Свой выбор она остановила на полусухом вине типа мадеры.
— Прекрасный выбор, — похвалил ее Эрвин.
— Благодарю, дорогой! — хмыкнула Анна, не став добивать его информацией, что ради самообразования ходила на курсы сомелье и неплохо разбирается в винах.
— Решено, будем пить это вино и запивать его молодым, — блеснул улыбкой Эрвин.
«А еще говорят, что пьют только русские», — промелькнула у Анны мысль.
— Посмотри сюда, — внезапно позвал ее Эрвин и протянул руку по направлению к потолку. Аня подняла глаза и увидела большой деревянный крест.
— Это — наша реликвия, — пояснил Эрвин, — распятие, принадлежащее нашему роду, между прочим, оно шестнадцатого века.
— И до сих пор сохранилось? — удивилась Анна.
— Как видишь, причем в прекрасной форме. Говорят, дерево чем-то обрабатывали для долговечности, или сам бог следит за распятием из-за того, что когда-то оно спасло кому-то жизнь. Это, конечно, легенда… но дорогим мне людям я обязательно его показываю.
— Просто ценнейший экспонат. И никто его не охраняет? — поинтересовалась Аня.
— Понимаю, почему ты спросила, — лукаво посмотрел на нее Эрвин, — но хочу сказать, что мы не в России. Австрия — одна из самых безопасных в плане преступности стран в Европе. Особенно это касается таких небольших городков. Люди все друг друга знают, даже двери не запирают. У всех все есть, и в голову никому не придет что-то украсть у своего ближнего.
«Просто идиллия», — подумала Анна с кислой миной на лице.
— А еще у нас здесь есть очень старый пресс, возможно, самый древний в Австрии. — Эрвин показал рукой на какое-то громоздкое чудовище с длинным и массивным рукавом, как в колодце.
— Пресс для чего? — спросила Анна.
— Давить виноград, — пояснил Эрвин, — и самое главное, что он действующий. То есть, конечно, мы им не пользуемся, у нас современное автоматизированное производство, но если надо, то очень даже можно им воспользоваться…
Насладившись всеми чудесами подвала, Анна с Эрвином поднялись в основной зал ресторана. Здесь было очень нарядно и празднично. Столы, лавки и стулья стояли не впритык друг к другу, отчего даже в небольшом помещении создавалось впечатление простора. К каждому стульчику была заботливо привязана мягкая подушка яркой расцветки, по белому потолку тянулись темные деревянные балки, к ним были подвешены разноцветные флажки и какая-то мишура, хотя до Рождества оставалось еще полгода. В зале уже собралась огромная толпа народа, все бросали хищные взгляды на еду и с интересом смотрели на Анну.
«Уже знают… Откуда? Ах, вот она — причина всех моих бед — маленькая женщина с гордо поднятой головой в шляпке по имени Ариадна Ламар, которая растрезвонила всей округе, что Эрвин привез русскую невесту», — подумала Аня.
Но люди были настроены к ней очень дружелюбно. Они улыбались, здоровались, говорили ей комплименты и желали всех благ. Предстоящая свадьба этой красивой пары, как они выражались, не могла их не радовать. Еда на столах была очень аппетитного вида, домашняя и простая, без излишних изысков. Что называется, большие тарелки и большие порции. Ариадна болтала с гостями, говорила тосты и периодически подмигивала Анне. Та же с Эрвином сидела во главе стола. Эрвин развлекал ее, подливая выбранное Анной вино и накладывая закуски. Веселье шло полным ходом.
«Хорошо, что здесь люди тактичные и не кричат „Горько!“. Хотя что это я? Выдаю желаемое за действительное? Это — не свадьба! Просто смотрины. Может быть, в Австрии так и не принято».
— Тебе нехорошо? — наклонился к ней Эрвин, касаясь своими волосами ее щеки.
— А чего может быть хорошего? Мне не по нутру обман вообще, а уж такой, — махнула рукой Аня, понимая, что выглядит она паршиво и наклеенная улыбка ее не красит.
— Это обман во благо.
— Да помню я! — Аня внимательно посмотрела ему в глаза. — Я ведь женщина одинокая. Хотя ты же у нас все знаешь, наводил справки. Не боишься, что я в тебя влюблюсь?
— Ну, так это… я готов. Мы можем воплотить твои самые смелые мечты, — воодушевился Эрвин, придвигаясь к ней поближе, — я всегда знал, что мы с тобой поладим.
Анна, задумавшись, захрустела щупальцем краба, пренебрегая специальными ножницами для панциря, а может быть, просто не замечая, что ест.
— Я всегда догадывалась, что ты хам, проходимец, бабник и подлец! Это русский фольклор! — объяснила Аня женщине, сидевшей рядом и внимательно прислушивавшейся к тому, о чем воркуют «молодые».
Эрвин разочарованно отодвинулся.
— Может, ты передумаешь?
— Русские не сдаются! — Анна опьянела как-то резко и сильно.
Возможно, таково было свойство вина Эрвина, но что выпито, назад уже не выльешь, и Аня с ужасом смотрела на вращающиеся вокруг нее предметы. То, что люди кружатся в танце, Аня понимала, но вот то, что столы вертятся, в ее голове не укладывалось. Эрвин подхватил ее и тоже закружил в танце.
Гости действительно напились вином до «свинячьего визга» и веселились от души. Ане на мгновение даже показалось, что она в России на «корпоративке», где за один вечер узнаешь о сотрудниках больше, чем за годы работы. Ей было и хорошо, и плохо одновременно. Раньше она и не догадывалась, что такие диаметрально противоположные чувства можно испытывать одновременно. Кульминацией праздника для Анны стало видение, явившееся в образе ее бывшей свекрови Клавдии Ивановны Коноваловой. Это была полная женщина среднего роста в цветастом платье-халате на все случаи жизни, с ярко-коричневыми, крашенными дешевой краской волосами с «химией», обиженно поджатыми губами, авоськой в руке, подследниками на ногах и в стоптанных босоножках. Изображение поплыло перед глазами Ани, она замахала руками, но чертить магический круг вокруг себя у нее уже не было сил. Она отключилась.
Глава 8
Первым, кого увидела Аня, когда открыла глаза, был удивительно красивый мужчина с умными и тревожными глазами.
«Таких в жизни не бывает, значит, я на небе. Знать бы раньше, давно бы туда отправилась», — подумала Аня, закрывая и вновь открывая глаза. На этот раз над ней нависло пухлое лицо мужчины средних лет с красным, мясистым носом с расширенными порами и в очках, делающих его глаза маленькими и злобными. Довершали образ пышные рыжие усы и бакенбарды.
— Я так не играю, верните первого, — захныкала Аня, сама не узнавая свой слабый, охрипший голос.
— Она бредит, — сказал мужчина на немецком языке, и Аня заулыбалась.
«Оказывается, я знаю языки… Минуточку! Я же всегда их знала! Так что со мной произошло? Где я?»
Сознание стремительно возвращалось в ее слабую и больную голову. Анна рывком села в кровати и уставилась на Эрвина. Теперь она вспомнила все.
— Что со мной? — спросила она, сглатывая ком в горле.
— Об этом лучше расскажет доктор Кларк, — кивнул на рыжеусого мужчину Эрвин и обеспокоенно спросил: — Как ты себя чувствуешь?
— Если честно, то хреново, — почесала затылок Анюта.
— Что означает «хре-но-во»? — поинтересовался доктор, желающий записать все симптомы заболевания.
— Говорит, что плохо, — перевел Эрвин.
— Молодая леди, вы ведь понимаете, о чем я говорю? Ну, и отлично! Вы в последнее время не испытывали нервного напряжения?
— Испытывала! — заявила Анна, испепеляя взглядом покрасневшего Эрвина.
— Хлопоты подготовки к свадьбе? — усмехнулся доктор Кларк.
— Ага, — кивнула Аня, — все так неожиданно! Просто спонтанно!
— Но вы не беременны? — кинул Кларк острый взгляд из-под очков.
— Кто знает? — вздохнула Анна, радуясь, что Эрвину придется долго краснеть.
— Нет, вы не беременны, — четко сказал Кларк, — вы на празднике сильно перепили, плюс нервное напряжение и сильный шок, вот вы и потеряли сознание.
Анна нахмурила тонкие темные брови и спросила:
— Вот по поводу сильного шока можно поподробнее? Я словила «белочку»?
Доктор Кларк нервным жестом снял очки и протер их.
— Русский фольклор? — уточнил он у Эрвина.
— Она очень сильно перепила, и ей что-то привиделось, — пояснил тот.
Анна залюбовалась его бледным правильным лицом с легкими тенями под глазами.
— Вот за что я люблю своего будущего мужа, так это за ум и понимание русской души! — выдала она.
— Нет, вы, конечно, выпили, но не так уж много! — замахал руками Кларк.
— А старая женщина в подследниках? — прослезилась Анна. — Только не говорите, что это…
— Эта женщина представилась овощем, — ответил Эрвин.
Анна снова нахмурила брови.
— Я поняла! Нам подмешали галлюциноген! Ваше винцо с душком!
— Она сказала, что является твоей свеклой, — пояснил Эрвин, — то есть матерью твоего мужа. Ты знаешь, это несколько напрягло гостей, а моей бабушке стало плохо.
