При выборе «адской машины» заговорщики пришли к выводу, что магнитные мины «Клэм» английского производства сработают стопроцентно. Взрыватель был установлен на тридцать минут. Когда «Кондор» с Гитлером поднялся в воздух, Тресков и Шлабрендорф не сомневались в том, что взрыв произойдет под Минском. Об этом заранее было сообщено в Берлин.
Но радиограмма о взрыве на борту так и не поступила. На взрыватель, по всей видимости, подействовал холод. А через два часа последовало сообщение: самолет фюрера благополучно произвел посадку в Растенбурге. Тресков и Шлабрендорф были потрясены. Теперь они должны были попытаться перехватить свой «дар данайцев» для Штиффа, который к тому времени еще не входил в число заговорщиков (он присоединился к Ним лишь 20 июля 1944 года). И сделать это им необходимо было до того, как Штифф узнает о содержимом свертка.
Очевидец событий В. Бертольд пишет о том, как Тресков тут же позвонил в Растенбург и связался с адъютантом Гитлера. Когда тот подошел к телефону, Тресков попросил его оставить у себя пакет с коньяком и не отдавать его Штиффу. «Произошло недоразумение, — оправдывался Тресков. — Я передал не тот пакет, и завтра мой адъютант исправит это недоразумение». Адъютант Гитлера пообещал сделать все, как он просит. Таким образом, беда и на этот раз миновала заговорщиков.
Прошло всего восемь дней после этого инцидента, и вот уже новая попытка покушения на Гитлера была предпринята все теми же заговорщиками. Осуществить эту акцию должен был полковник абвера при штабе армий группы «Центр» фон Герстов. Спрятав у себя на теле под. одеждой взрывчатку, он должен был взорвать ее в тот момент, когда Гитлер будет осматривать выставку трофейного оружия. Террорист уже включил часовой механизм бомбы, и часы стали отсчитывать последние минуты жизни Гитлера (да и террориста тоже), когда в дело вмешался случай. Гитлер вдруг заторопился и покинул выставку на пять минут раньше времени, установленного на взрывчатке. Фон Герстову пришлось срочно разряжать «адскую машину».
Отмечу, что тогда же провалились попытки убить Гитлера, предпринятые капитаном Акселем фон дер Бусше и лейтенантом фон Клейстом. Казалось, что Гитлер заключил договор с самим дьяволом и просто смеется над заговорщиками.
В том же 1943 году в американском журнале «Лайф» появилась статья под названием «Три лучше всех охраняемых человека на земле». По мнению автора статьи, этими людьми были Сталин, Рузвельт и Черчилль. Как только номер этого журнала дошел до Германии, начальник партийной канцелярии Борман и адъютант Гитлера генерал Шмундт на одном из заседаний выразили начальнику охраны Гитлера Раттенхуберу свое беспокойство относительно безопасности фюрера. На что Раттенхубер спокойно ответил, что повода для беспокойства быть не должно. Фюрера охраняют не хуже, а даже лучше, чем руководителей трех держав.
На мой взгляд, Раттенхубер несколько преувеличил возможности своей организации в тот период. Если заговорщики из числа офицеров вермахта были бы чуть-чуть удачливее, то жизнь фюрера могла прерваться уже в 1943 году. Хотя необходимо отметить и следующий факт. Почти всю войну Гитлер руководил действиями своих войск из ставки «Вольф-Шанце» (Волчье логово) под Винницей. Так вот установить точные координаты этого логова не удалось ни одной из разведок, воюющих с Германией стран. Впрочем, туда добралась другая «рука возмездия» — из числа самих гитлеровских генералов. Но об этой истории я расскажу чуть ниже.
В дополнение к вышесказанному замечу, что, в отличие от Сталина и Черчилля, президент США Ф.
Рузвельт сел в бронированный автомобиль только в 1942 году. На этом настоял тогдашний шеф Секретной службы Франк Вильсон. Причем президентским автомобилем стала машина, которую в 1931 году полиция отобрала у знаменитого гангстера Аль Капоне после того, как его наконец-то посадили в тюрьму.
Между тем вездесущий шеф СС Г. Гиммлер получал от своих осведомителей все новые и новые сведения о заговоре в стане генералов абвера и вермахта. Разрозненные эпизоды постепенно складывались в общую картину. Наконец в апреле 1943 года Гиммлер решился на первые аресты в стане заговорщиков, но нить расследования оборвалась в результате стойкости арестованных, которым гестапо так и не смогло развязать языки. В анналах тайной полиции этот эпизод получил название «Операция «Черная капелла».
Однако первая неудача не обескуражила шефа СС В сентябре 1943 года он «посадил под колпак» антинацистский салон в Берлине, который назывался «Чайный салон фрау Зольф». «Колпак» висел над заговорщиками четыре месяца, пока не случилось ЧП: два агента абвера, учуяв слежку, сбежали в Лондон, и тогда Гиммлер нанес свой удар и выложил перед фюрером весь компромат на военную разведку. В результате этого 18 февраля 1944 года абвер был упразднен, а его функции переданы ведомству Гиммлера. С этого момента шеф СС стал еще всесильнее, чем был до этого. И, казалось бы, имея в своем подчинении такую мощную репрессивную организацию, он мог бы в одночасье ликвидировать всех заговорщиков, но не делал этого. О заговоре уже знали в Берлине, Лондоне, Вашингтоне, Москве, а Гиммлер не спешил. Более того, весной 1944 года он в личной беседе с бывшим шефом абвера адмиралом В. Канарисом предупредил того, что ему известно о заговоре в армейской верхушке.
В среде заговорщиков имелись разногласия по поводу судьбы Гитлера. К примеру, фельдмаршал Роммель считал, что фюрера не надо убивать, дабы не превращать его в мученика, а арестовать и публично судить. Однако желающих убить Гитлера было гораздо больше. Июль 1944 года стал в этом отношении кульминационным месяцем.
На 11 июля было намечено очередное покушение на Гитлера, Гиммлера и Геринга. Однако двое последних в ставку не приехали, и покушение из-за этого сорвалось. Тогда акцию перенесли на 15 июля. Заговорщики были настолько уверены в успехе этой операции, что задолго до взрыва 1200 солдат начали свое движение к Берлину. Но Гитлер вновь покинул совещание раньше срока, и взрыв был предотвращен. Солдат повернули назад. Двадцатого июля 1944 года 34-летний полковник Клаус фон Штауфенберг прибыл на совещание в ставку Гитлера «Вольфшанце». Гитлер высоко ценил этого офицера, который, несмотря на свою инвалидность (во время боя в Тунисе он был ранен, в результате чего потерял левый глаз, правую руку и два пальца на левой руке), продолжал служить в вермахте. Знал бы Гитлер об истинной причине того, почему Штауфенберг оставался в армии, он бы изменил к нему отношение. Дело в том, что Штауфенберг взял на себя уничтожение фюрера с помощью взрывчатки, которую он должен был принести на совещание 20 июля. Взрывчатка была английского производства и помещалась в одном из отделений его портфеля. Выглядела взрывчатка весьма неприметно: это был плоский лист, похожий на картон, толщиной в десять миллиметров.
Утром 20 июля Штауфенберг прибыл на аэродром Рангсдорф под Берлином. В одиннадцать часов утра самолет уже приземлился в ставке Гитлера. Однако внезапно выясняется, что совещание проходит не в главном подземном зале, в котором ударная волна от взрыва уничтожила бы всех, а на открытой застекленной веранде. И хотя это оказалось большой загвоздкой в планах заговорщиков, однако отступать было уже поздно.
Когда Штауфенберг вошел в зал заседаний, Гитлер произносил речь. Увидев молодого офицера, фюрер прервал доклад и с протянутой рукой пошел ему навстречу. После крепкого рукопожатия Гитлер вернулся на место, к столу, а Штауфенберг встал невдалеке, предварительно опустив портфель с взрывчаткой на пол и прислонив его к дубовой ножке стола. Капсула на взрывателе была раздавлена Штауфенбергом в приемной, поэтому теперь надлежало, не привлекая к себе внимания, тихонько покинуть зал заседаний. Штауфенберг подождал еще минуту, после чего наклонился к соседу, сидевшему рядом, и попросил того присмотреть за его портфелем, пока он на минуту выйдет из зала. Сосед молча кивнул в знак согласия, и Штауфенберг с легкой душой вышел из помещения. Однако, как только он скрылся за дверью, сосед задвинул ногой портфель глубоко под стол. Между взрывчаткой и Гитлером возникла толстая дубовая ножка стола. Тем временем Штауфенберг вышел на улицу, где его уже ждала машина с адъютантом Хефтеном. Мгновение — и машина трогается с места. В тот самый момент, когда они подъезжали к воротам номер один, за их спиной раздался мощный взрфв. Но даже несмотря на это, часовые у ворот беспрепятственно выпускают машину Штауфенберга с территории ставки. Впоследствии эта деталь побудила некоторых исследователей выдвинуть версию о том, что в числе заговорщиков был и начальник личной охраны Гитлера Раттенхубер.
Генерал Фельгибель сразу после взрыва звонит в Берлин командующему армией резерва генерал-полковнику Фромму и сообщает: «Фюрер мертв». После этого он отключает в ставке Гитлера связь. Однако, видимо, помня о дьявольском везении фюрера, Фромм не торопится действовать дальше. И оказывается прав. Единственным, кто не пострадал в зале заседаний во время взрыва, был Адольф Гитлер. Он оказался лишь слегка контужен.
