Пожалуй, после этого бала мода и в самом деле сменится… По крайней мере, его подданные перестанут косо смотреть на девушек с обрезанными косами. Мода была причиной более уважительной, чем болезнь или несчастный случай.
— Добро должно побеждать постепенно, — улыбнулся он. — На самом деле я зашел поблагодарить…
— Меня? — изумилась Алета.
— Возможно, судьбу в твоем лице.
— За что?
— За твоего кузена. Если б не твоя просьба о помощи, я бы не стал приближать к себе герцога Монтреза. После скандала с его матерью… Но Кот и в самом деле — находка. Я собираюсь дать ему титул Первого Герцога и Регента, на случай моей внезапной кончины.
Внимательный взгляд вцепился в лицо Алеты, ища хотя бы тень беспокойства. Но девушка лишь пожала плечами.
— Прекрасный выбор, Ваше Величество. Эшери не способен на предательство. Ему этого просто не позволят ни кровь, ни воспитание.
— Хотел бы я сказать то же самое о членах своей семьи, — вздохнул Рамер. Отличное настроение растаяло, как Верхняя Гавань с появлением солнца.
— Я имею право распорядится частью своего приданого? — поинтересовалась Алета.
— Безусловно. Правда, шахты еще не восстановлены, но, твой кузен отлично поработал, и деньги на это у нас есть.
— Я хочу отписать Эшери долю. Пять процентов.
Император качнул головой:
— Алета, это анеботум. Стратегический ресурс. Пять процентов…
— Он отвоевал для вас все. Дважды. Сначала в горах, а потом за столом переговоров.
— Дорогая моя, дело не в моей жадности. Доля закрепляется как фамильное владение, а мы не вечны. Неизвестно, какими будут наши потомки. Тот, у кого пять процентов в добыче анеботума, неизбежно влияет на политику государства. И твой кузен понимает это, как никто. Он просто не примет такого подарка.
— Посмотрим, — пожала плечами Алета. — Надеюсь, приглашения отправлены всем героям этой войны?
Рамер Девятый остался совершенно невозмутим, но правое веко дернулось. Один раз.
— Ты сильно рискуешь, дорогая, — негромко заметил он.
— Ничуть, — сухо рассмеялась она, — Ваш зверь пообещал, что не тронет меня. Ему я верю. В отличие от некоторых. А теперь, если вы намерены игнорировать мои вопросы, извольте покинуть комнату. Мне нужно закончить туалет.
Рамер развернулся и направился к дверям. Но у самого входа, уже привычно, задержался.
— Да, Алета. Всем. Кое-кому даже магическим гонцом. Мои дворяне совершили ошибку с этим судом. Или подлость, я еще не разобрался, но непременно разберусь.
Не стану скрывать, я бы охотно съел твоего верного рыцаря. Просто, чтобы больше не беспокоиться о репутации императорской семьи… Но подданные не должны сомневаться в том, что власть справедлива и верная служба вознаграждается честью, а не виселицей. Он будет там. Ты довольна?
— Да, Ваше Императорское Величество. Благодарю вас.
— Никаких глупостей. Ты поняла, Алета? Мое терпение не безгранично. Я, в отличие от своего зверя, никаких обещаний не давал.
— А как же брачная клятва? — невинно поинтересовалась она.
— Если ты ее не нарушишь, все будет хорошо.
И вышел. Хлопать дверью Рамер Девятый счел дурным тоном. Но — хотелось.
Глава 52 БЕЗУМНЫЙ ЭЛЬС
— Я демонски рад, что все выяснилось, — маркиз Лесанж сиял улыбкой и поражал наградами: рядом с очень престижным "Мужеством" сияла еще более престижная и редкая "Честь и Верность".
— А уж как я рад, — Марк покрутил головой. Людской поток на лестнице был таким плотным, что единственным способом не превратиться в щепку в нем, было — прижаться к перилам и держаться за них изо всех сил. — А где наша славная троица?
— Где-то, — Лесанж пожал плечами, — я их видел внизу, пускали пыль в глаза каким-то девицам. Те закатывали глаза, ахали и охали и, гадом буду, уже мысленно примеряли розовые платья*.
(розовые платья* — свадебные)
Внезапно Винкер вытянулся струной и сощурился, словно смотрел в прицел арбалета.
— Что случилось?
— Друга заметил. Подойти бы, поздороваться да в морду плюнуть. Но, боюсь, на расстояние плевка он меня не подпустит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Где?
— А вон там. С двумя Ласси.
— Темные боги, можно подумать, я помню всех Ласси, их же как собак нерезаных. Даже без учета тех, кого в начале лета пересажали. Всегда завидовал твоей памяти.
— Было бы чему, — поморщился Марк, — иногда хорошая память это не дар, а проклятье.
— Ну, всегда есть способ устроить себе амнезию…
— Ты имеешь в виду — напиться до танцующих собак? Хорошая идея. Если после бала у тебя не пропадет желание, я, пожалуй, упаду тебе на хвост. А сейчас… кажется, народ немного рассосался. Идем.
Винкер ловко вклинился в толпу, пройдя ее как хорошо разогретый нож кусок сливочного масла. Причем, ведь даже не помогал себе кинжалом — про себя восхитился Лесанж.
…Этой встречи Марк не ждал и не боялся, ему было на нее откровенно плевать. Он вообще пришел сюда с четкой и ясной целью. Поэтому, когда голос, надоевший еще на суде, с характерным оттенком брезгливости произнес: "А этот мерзавец что здесь делает? В Рахте день открытых дверей? Или виселица сломалась?" — он лишь скользнул взглядом по вытянутому лицу князя Гевора, чуть склонил голову, показывая, что признал, но подходить не считает нужным, и развернулся спиной.
Длинное лицо князя вытянулось еще больше. Он вскинул руку, намереваясь подозвать кого-то из охраны. Но на запястье легли тонкие, по-девичьи изящные пальцы и легко, почти не прилагая усилий, потянули вниз.
— Добрый вечер, — улыбнулся Монтрез. На нем был мундир с нашивками маршала и впечатляющей коллекцией наград. Рубинового пламени, правда, не было. Зато сиял пафосный Бриллиантовый змей, которым отмечали за успехи на дипломатическом поприще.
Все это князь, конечно, заметил. Но, либо решил, что ему чудится, либо — что все эти цацки ничего не значат.
— Святые Древние, во что превратился императорский дворец? — вопросил он, прикрывая глаза руками, — сначала я встречаю здесь преступника, который каким-то образом избежал виселицы, потом со мной наглым образом осмеливается заговорить сын бродяжки, которого раньше не пускали дальше порога. С тех пор, как у Его Величества сменился секретарь, в резиденцию стало просто невозможно зайти.
Многочисленная свита Князя подвинулась ближе.
— Так может быть вы, Ваша Светлость, лучше дома посидите? — Эшери был сама галантность и предупредительность, — на южном континенте. Тем более, бритых мы там зачистили, жара спала. Скоро лаванда зацветет.
— Наслышан о ваших подвигах, — Князь чопорно оттопырил губу, — Господа, это тот самый Монтрез, сын еретички, который сжег живьем две сотни благочестивых жрецов, а уж сколько смиренных послушников, я даже и не знаю…
— Около двух тысяч, — любезно подсказал Эшери. — Хотите узнать подробности из первых рук? Я к вашим услугам, правда, ненадолго.
— Спешите еще кого-нибудь убить?
— Как получится, — приятно улыбнулся Эшери. — Пока я планирую только танцевать. Но если у кого-то вдруг возникнет желание нанести визит своему святому покровителю — обращайтесь. Я всегда рядом, господа, и всегда рад оказать услугу.
Кот обежал всю свиту взглядом, еще раз улыбнулся, развернулся на каблуках и, подхватив под руку какого-то светловолосого незнакомца, исчез в толпе.
— Ну и взгляд у сопляка, — передернуло пожилого барона, — словно метку поставил…
— Не слишком ты с ним круто? — поинтересовался Маркиз, — кто это?
— Князь Гевор, владетель Айшера.
— Серьезный мужик. Чего он тебе сделал? Нет, прошелся, конечно. Но ты, вроде, такие вещи мимо ушей пропускаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Просто я терпеть не могу, когда что-то пропадает зря, — откровенно ответил маршал, — а в данном случае зря пропадает великолепный череп. В нем трагически отсутствуют мозги. А Винкера нужно найти. У меня четкое ощущение, что он собирается свернуть себе шею.
