Фрикк: Смотрите! Даггог! Это же Даггог, да? Я бы узнал этот сквиговый гребень где угодно!
Сникгоб: Ага… Думаю, ты прав. Уггрим, Уггрим! Эй! Эй! Врезать те штоли?
(Сникгоб бьёт Уггрима.)
Уггрим: Ты што? Зачем меня ударил?
Сникгоб: Даггог! Это Даггог!
Мысль о том, чтобы полюбоваться на позор столь выдающегося соперника, вырвала Уггрима из его обалдения от скорости. Он развернул машину и неторопливо подкатился к лежащему орку. После чего похлопал по баллону инжектора.
Уггрим: Молодец, сквиг! Ну привет, Даггог! Как поживаешь?
Сникгоб: Мы как раз ехали тебя навестить.
(Даггог нечленораздельно бормочет.)
Даггог не сводил глаз с горящего корабля. Его крепкая зелёная шкура была вся издырявлена осколками; там, где не было копоти, проступали сильные ожоги. Одежды на нём не было никакой: её сорвало взрывом. Сквиговый гребень дымился. Большая часть волос паразита сгорела, открыв маленькую головку. Крошечные глазки сквига удивлённо моргали на голом черепе Даггога.
Сникгоб: Ой, божечки… Какой жалкий вид…
Уггрим: Знаешь што, дружище?
Даггог поднял на них широко раскрытые глаза, челюсть у него отвисла. Взгляд его метался между пылающей преисподней, которая лишь недавно была «Плохишом», и ухмыляющимися Красными Солнцами.
Уггрим: По-моему, Могрок не будет им очень доволен, да, Сникгоб?
Сникгоб: Не, босс.
Уггрим: И тут не самое лучшее место, да, Сникс?
Сникгоб: Уж точно не сейчас, Уггс.
Уггрим: Так што, я бы тя прямо сейчас замочил за то, што ты такой козёл, но знаешь што? У тя щас проблемы гораздо серьёзнее, чем просто сдохнуть.
(Уггрим заводит машину.)
Уггрим: Увидимся, Даггог! Передай от меня привет Могроку!
(Багги уезжает, Уггрим истерически хохочет.)
Фрикк: Ох… А я рад, што всё закончилось…
Сникгоб: Заткнись, Фрикк!
(Сникгоб бьёт Фрикка.)
Фрикк: Ой, божечки…
Уггрим: Не смей бить моего грота! Это моя работа! Дай ево сюда!
Сникгоб: Держи!
(Уггрим бьёт Фрикка.)
Фрикк: О-о-о…
Уггрим: Понял? Он знает, кто хозяин… А у тя, кстати, нож в руке торчит.
Сникгоб: Што у меня? А, точно…
Уильям Кинг
В паучьем святилище
— Вы обречены! — надрывался пленник. Эхо разносило его истошные крики по всей просторной пещере. Несчастный отчаянно тряс прутья, отчего подвешенная на веревке клетка медленно крутилась вокруг своей оси. — Вы все прокляты! Паучиха покарает вас!
Фергуль Зубодроб не обращал на пойманного человека ни малейшего внимания. Он с недоверием посматривал на дока Смердодыха и никак не мог смириться с тем, что раненую ногу придется-таки отпилить.
— Чесслово, босс, дело дрянь… — сказал док.
Морт, Ворт и Горт, помощники болевого, дружно закивали, приговаривая:
— Дрянь, еще какая.
— Да и это зараза…
— Угу, зараза, плохо дело, — подтвердил Морт, со знанием дела покачав головой.
— Плохо, очень плохо, — искренне согласился Ворт.
— Хуже некуда, — подытожил Горт, проводя пальцем по лезвию загодя припасенной ножовки.
— Заражение может распространиться, — продолжал док, — так что, как ни крути, надо резать.
Фергуль перевел взгляд с дока на темные, покрытые пылью стены пещеры. Где-то под самым сводом несколько гретчинов пытались запечатлеть в красках историю захвата храма. Возведенные новоиспеченными художниками строительные леса доходили до лапок паука, высеченного в каменной стене. При взгляде на арахнида Фергуль вдруг затосковал по родному дому: у него там осталась целая коллекция питомцев.
— И как мне потом жить без ноги? Что прикажешь делать, когда понадобится пнуть гретчина? Если я замахнусь на него единственной оставшейся ногой, то грохнусь.
Дабы подчеркнуть эту мысль Фергуль даже приподнял свою израненную и основательно перебинтованную конечность. Гретчин, исполнявший все это время роль пуфика, с облегчением выдохнул. Услышав это, Фергуль поспешно опустил ногу обратно на только было расслабившегося прислужника. Резкое движение вызвало мучительную боль, но жалобный взвизг гретчина того стоил.
У дока тем временем был готов ответ.
— А это ващще не проблема. Мы тебе сделаем бионическую ногу. Последней модели.
— Самой последней модели, — поддержал Морт, с удовольствием выбирая шприц покрупнее.
— Самой-самой последней модели, точно, — подхватил Ворт, повязывая запятнанный кровью, как у мясника, фартук.
— Самой последней и самой лучшей модели, — сказал Горт и деловито хрустнул пальцами.
— Не понадобится тебе новая нога! Вы все обречены! Паучиха вас сожрет! Вы, нелюди, осквернили ее священный храм!
Фергуль посмотрел на человека, который уже порядком успел ему поднадоесть.
— А ты там лучше заткнись, а не то я прикажу парням развести костер прямо под клеткой.
Болевые захихикали. Глазки у них злобно заблестели. Фергуль знал: этим только дай кого-нибудь помучить.
Но вот что странно: когда человек заговорил, Зубодробу показалось, будто откуда-то снизу донесся подозрительный шорох.
— Одуван, босс. Одуван разведет костер, можно? — зашептал Одуван Лизоблюд, его знаменосец. Фергуль уже не раз пожалел, что позволил этому гретчину стоять за своим троном.
— Ну че, людишка, будешь сидеть тихо? — поинтересовался у плененного жреца Зубодроб.
Ответом послужило молчание, которое, как известно, является знаком согласия.
Болевые приуныли. Лизоблюд даже плаксиво всхлипнул.
Смердодых тем временем прочистил горло и продолжил:
— Как я уже говорил, самой последней модели. Вот чертеж.
Доктор демонстративно щелкнул пальцами, и откуда ни возьмись прибежал гретчин со свитком пергамента.
— Это самая новейшая разработка доктора Смердодыха, — запищал гретчин, разворачивая свиток. Голосок его был настолько мерзок, что напоминал зубодробительный скрежет. — У нее двенадцать совершенно разных функций, включая отделение для сквига и противовращательные кибершпоры для поездок на… пчхи!
Рекламную речь прервало громкое чихание. В Фергуля полетела здоровенная сопля. Зубодроб выразительно посмотрел на гретчина сверху вниз, но тот, не растерявшись, поспешно вытер соплю чертежами.
— Прости, господин, это все от пыли… ааапчхи!
Фергуль поскорее отпихнул его от трона. Тот так и остался стоять с раскрутившимся свитком.
Невозмутимый док продолжил гордую речь гретчина как в ни в чем не бывало. Сказывался многолетний опыт.
— Двенадцать уникальных функций, включая специальный усиленный и утяжеленный ботинок и форсированные серводвигатели. Для пинания гретчинов лучше не придумаешь!
Фергуль закусил губу. Гретчин у его трона снова собирался чихнуть. Зубодроб вытянул руку и заткнул бедняге рот как раз вовремя, чтобы предотвратить очередное соплеметание.
— Сколько зубов за нее?
Доктор Смердодых потупил взгляд.
— Ну, это самая дорогая модель.
— Очень дорогая, — подтвердил Морт, прицокивая и скорбно качая головой.
— Да уж, дорогая — не то слово, — подал голос Ворт, задумчиво разминая пальцы.
— Дорогая, но она того стоит, — сказал Горт. — Высший класс! Классическая беговая нога.
Фергуль заметил, как док бросил на Горта недобрый взгляд.
— Что-что ты там вякнул про беговую ногу? — как бы невзначай поинтересовался Зубодроб.
Прежде чем док успел его остановить, Горт выпалил:
— Это беговая нога для спринтеров. Будешь всегда самым первым прибегать на поле боя.
— Так-так, а не будет ли у меня проблем со всего одной беговой ногой, а? — спросил Фергуль. — Или вы мне на одной ножке прикажете скакать?!
Док фальшиво рассмеялся. Если бы взглядом можно было убить, Горт уже стал бы трупом. Док на него страшно злился.
И вновь раздался шорох, словно сотни крошечных лапок засеменили по полу. «Откуда этот шум?» — подумал Фергуль. Вообще-то, звук ему нравился, он успокаивал, напоминал о доме, о шорохе из паучьих ям. «Да не, ерунда, — решил он, — должно быть, гретчины наверху гремят черепами в поисках золотых зубов».
— А мы сделаем тебе спецпредложение, — заверил док, — заменим обе ноги. Посмотрим, что из этого получится… В смысле, в драках же тебе все равно больше не участвовать: ты же босс и все такое…
— Ага, спецпредложение, — сказал Морт, сжимая и разжимая за спиной огромные клещи.
— Да, специальное спецпредложение, — подтвердил Ворт, недобро глядя сквозь круглые очечки.
