При этих словах Крыс едва не заплакал, но нашёл в себе силы закончить:
Что такое любовь? Как бы ни была редкой,Я хочу только всем пожелать,Чтоб имели её, хоть бы раз, хоть на время,Не пытаясь чего-то понять.
Под заунывные звуки читаемой Крысом поэмы Ворон незаметно для себя задремал и чуть было не свалился вместе со своим телефонным справочником прямо на голову Хомо, который, как всегда, лежал на диване. Мигом очнувшись, Ворон недовольно каркнул:
— Каррк-то, Крыс, твоя поэма бесконечна и грустна, как вселенская любовь. Может, у тебя что-нибудь повеселее есть?
Про себя Ворон надеялся, что ничего больше Крыс сотворить не успел, но и обижать его ему тоже не хотелось.
— Состояние влюблённости — это первейшее лекарство против всех болезней, — вскользь заметила Мура.
Однако, повеселевший от всеобщего внимания Крыс радостно объявил:
— А ещё у меня есть юмористическая поэма «Нос». Вот послушайте.
И Крыс торопливо затараторил:
Удивительный вопрос:А зачем Сержанту нос?А затем, чтоб не дремать,И по ветру нос держать.
Удивительный вопрос:А зачем у Муры нос?А затем, чтоб утром встать,Нос до блеска намывать.
Удивительный вопрос:А зачем у Хомо нос?А затем, чтобы лежать,Дым колечками пускать.
Удивительный вопрос:А зачем у Кока нос?А затем, чтоб щеголять,Нос повыше задирать.
Удивительный вопрос:А зачем у Цыпы нос?А затем, чтобы клевать,Меньше языком болтать.
Удивительный вопрос:А зачем у Крыса нос? —Чтобы людям всем мешать,Где не надо, нос совать.
Крыс замолкнул, немного выдохнувшись от умственного напряжения. Надо отметить, что последнее самокритичное высказывание Крыса вызвало у публики горячее одобрение. Да и в целом, никто не ожидал от Крыса такого глубокого видения жизни. Хомо поощрительно хмыкнул:
— Да ух, Крыс! Придётся тебя, наверное, в цирк пристроить — клоуном на ковре, — будешь частушки петь в качестве поэта-надомника.
Однако, немного обидевшаяся Цыпа весьма недовольно квохтнула:
— А вообще-то, приличные люди никогда не задают неуместных вопросов.
Но Крыс всё равно был страшно доволен. Ему особенно понравилось, что и Муре понравилось. Хотя, в действительности, головка Муры всё это время была занята совершенно другими фривольными мыслишками. Решив не останавливаться на достигнутом, Крыс объявил:
— А ещё у меня есть солидная поэма про хвост.
— Постой, постой, Крыс! — хрипловато, но миролюбиво, вмешался Сержант. — Хорошенького понемножку. Мы ещё эти твои выдающиеся произведения не достаточно глубоко осмыслили. Так что ты свою поэму про хвост покамест тщательно дорабатывай и, главное, без особой спешки.
Крыс хотел было заспорить, упомянув про отсутствие у Сержанта не только поэтического дара, но и хвоста, но, вспомнив про свой злосчастный хвостик, благоразумно промолчал. Да в это время ещё Кок, просто завидуя Крысу, которому было уделено столько внимания, по-солдафонски брякнул:
— У тебя, Крыс, нарушение пищеварения мозгов и речевой понос.
Неожиданно со стороны улицы послышался шум остановившейся автомашины. Хомо и Сержант вышли на крыльцо. Они увидели, как шофёр открыл дверцу, сверкнули стёкла и из лимузина вышла шикарно одетая дама. Она с уверенным видом, не торопясь, прошла через калитку и приблизилась к дому. Сержант предупреждающе заворчал, и дама в нерешительности остановилась. Вперёд выступил Хомо и, слегка поигрывая тростью, в вежливом приветствии приподнял свой цилиндр.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, мадам? — любезно обратился он к даме.
Дама, оглядев Хомо, не смогла сдержать улыбки и негромким приятным голосом сказала:
— Я, право, не знаю, но мне сказали, что видели здесь голубенькую кошечку, ну совсем как та, что сбежала от меня. На ней должен быть ошейничек с колокольчиком.
В этот момент на пороге появились Кок, Цыпа, а за ними и Мура.
— Мура, Мура! — обрадованно вскрикнула дама и бросилась было по ступенькам наверх, но Сержант молча преградил ей дорогу.
— Как леди сама пожелает, — буркнул он.
Стоя у калитки, шофёр с беспокойством следил за дамой. Окружение Муры как-то не внушало ему доверия.
Хотя никто толком и не знал всех обстоятельств, при которых Муре пришлось бежать из дому, тем не менее, общее отношение к хорошенькой Муре было самое положительное, и поэтому все уже заранее были на её стороне. Ну, вы сами знаете, что это частая история…
— Мура, ты уж прости меня, — быстро заговорила дама. — Я теперь точно выяснила, что любимую китайскую вазу моей бабушки разбила вовсе не ты, а эта дура служанка, которая тебя оговорила. Кстати, я её уволила. Мура, мы могли бы прямо сейчас поехать домой.
— Нет. Сейчас я не могу. Мы хотели бы ещё немного пожить здесь вместе, — на воле. К тому же, нам надо будет пристроить куда-нибудь Цыпу и Кока, а то ведь скоро и зима, — кокетливо изогнувшись, промурчала Мура.
— А кого надо пристроить? — спросила дама. — Вот эту милую женщину в передничке и этого солидного господина в сапогах и при часах? Да я их с удовольствием возьму к себе, — будут у меня за оранжереей присматривать, а то там столько развелось всяких жучков, что просто спасу нет.
— Будете жить у меня во дворике и в оранжерее, — только ничего там слишком уж не копайте, — обратилась дама к Коку, который явно произвёл на неё впечатление.
Кок с сомнением посмотрел на Цыпу.
— Приличные люди всегда знают, где и как себя вести, — с достоинством прокудахтала Цыпа.
— Вот и чудно, — обрадовалась дама, — я обожаю учёных зверюшек.
— Тогда уж надо было бы и меня взять, — с завистью пробормотал Крыс и демонстративно покрутил свой ошейничек. Но дама не обратила на него внимания. Крыс тяжело вздохнул, но канючить не стал.
— Так что, Мура, ради бога, ты дорогу знаешь, — продолжала дама. — Приходите, когда захотите.
Дама весело помахала всем ручкой и пошла к машине.
Визит дамы произвёл на всех сильное, хотя и, неосознанно, двойственное впечатление. Друзья, не глядя друг на друга, молча вошли обратно в дом.
Вскоре во время последовавшего за этим достаточно обильного ужина Хомо подробно рассказал, как они встретили в городе его бывшего хозяина, — циркача. И несмотря на то, что позже вечером, как всегда, было много шума и веселья, тем не менее, первая едва заметная трещинка пробежала в отношениях между друзьями, и в их мыслях и настроениях уже появился раскол.
Когда все улеглись спать, на сердце у каждого из них была какая-то непонятная тяжесть, а в головах витали неясные, беспокойные мысли.
История пятая
Кладоискатели
Нет! Положительно, каждое утро было поистине настоящим испытанием для обитателей дома. Вот и сегодня, хотя ничего ни особо хорошего, ни особо плохого не случилось, они не очень-то спешили весело и дружно вылезать из своих углов. По-видимому, их исподволь грызло внутреннее беспокойство.
Один только Кок уже давно разгуливал из угла в угол, не находя себе достойных собеседников и иногда, по привычке, поглядывая на часы. Из-за стенки выглянул Крыс и тут же исчез.
— Что это ты такой застенчивый? — насмешливо кукакрикнул ему Кок. Но Крыс и не думал появляться снова.
Вчерашний, не очень-то удачный, поход Сержанта и Хомо в город никому не добавил уверенности ни в сегодняшнем, ни в завтрашнем дне. Особо хорошего ожидать было нечего Правда, в будущем, вероятно, можно было бы положиться на старых хозяев, но до этого было ещё далеко.
— Эй, Вещий Ворон! — громко позвал Хомо. — Что-то мы никак не дождёмся от тебя «ни золотых яблок, ни живой воды». А?
У Крыса, опять выглянувшего из-за угла, «живая вода» почему-то сразу сассоциировалась сначала с «живительной влагой», а та, в свою очередь, — с пивом. Крыс с нескрываемым удовольствием облизнулся, — уроки Хомо не проходили даром.
— Вам бы всё ждать у моря погоды да манны небесной. А время не стоит на месте, — снисходительно ответил Ворон. — Занялись бы каким-нибудь полезным делом.
