Пятерка андроидов, стоявших на переднем крае платформы, засекла шевеление в километре по ходу движения: несколько темных фигур копошилось у подножья небоскреба. А поскольку роботы были не совсем тупыми, они оценили опасность в полной мере. Пилот принял решение сбросить скорость и, как оказалось, не ошибся: целехонькое здание вдруг частично разлетелось, а частично обрушилось на дорогу перед нами — и если бы мы продолжили движение с той же скоростью, сейчас были бы засыпаны тысячами тонн стекла и бетона.
— Разворачивайся! — заорал я, забыв, что в этом нет надобности. — Пилот, уводи машину в объезд!
— Не могу, Сияющий, — раздался в динамике голос с едва заметной хрипотцой. — Вторая платформа закрыла нам путь! Я уже велел пилоту подать назад, но та старая калымага едва слушается…
Он говорил что-то еще, но я уже не слушал. Моя рука самопроизвольно метнулась куда-то вперед и достала тяжелую четырехгранную стрелу прямо из воздуха. Я некстати вспомнил героя-Балаута, но забыл о нем уже в следующее мгновенье. Андроиды открыли огонь из энл-фалов, солдаты, подчиняясь отрывистым приказам сержанта, стали занимать места за стоявшими на краю в полный рост машинами. Сам сержант пригнуться не успел: в желтую линзу визора ткнула и отскочила стрела, я заметил синеватую вспышку, полыхнувшую при столкновении. Готов был поклясться, что сержант радостно оскалился под шлемом, но через мгновенье в то же место ударила вторая стрела. На этот раз никакой голубой вспышки не было: стрела пробила визор, вонзилась в глаз и необратимо повредила мозг — мой сенсор при наведении на падающего воина выдал "М", что в вольном переводе значит "никогда не воскреснет".
Я, наконец, вижу цели: темно-эльфийские стервы прячутся между завалами, в проходах между домами и даже стоят на открытых местах, посылая в притормозившие платформы стрелу за стрелой. Но дурацкие андроиды, сочтя луки неопасным оружием, вместо них отстреливают подбегающих к платформе людей. Среди вала набегающих конечно были эльфы-мечники, но в большинстве своем подыхали арбалетчицы и люди в жалком подобие доспехов. Приказать что-либо андроидам я не успевал, а людей было слишком мало для эффективного подавления лучниц.
Я вскинул гранатомёт, который донельзя походил на дробовик американской полиции конца двадцатого века, и, игнорируя прикрепленный к нему бинокулярный прицел, крестиком-пеленгатором визора выделил эльфийку укрывшуюся за разбитым авто. Маленькая граната домчалась до неё менее чем за полсекунды, я успел заметить, что было прямое попадание в грудь, а потом визор защитил зрение темным фильтром: мощность взрыва была такова, что куски полыхающего авто разбросало метров на тридцать.
Вспомнив о существовании регулятора радиуса взрыва гранат, усилием воли перетянул ползунок на экране в минимальное положение и выбрал новую жертву. Темная эльфийка стояла на перекрестке в полный рост. За время, понадобившееся мне, чтобы спустить курок, она вытащила стрелу из колчана, чуть прищурилась и спустила тетиву… Я не понял, послужила ли тому виной неточность пеленгатора или же в последний момент дрогнула рука, но реактивная граната пронеслась мимо неё и подорвалась в воздухе у плеча. Радиус взрыва, на беду, оказался действительно небольшим…
Моё лицо наверняка стало похоже на её, искаженное гримасой адской боли, убивать я уже привык, но причинять боль оставалось для меня крайне тяжелым испытанием. Я, словно эмпат, чувствовал неописуемую боль в изуродованном взрывом плече, на лоскуты разодранных мышцах руки, обожжённой шее…. Тяжело раненная эльфийка еще пыталась переложить лук в здоровую руку, не понимая, что все равно не сможет его натянуть, но я прицелился получше и совершил выстрел милосердия. Правда, граната, вместо груди, угодила в живот и разорвала её пополам.
Я поднял ползунок на четверть и стал искать новую жертву, но тут эльфийки, то ли уже разобравшись с моими солдатами, то ли, поняв, что конкретно для них я представляю самую серьёзную опасность, переключили внимание на меня. Энергетическая защита доспеха отразила две стрелы, с пути еще одной я рефлекторно убрал голову, четвертая вошла мне в грудь наполовину.
Я замер. Навалился страх смешенный с удивлением, отчего не чувствую боли, а когда спустя мгновенье она все же пришла, я хотел броситься на платформу ничком, но вместо этого стоял и хлопал глазами. Пришло понимание, что мне конец: эти твари вот-вот сделают из меня ежа, но край сознания с облегчением отметил, что платформа уже движется задом на полной скорости.
— Анализ ранения закончен, — вдруг сообщил синтезированный голос. — Жизненно важные органы не задеты. Вам введено обезболивающее, чтобы запустить в действие процесс регенерации тканей, выдерните инородное тело наружу.
Ни мгновенья не раздумывая, чтобы не усомниться в правильности сказанного, я ухватился за древко и выдернул стрелу из груди… Точнее, я выдернул только древко стрелы — наконечник остался там, под доспехом и ребрами.
— Начат процесс регенерации, — продолжил неуемный голос. — Кровотечение остановлено. В организме обнаружено инородное тело. По мере возможности пройдите в лазарет для хирургической операции.
— Млин, — прошептал я, — мой прошлый доспех был куда умнее. Бравый полковник — я по тебе скучаю!
Оглянувшись, чтобы оценить ситуацию, я пришел в замешательство. То, что мы выбрались на какую-то дорогу и движемся на максимальной скорости, было неплохо. То, что нашу платформу пока не атакуют — еще лучше. Но то, что погибла половина личного состава, включая солдат и андроидов, было совсем-совсем нехорошо. Проклятье, я недооценил противника.
— Сэр, — обратился кто-то ко мне, — посмотрите…
Я глянул туда, куда указал солдат, и почувствовал, как волосы встают дыбом. Платформа катящаяся впереди нас, была битком забита людьми… темнокожими людьми. Больше всего в данный момент эльфы походили на муравьев, загнавших в ловушку нескольких насекомых. Я не видел, кого они там облепили, но по звукам один за другим захлебывающихся автоматных очередей и по радостному блеску выбрасываемых вверх клинков, мог определить, что насекомых, постаравшихся продать свои жизни как можно дороже, больше не осталось.
— Боже, — произнес Локос, — там были все мои люди…
Голос его был упавшим, а он сам наверно разбитым, но я не ощутил даже укола сочувствия: видимо всё глубже вживаюсь в роль командира или стратега, поскольку думаю только о том, что делать с идущей впереди и, наверняка, скоро перекроющей нам дорогу платформой.
Впрочем, эти мысли ни к чему не привели, а моё любопытство по поводу вопроса, как эльфы собираются тормозить платформу не было удовлетворено. Кажется, остроухие не заметили пилота в кабине, поскольку только этим можно объяснить столь резкую смену курса и разгон платформы. Я отвернулся в тот момент, когда платформа протаранила высотку, целиком войдя в её основание. Когда мы поравнялись с этим местом, из-за облака пыли ничего нельзя было разглядеть, но я все же отсалютовал отважному пилоту, как это было принято в ОСА.
— Кто бы ни был этот пилот, но он молодец, — громко сказал Локос. — Убил напоследок стольких тварей…
Я кивнул. Мне не хотелось думать, что он фанатик "моей" веры, хотя признаться, эта мысль так и лезла в голову. Хотелось верить, что, как сказал Локос, это был акт мести, самопожертвования, символ доблести и чести воина…
Локос оглянулся вокруг, посмотрел на четверых солдат, сгрудившихся в центре платформы, на десяток оставшихся на периметре андроидов, и вдруг застыл, будто вспомнил о чем-то.
— Командор, — сказал он, — или прикажите обращаться к вам "Сияющий"?
— Называй хоть горшком, только в печку не сажай.
— А вы еще и ценитель старых поговорок? Вы полны сюрпризов. Может быть, расскажите кто вы такой на самом деле?
— В этом нет необходимости, Виктор, — ответил я.
— Вы в самом деле так считаете? А вы знаете, что из-за вас я близок к помешательству? Понимаю, что об этом нельзя говорить, но я просто не могу! Я сейчас сорвусь!
— В чем дело, Локос?
— В чем дело?! Дело не во мне, дело в тебе и в твоей ненормальной команде! У тебя даже андроиды ненормальны! Да ты посмотри на вот этого: видишь?
Я посмотрел в сторону защищенного дополнительной броней андроида и мысленно почесал затылок. Визоры в шлеме-бегемоте не светились сиреневым, поскольку в каждом из них торчало по стреле с пышным оперением.
— Видишь? Я-то вижу. Я всё видел своими глазами! Весь прошедший бой, вместо того, чтобы убивать этих остроухих тварей, я просмотрел на него! Вот скажи мне, как мог ослепленный робот стрелять? Почему он не отключился?! Как он попадал точно в цель? А?
Я пожал плечами, но вряд ли наплечники доспеха сдвинулись хоть сколько-нибудь заметно. Что я мог ему ответить? Рассказывать про частичку своей сути, которую вложил в андроидов перед выходом из фрегата? Тогда придется попутно рассказать про себя, уверить что я бог… Конечно, он не поверит и придется доказывать. А оно мне надо? Потянув еще пару секунд, чтобы придумать ложь поубедительней, я начал издалека:
