- Сядь, придурок. Еще раз повысишь голос, потеряешь способность к передвижению, - и, нависая всем своим мощным торсом над беспомощно опустившимся в кресло генеральным директором, продолжил:
- А если ты, биксота дешевая, начнешь мутить воду с отдачей денег, то я разобью тебе голову. Дождусь, пока выйдешь из больницы, и опять разобью. И так до тех пор, пока в твои куриные мозги не придет озарение.
После этой тирады Луценко понял одно: впадать в амбицию бесполезно.
А Сергей уже у выхода как припечатал:
- Не дай тебе Бог заявить легавым - пришью, - и он со всей силы хлопнул дверью.
***
На следующий день, когда Никитин снова вошел в знакомую дверь офиса по Красноармейской, от вчерашней неуверенности и страха у Луценко, казалось, не осталось и следа - он уверенно сидел на своем месте и на лице его читалось превосходство.
Сергей, оценив ситуацию, шестым чувством учуял неладное. Сегодняшний Луценко отличался от вчерашнего, как небо от земли.
Тем не менее, стараясь быть вежливым, Сергей спросил:
- Ну так что, уважаемый Павел Андреевич, как наши дела?
- О каких делах вы говорите? - недоуменно уставился на него директор.
- Я по поводу контракта, - как бы напоминал ему Сергей, - мы же разоримся с такими компаньонами. Взываю к вашему разуму. И к вашей порядочности, - закончил он твердо.
- Какой контракт? Ничего не знаю, - наглый бросил директор.
- Двести тысяч долларов, - не замечая тона собеседника, охотно пояснил москвич, - вы же нам должны, вот у нас и бумаги все имеются.
- Вымогатель! Бандит! Рэкетир! - переходя на визг, закричал Луценко.
По-видимому, этот крик был условным сигналом, на который в кабинет ворвались несколько вооруженных людей в масках и камуфлированной форме. Один из них сильным ударом приклада автомата тут же сбил Сергея с ног. Двое других, проворно подскочив к лежащему на животе посетителю, скрутили ему руки за спиной и защелкнули на запястьях наручники. Все это время Луценко продолжал орать, обращаясь к милиционерам:
- Он обещал мне проломить голову, сказал, что убьет, вымогал деньги! Вы должны его обязательно посадить!
- Успокойтесь, Павел Андреевич, - сказал, по-видимому, старший из них, - посадим обязательно.
В машину его, - указал он на Сергея.
Двое оперативников, подхватив Никитина под руки, повели его в ожидавшую на улице машину и, зажав с двух сторон на заднем сиденье, уехали.
Находившийся все это время в "шестерке" Карпуха видел, как его пассажира увозила милицейская машина. Подождав, пока уедут милиционеры, он побежал к ближайшему автомату:
- Алло, Толян, это я - Карп.
- Что случилось, - заволновался Лысый, - проблемы?
- Москвича замели, - поспешно сообщил Поликарп, - уголовка.
- Бляха-муха, - выругался Сопко, - куда его повезли?
- Не знаю, - ответил Поликарп.
- Ладно, быстро сваливай оттуда. Что-нибудь придумаем, - закончил он разговор.
Повесив трубку, Карпуха сел в машину и поехал к своему шефу сообщить подробности происшедшего...
***
Озадаченный арестом друга, Анатолий начал накручивать телефонный диск. Дождавшись ответа, он, не здороваясь, произнес:
- Семен Михайлович, срочно нужна помощь вашего зятя.
- Что стряслось? - спросил сиплый голос.
- Кореша моего приняли. Очень надо помочь, - проникновенно просил Лысый.
- Кто?
- Скорей всего уголовка.
- Что шьют? - прозвучал короткий вопрос.
- Не знаю, но думаю - "вымогательство", - объяснял Сопко.
- Как фамилия твоего друга?
- Никитин Сергей Федорович, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, москвич, - не задумываясь, отвечал Толик.
- Ничего не обещаю, - произнес голос на том конце провода, - попробую. Перезвоню через час.
- За ценой не постоим, - заверил Сопко.
Трубка ответила короткими гудками.
***
Никитина привезли в районное отделение милиции, где при двух понятых обыскали.
К огромному удивлению задержанного, на столе рядом с паспортом, бумажником и всякой карманной мелочью появилась горстка патронов разных калибров. Он громко, чтобы услышали понятые, воскликнул:
- Я протестую, это провокация!
- Сейчас доорешься, - тихо пригрозил ему один из оперативников.
После того, как Сергей отказался подписать протокол допроса и задержания, а так же уклонился от допроса без адвоката, его отвели в камеру.
Жутко хотелось курить, но сигареты, равно как и все остальное, находившееся в карманах, были отобраны. В камере пахло человеческими испражнениями, потом, нестиранными носками и сыростью. Поборов в себе желание вызвать конвойного и попросить папиросу, Никитин улегся на жесткие нары.
Примерно через час с лязгом открылась дверь и на пороге возникла фигура старшего той оперативной группы, которая производила его задержание.
Присев на нары в ногах у Никитина, оперативник представился:
- Майор Прохоров Игорь Борисович, заместитель начальника отдела Киевского уголовного розыска.
Сергей никак не отреагировал на слова майора и, уставясь в потолок, продолжал лежать. Не дождавшись ответа, майор продолжил:
- Напрасно не хотите разговаривать, вы знаете, что обвиняетесь в вымогательстве?
- Начальник, не тяни меня за яйца, - грубо ответил Сергей, - ничего у вас против меня нет.
Показание лоха против моих. Один - один.
Слегка опешив от такой крутой тирады, инспектор ответил:
- Ах вот как! Значит, мы сидевшие. Тогда буду краток: возьмешь ты или не возьмешь на себя вымогательство, большого значения не имеет. Патроны-то у тебя при свидетелях вытащили, так что два года у "хозяина" попыхтишь.
- Не гони волну, начальник. Поживем - увидим.
- Для тебя я - гражданин майор, - разозлился Прохоров. - Никитин лишь ухмыльнулся в ответ.
- Значит, не будет у нас с тобой разговора, - пытаясь сохранить в голосе дружескую интонацию, спросил опер, - так надо понимать? Ладно, тогда поговорим по-другому, на языке жестов.
Сергей перевернулся на бок.
Видя, что дальше продолжать бессмысленно, майор открыл дверь камеры и бросил кому-то в коридор:
- Ремигайло, зайди.
В камеру ввалился здоровенный небритый тип с засученными рукавами, обнажающими густой волосяной покров на руках.
Майор жестом указал на лежащего и приказал:
- Подними этого жулика сраного и объясни ему, как у нас разговаривают с невежливыми гостями.
Подойдя вплотную к нарам, Ремигайло громко рявкнул:
- Встать, паскуда!
- Не рычи, горилла мусорская, - медленно поднимаясь, сказал Сергей.
После такого оскорбления Ремигайло побагровел до самого кончика своего пропитого носа. Достав из-за спины короткую резиновую дубинку, он нанес мощный удар по корпусу Никитина.
Стиснув зубы от жуткой боли, Сергей рефлекторно схватился за ушибленное место. Пятясь в угол, он пытался закрыться руками от мусора, наносящего удары. А тот, стервенея от собственной злобы, принялся колотить задержанного с удвоенным рвением.
Сергей знал по прошлому опыту, что скоро наступит спасительная отключка сознания, и он желал только одного, чтобы этот миг настал быстрее, а ментовская горилла бил, бил, бил, бил...
Экзекуция продолжалась минут десять, после чего выбившегося из сил Ремигайло сменил его шеф. Что было потом, Никитин не помнил: он все-таки потерял сознание и распластался на заплеванном полу камеры.
Когда Сергей пришел в себя, то увидел прямо перед собой лицо дежурного старшины.
- Оклемался? - и Сергею послышалось в его голосе некоторое участие. Тут к тебе адвокат приехал. Идти сможешь, или его сюда пригласить? - спросил дежурный.
- Смогу, - пробурчал Сергей, не узнав собственного осипшего голоса.
В кабинете следственной части районного отделения милиции, куда его ввели, сидел, разложив на столе какие-то бумаги, пожилой тучный адвокат с копной седых волос на голове.
- Линевич Самуил Яковлевич, - представился сидящий мужчина, доставая из нагрудного кармана дорого костюма очки в золотой оправе, и, водрузив их себе на нос, продолжил:
- Вам велела кланяться тетушка.
- Какая тетушка, - не понял Сергей, - что за лабуда?
Адвокат быстро шепнул ему:
- С этого просил начать разговор Анатолий Иванович Сопко. Но если вы не понимаете...
- Ах, простите, - Сергей хлопнул себя по лбу, - мусора все мозги отбили.
- Понятно...
Первая произнесенная Линевичем фраза была давним паролем, который знали лишь несколько человек. Когда-то давно, еще в зоне под Свердловском, они договорились, что при невозможности личного общения верить человеку, сказавшему эти слова, как самому себе.
Защитник, взглянув на избитого Никитина, покачал головой:
- Надо вас, батенька, быстрее отсюда вытаскивать, а то дело закроют, не доведя до суда ввиду смерти обвиняемого.
- Ничего, сдюжу, - Сергей криво улыбнулся разбитым ртом.
- Значит, так, - уже серьезно продолжал адвокат, - обвинение в вымогательстве рассыплется после первого допроса. Остается двести восемнадцатая - патроны. Фальсификация, конечно, но нам придется попотеть. Поработаем с понятыми. Да, кстати, необходимо срочно снять побои и выдвинуть обвинение против оперативников. Те же понятые подтвердят, что до водворения в камеру на вас не было следов от побоев. Дежурный по отделению уже дал мне письменные показания о том, что вы содержались отдельно от других задержанных.
