чуши о прекрасной реакции и феноменальном зрении.
— Я чувствую, — сказал я.
— Что именно?
— Опасность.
— Ты видишь будущее?
— А ты сам веришь, что такое возможно?
— Ты удивишься, когда узнаешь, в какое количество странных вещей я верю, — сказал Визерс — Так что, ты видишь будущее?
— Нет, я же сказал. Я чувствую опасность, но не могу сказать, откуда конкретно она исходит.
— Сколько раз это срабатывало?
— Больше двух.
— И как далеко ты способен заглянуть… почувствовать?
— Не больше пары секунд, — сказал я.
— То есть ровно столько, сколько требуется более-менее тренированному человеку, чтобы уйти от непосредственной опасности, — сказал Визерс— Интересно, а что будет, если в тебя гранату кинуть? Термическую?
— Я очень быстро и красиво умру.
— За две секунды ты не успеешь выйти из зоны поражения, — задумчиво сказал Визерс, словно на самом деле размышлял, не стоит ли швырнуть в меня термической гранатой. — И тут возникает интересный вопрос. Ты либо умрешь, либо сможешь заглянуть в будущее дальше чем на две секунды.
— Сие от меня не зависит, — сказал я. — И этот вопрос относится к категории тех, ответ на которые я бы не стал искать экспериментальным путем.
— А как ты сам думаешь, откуда у тебя эта способность?
— Понятия не имею, — сказал я.
— Но хоть какие-то версии есть?
— Одна. Это может быть как-то связано с тем, что я прошел темпоральным туннелем и живу не в своем времени.
— То есть до того, как ты оказался в настоящем, ты за собой таких способностей не замечал?
— В прошлом в меня особо и не палили, — сказал я и сам удивился, как легко с моего языка сорвалось слово «прошлое», относящееся к моему родному двадцать первому веку. Раньше я предпочитал думать о нем как о «настоящем», а время, в котором жил сейчас, привык называть «будущим». Похоже, сейчас я так уже не думаю. Я и сам не заметил, в какой момент произошел этот сдвиг в моем сознании.
— Любопытная версия, но теоретическую базу я под нее подвести не могу, — сказал Визерс — По крайней мере, вот так, с ходу. Но вот что меня интересует — сможешь ли ты почувствовать опасность, грозящую космическому кораблю, на борту которого ты летишь?
— Не знаю.
Когда-то у меня получилось почувствовать опасность, грозящую флаеру, на котором мы летели вытаскивать из джунглей Асада ад-Дина, и тогда мне удалось спасти жизнь не только себе, но и всему отряду, однако… Ставить на то, что я смогу повторить этот фокус с космическим кораблем, я бы не стал.
— Феноменальная память, устойчивость к ментоскопированию, теперь это… Ты не перестаешь меня удивлять, — буркнул Визерс — Какие еще способности у тебя есть?
— Я умею летать в вакууме со скоростью тактического штурмовика.
— Я тоже, — сказал Визерс — Только дайте мне тактический штурмовик. Мне уже почти хочется вернуть тебя в исследовательский отдел на Земле.
— Уже вызвал группу захвата? — поинтересовался я. Шутки шутками, а ведь он может. Никогда не поверю, что целый генерал СБА действует в приграничном секторе на свой страх и риск, обходясь вообще без поддержки.
— Пока нет, — серьезно сказал Визерс — Я все-таки предпочитаю, чтобы ты согласился на мое предложение и стал добровольцем. Я собираю экипаж из таких, как ты. Из людей с… — Он запнулся. Наверное, ему очень не хотелось произносить слово «сверхъестественный», и он таки выкрутился: — С другими способностями. У меня в команде есть человек, способный видеть будущее объекта через прикосновение. У меня есть девушка, которая двигает предметы усилием воли. Еще пара интересных личностей. Способности у них разные, но они прогрессируют.
— И этому есть какое-то научное объяснение?
— Да. Эволюция.
— Я думал, ты скажешь — мутанты.
— Сейчас это неважно. У меня есть несколько научных объяснений, — сказал Визерс — И даже пара не совсем научных, но дело не в этом. С этими ребятами, да и с тобой тоже, я могу разобраться и позже, сейчас же мне надо сделать так, чтобы это «позже» вообще наступило. И для этого я хочу использовать ваши способности, не задаваясь вопросом, откуда вы все, такие красавцы, взялись.
— Мне нужно больше информации о готовящемся предприятии, — сказал я. — Я уже не принимаю решения вслепую.
— Разумно, — неожиданно легко согласился Визерс и вытащил из кармана блок памяти для КПК, удивительно напоминающий старую добрую флешку. — Изучишь на досуге, тут записано все, что я могу тебе сообщить на данный момент. Я пробуду на станции… еще около недели. Этого времени тебе должно хватить на принятие решения.
Он допил успевший остыть кофе, убрал свой компьютер и поднялся с кресла, ясно давая понять, что на сегодня разговоров уже хватит.
— А все-таки, — сказал я, когда он был уже в дверях. — Кого вы тут ловите?
— Феникса. — И он ушел.
Я бросил взгляд на настенный экран внутренней связи, который помимо прочего вел еще и отсчет времени и следил за моим рабочим расписанием.
До начала моей следующей смены оставалось чуть меньше двух часов.
ГЛАВА 7
— А скажи-ка мне, Рома, тебе что-нибудь говорит слово «феникс»? — спросил я.
— Конечно, — сказал он. — Это какое-то мифическое чудовище. Человеческая голова на туловище льва или что-то вроде того.
— Спасибо, Рома, — сказал я. — У меня больше нет к тебе никаких вопросов.
— А с чего ты вдруг заинтересовался мифологией?
— Просто вдруг вспомнилось.
Я зевнул.
Поспать сегодня мне так и не довелось.
После ухода Визерса я не стал вставлять флешку в свой КПК, а завалился в кровать, чтобы урвать хотя бы часок сна, но тревожные мысли не давали мне покоя. У меня не было никаких сомнений по поводу того, что Визерс в очередной раз не сказал мне всей правды, но теперь он открыл мне гораздо больше. И кое-какие фрагменты головоломки, которую я все это время пытался собрать, встали на свои места.
Зато появился один новый фрагмент, который в общую картину никак не вписывался.
И у меня не было ни малейшего представления о том, как его вообще можно использовать. Как будто я собирал мирный сельский пейзаж и вдруг обнаружил в коробке кусок картона с изображением горящего боевого робота.
— Скажи, а чья это была гениальная идея — разрешить кленнонцам ремонтировать свой корабль у нас? — поинтересовался Рома.
— Кленнонцев, — сказал я.
— Неужели никто даже не попытался им возразить?
— Какая разница? — спросил я. — Решение уже принято.
— Мне любопытно.
— Клеймор был против.
— Почему он не настоял на своем?
— Он пытался, но его никто не поддержал.
— Даже скаари?
— Рома, — проникновенно сказал я, — Даг Халлен умер, крейсер кленнонцев стыкуется к станции, а боевой корабль Альянса будет здесь в течение нескольких часов. Тебе не кажется, что у нас есть более насущные проблемы, чем выяснять, кто именно принял какое-то там гениальное решение, если само это решение принято и ситуацию уже не изменить?
— У меня нехорошие предчувствия.
— Второй день подряд.
— Ты еще скажи, что мои вчерашние нехорошие предчувствия не оправдались.
— А ты именно такое развитие событий предчувствовал?
— Нет.
— Тогда не нуди.
— Я должен тебе заявить, что сегодня мои нехорошие предчувствия гораздо мрачнее, чем вчера, — сказал Рома. — По сравнению с сегодняшними мои вчерашние предчувствия даже и не нехорошие, а всего лишь слегка тревожные. Самую малость.
— Просто ты не любишь кленнонцев.
