— Кататься на коньках!
— В Америке множество мест, где можно заняться зимними видами спорта, моя дорогая. Нет нужды ехать через всю Атлантику за льдом и снегом. Для нас это целое событие, ведь мы нечасто видим такую холодную погоду, но американцам это все нипочем, поверьте моему слову.
Женщина выглядела разочарованной.
— Я все-таки надеюсь, что она какая-нибудь знаменитость. Если так, я хотела бы взять у нее автограф.
— Если она знаменита и приехала в такое место — то, очевидно, путешествует инкогнито и не скажет вам спасибо за то, что вы станете просить у нее автограф, — заметил Фредди. — Мы увидим ее на льду в темных очках и с шарфом, закрывающим пол-лица, а также в какой-нибудь бесформенной одежде, чтобы не узнать ее по ногам. Вам же известно, что у всех кинозвезд красивые ноги.
Молодые женщины захихикали, услышав его замечание.
— Ее сопровождает мужчина — так сказала мне женщина с почты. Муж, я полагаю, но с этими киноартистами никогда нельзя знать наверняка, вы как считаете?
Женщина за соседним столом метнула в ее сторону нахмуренный взгляд, неодобрительно поджав губы. Ее сыновья жадно прислушивались к разговору об американской гостье, мать строго глянула на них и тут же завела весьма скучную беседу о том, достаточно ли теплым для такой морозной погоды окажется шарф, который она купила дядюшке Бобби.
После обеда юрисконсульт повлек Фредди в бар сыграть в полпенни[22].
— Я уже столько лет не играл, — признался Фредди.
— Отлично, тогда я у вас выиграю. Это лучше, чем сражаться с местными, они на полпенни собаку съели.
Майкл, с трубкой в руке, лениво побрел вслед за ними в комнату, служившую баром и гостиной, и заказал себе бренди.
— И что-нибудь для вас, — прибавил он, обращаясь к хозяину.
Он уселся подле огня, и через минуту-другую хозяин присоединился к нему с оловянной кружкой в руке. Они сидели в дружелюбном молчании, пока Майкл раскуривал трубку, а затем хозяин произнес:
— Мы очень довольны, что вы с доктором Керром смогли приехать, мистер Рексхем. Мы были в некотором роде поставлены в тупик насчет этих освободившихся комнат. Вы скажете, что в такую погоду, как нынче, нет проблем найти постояльцев, но дело в том, что мы уже отказали двум приезжим, и вышло бы нескладно, если бы вы не приехали и комнаты остались пустовать. Те двое твердо вознамерились их занять в этом случае, а я бы не хотел иметь их под своей крышей.
— И что же в них было не так? — лениво спросил Майкл, наблюдая, как дым от пламени, змеясь, втягивается в трубу.
— Если бы вы их видели… — Хозяин поморщился и покачал головой. — Как только они вошли сюда и стали меня спрашивать, я сразу подумал: эге, тут дело нечисто, есть над чем подумать, и если эти двое не сулят нам неприятностей, то я не Роберт Диксон. Уж очень короткие волосы у одного из них. Конечно, нет ничего плохого в коротких волосах, но вовсе не обязательно выглядеть так, будто собирался сам с себя бритвой снять скальп. Я бы назвал подобную шевелюру щетиной. Так выглядел тот, что повыше ростом. Но все разговоры вел не он, а другой. У того тоже короткие волосы, но он больше походил на джентльмена, если вы понимаете, что я имею в виду. И речь гладкая. Мне даже показалось, что раньше я его где-то видел, но жена говорит: нет, просто игра воображения.
Он сделал паузу, чтобы отхлебнуть пива, а Майкл, уже почти засыпая, пригубил бренди.
— Короче, я прямо так им и заявил — вежливо, конечно, заметьте, но твердо, — мол, все номера у нас сейчас заняты и так будет до конца рождественского сезона.
Майкл встряхнулся, отгоняя сон, чувствуя, что от него требуется выразить надлежащий интерес.
— Что же вам в них не понравилось, мистер Диксон?
— Я вам скажу, что мне не понравилось, а потом вы мне объясните, прав я или нет. На них, конечно, не было той формы, которая запрещена, но я считаю, вполне могла бы и быть.
— Формы? Вы о чем?
— Черные шорты — вот о чем. У них был такой вид, словно они за два пенни хоть сейчас бы вырядились в ту форму, которую любят носить эти мослеиты[23].
— Господи помилуй! — воскликнул Майкл, полностью просыпаясь. — Вы полагаете, что это британские фашисты?
— Да, — ответил хозяин, довольный реакцией Майкла. — Мне довелось повидать этого народа в Манчестере, и у них такой облик, который мне не по нутру. А теперь скажите мне, мистер Рексхем, как бы вы поступили на моем месте?
— О, не думаю, что мне захотелось бы иметь под своей крышей парочку фашистских чернорубашечников, если, конечно, это они; а я уверен, что вы правы. Какого черта они здесь делают?
— Они сказали, что приехали ради зимнего спорта — коньки и прочее, — как и другие мои постояльцы. «Закалка силы и выносливости», — пояснил один. Ну так я вам скажу: они не похожи на людей, которым требуется дополнительная закалка, это факт, и у меня нет желания размышлять, по каким они тут причинам.
— Так вы им отказали?
— Отказал. Вот почему я так обрадовался, когда доктор Керр опять нам позвонил и сообщил, что берет номер.
— Интересно, куда они потом отправились?
— Сняли комнаты у миссис Маккехни, на краю города. Она не такая щепетильная — сдавала бы жилье самому дьяволу, лишь бы платил. Шотландка, знаете ли.
— Ну и ну, — продолжал дивиться Майкл. — Будем надеяться, они не станут выкидывать здесь никаких своих фортелей.
— В этом вы можете положиться на нашего молодого Джимми Огилви. Это наш полисмен, и здоровенный парень вдобавок. Я решил прогуляться завтра до его дома и сказать насчет этих двоих; может, ему захочется предупредить свое начальство. Так, на всякий случай.
Глава одиннадцатая
Лондон, Пимлико[24]
Миссис Сэкер сразу поняла, что перед ней полицейский. Она также догадалась, еще прежде чем человек предъявил визитную карточку, что он не из местного полицейского участка и не из уголовного розыска. Даже самым респектабельным квартирным хозяйкам Лондона приходилось общаться с полицией: расспросы о квартирантах, сведения о тех, кто проживал временно или постоянно в соседних домах и на соседних улицах. Квартирные хозяйки часто бывают дома. Они наблюдательны, постоянно в курсе дел. Им нужно уметь оценить человека быстро и точно, если хотят аккуратно получать арендную плату.
— Мои джентльмены платят две гинеи в неделю, — сообщила она человеку в темном пальто, впустив его через парадную дверь. Незачем держать его на крыльце, на радость бдительным соседям. «У кого-то из ваших жильцов неприятности — да, миссис Сэкер?»
Человек снял шляпу и прошел за ней вниз по лестнице, в просторную кухню с высоким потолком. Тут его встретили гостеприимное тепло и стул, пододвинутый поближе к плите, и была предложена чашка чаю.
— Только джентльмены? — уточнил он.
Миссис Сэкер поджала губы.
— Только джентльмены, — с нажимом произнесла она, подчеркивая слово «только». — Женщины, даже респектабельные, представляют собой неудобство. Для джентльмена естественно проживать в номерах, но для леди? Нет: если она леди, то живет дома. С родителями — если не замужем, либо с сестрой или теткой. Я не имею дел с женщинами, которые ходят на работу.
— Многим женщинам приходится зарабатывать себе на жизнь, миссис Сэкер.
— Отнимая хлеб у мужчин. Единственный приемлемый женский бизнес — как, например, для вдовы вроде меня — сдавать внаем комнаты и заботиться о проживающих джентльменах. Вот женская работа и единственное женское право. А вертеть хвостом на службе и получать за это, как мужчина, приличное жалованье — совсем иное дело.
— Уверен, вы осмотрительны в отношении тех, кому сдаете комнаты. Разумеется, вам приходится проявлять осмотрительность — учитывая ваш род занятий и репутацию, которую надо поддерживать. Осмелюсь предположить, ваши комнаты никогда подолгу не пустуют.
Миссис Сэкер было нелегко ввести в заблуждение. Этот полицейский пытается льстивыми речами выудить из нее полезную информацию. Что ж, она готова оказывать надлежащее содействие полиции, но дело полиции — ловить преступников, а не ходить и вынюхивать насчет ее постояльцев, которые, безусловно, преступниками не являются.
— Мои джентльмены имеют обыкновение проживать у меня подолгу. Они получают здесь хороший уход, так с какой стати им съезжать?
— Итак, как долго проживает у вас мистер Робертс?
Ага, значит, их мишенью является мистер Джаго? Ну есть жилец, о котором они не получат никаких сведений. А почему? Да потому что он приличный джентльмен и не вмешивается в чужие дела.
— Мистер Робертс весьма достойный господин, — проговорила она. — Он живет здесь более года. Человек, получивший хорошее воспитание — всегда можно отличить джентльмена, имевшего няню и обучавшегося в хороших школах. Все надлежащим образом, как полагается — вот таков мистер Робертс.
