— До смены еще двадцать минут, — ответила Аврора, глядя на часы.
— Это, конечно, так, — кивнул Миха, глядя на девчонку, и пододвигая вазу с огромным букетом роз в ее сторону, — Но некоторых личностей ты сама разбаловала. Вот и не жалуйся.
— Что это, Миш? — девушка кивнула на букет.
— Розы, белые, — протянул Миха, сосредоточенно рассматривая цветы, — И билеты в кино в количестве двух штук.
— Миш, ну и зачем? — вздохнула девушка. И чего это вдруг Миха решил позвать ее в кино, да еще и шикарный букет подарил?
— А я знаю? — пожал плечами парень, — Пришел, они уже здесь стоят. Не мне ведь их подарили.
— А кто подарил? — поинтересовалась девушка.
Миха только кивнул в сторону стеклянной стены второго этажа.
Посмотрев наверх, была уверена, что Гор стоит на втором этаже и смотрит в их сторону. Не ошиблась. Стоял. Смотрел. Руки в карманах дорогих брюк. Рукава рубашки закатаны до локтей. Весь официальный и строгий. Кроме прически. Почему-то косая челка не падала на глаза, а торчала смешным ирокезом вверх. Ави улыбнулась. А потом и нахмурилась. Да как ему вообще в голову взбрело, дарить ей цветы и в кино приглашать?
Поставив на поднос чашку с кофе, положив связку ключей в карман фартука, подхватив под мышку букет, предварительно обмотав его полотенцем, чтобы не уколоться о шипы роз, решительно направилась в сторону второго этажа.
— Ави? — позвал Миха, — Ты там поаккуратнее. Шеф у нас один и не железный.
Аврора кивнула. Она была благодарна парню. За месяц тот прекрасно заметил ее отношение к хозяину клуба, но от комментариев воздерживался. Предпочитал не влезать.
Подъем по лестнице дался трудновато. Слишком уж тяжелым оказался букет. Но Аврора упрямо тащила цветы на второй этаж. В любимую випку Филиппа. Оказавшись перед нужной дверью, выдохнула. Попыталась унять разбушевавшийся пульс и без стука шагнула в комнату.
Свет в помещении был тусклым. Аврора, насколько было возможным, расправила плечи и шагнула вглубь. Гор стоял спиной к ней. Не шевелился. Словно все еще был один.
Аврора поставила поднос на столик. Чашка капучино. Связка ключей с тихим перестуком о стеклянную столешницу.
— Не понравились цветы, — тишину разрезал немного хриплый голос парня. Гор все еще стоял спиной к Авроре.
— Не понравился даритель, — в тон ему ответила Ави.
— Иногда он бывает милым парнем, — вздохнул Гор. А Ави застыла, не веря своим ушам. Гор и шутит? Что-то новенькое.
— Поверю на слова, — Аврора старалась не смотреть на прямую спину парня. Она вообще старалась не смотреть на него. Но стараться и не смотреть — разные вещи.
— Про кино тоже лучше не спрашивать, так ведь? — Гор все также не шевелился, не оборачивался, только голову чуть склонил вниз.
Аврора промолчала. Аккуратно положила цветы на столик. Украдкой пробежалась кончиками пальцев по тугим цвета шампанского бутонам. И сделала шаг к двери.
— Лучше бы ты ими прошлась по моей морде, — вдруг проговорил Гор, — Чашкой бы швырнула. Все же лучше, чем вот так.
— Как? — переспросила Аврора, почему-то она не могла просто отвернуться и уйти. Что-то держало ее здесь, в двух метрах от парня.
— Ты ненавидишь меня, — Гор повернулся к девушке. И смотрел, чуть склонив голову, на Ави, — Тихо ненавидишь.
Аврора молчала, глядя прямо перед собой. Стараясь не замечать, как Гор медленно подходит к ней, как убирает упавшую на лицо прядь.
— Беги, тебя уже ждут, — тихо сказал Гор и отвернулся. Вновь подошел к стеклянной стене и застыл.
Аврора ушла.
Ненавижу…. Ненавижу…. Ненавижу?
Было бы лучше, было бы правильнее, если бы все оказалось именно так. Нет, все гораздо хуже, во сто раз, в миллион. Она любила его. Сына Ящера, того, кто по слухам был избалованным, без башенным, самовлюбленным, высокомерным козлом. А на деле… На деле он оказался Гором. Хмурым, но заботливым. Странным, но способным успокоить ее одним только присутствием.
А теперь и цветы подарил. Купил билеты в кино…
Аврора торопливо пробиралась к бару. Нет, сил больше нет. Не может она так, когда душа рвется на куски. Когда совесть твердит ей: 'Ты предала семью!'. А сердце умоляет: 'Люби его!'.
Стакан воды. Стремительно закрывающаяся дверь в подсобку и тихие слезы в кулак.
— Ты там как, куколка? — послышался голос Михи.
— Нормально, — ответила Ави, — Дай мне десять минут.
Аврора вышла из подсобки только спустя полчаса. Вышла и сразу же столкнулась с хмурым администратором. Виктория всмотрелась в лицо куклы. Подметила заплаканные глаза, искусанные губы. Решительно сжала губы в прямую линию.
— Надоело мне все это! — рявкнула девушка, — Поехали, покажу кое-что.
Не обращая внимания не легкое сопротивление девушки, Вика настойчиво тащила ее за собой. Оказавшись на парковке, усадила Аврору в свою машину.
— Виктория Яковлевна, — попыталась возразить Аврора. Но наткнулась только на холодный взгляд.
— Молчи! — приказала девушка, — Потом все скажешь, а сейчас просто помолчи.
Юркая машинка притормозила в районе, до боли знакомом. Здание было огорожено забором, по периметру красовались плакаты с извинениями за временные неудобства.
Аврора задержала дыхание. Настолько она была не готова посетить данное здание. Мысли и эмоции превратились в одну сплошную липкую кашу.
— Возможно, ты скажешь, что со стороны судить легче, что я зря лезу, да и права не имую лезть, — начала говорить Вика, — Но сначала выслушай.
Аврора кивнула. А Виктория, присев на высокий барный стул, глубоко вздохнула.
— В общем так, начну сначала, — приступила к разговору Вика, — Мальчик Филипп был всегда жизнерадостным и веселым. Беззаботное детство, любящие и любимые родители, сестры. Все было замечательно. Мальчик рос, взрослел, а потом случилась катастрофа. У отца мальчика был довольно опасный бизнес. Иногда так бывает. Всегда найдутся люди, которые завидуют, которые хотят присвоить что-то чужое, или надавить. Да мало ли всякий швали бродит по миру. В итоге, веселого и общительного мальчишку похитили. Выкупа не потребовали. Просто выкрали. Это было своего рода предупреждением. Мальчишку не могли найти пять дней. А когда нашли…
Виктория замолчала, словно переживала эти события заново. А Аврора не смела нарушить рассказ. Просто слушала. Представляла того самого мальчугана, его жизнь.
Виктория дрожащими пальцами вынула пачку сигарет из сумки, прикурила, затянулась, и раздавила недокуренную сигарету в пустой, кристально чистой пепельнице.
— Его держали на цепи, словно собаку, — хриплым голосом, в котором сквозили слезы, продолжила говорить Вика, — Без еды. Воду приносили в грязной миске. Держали в подвале, без света. А когда засыпал, будили. Не давали толком спать.
