— Следовательно, в двадцать три часа десять минут Робер Ле Шантр умер!
Только в двадцать три тридцать девять началось восстановление жизнедеятельности. Другими словами, в течение двадцати девяти минут он был мертв. Разве это не убедительное доказательство его невиновности?
Разумеется, это было абсолютно неоспоримое свидетельство в его пользу, не идиот же я, в конце концов.
Но, с другой стороны, у меня накопилось более чем достаточно доказательств того, что убийцей Малу был… Да, тут недолго сдвинуться по фазе. Когда перестаешь что-либо понимать в ситуации, то почва буквально уходит из-под ног. Начинаешь просто испытывать страх.
Мне стало жутко от этих двух воздвигнутых вокруг меня стен очевидности, давивших и мешавших думать. Требовалось сделать над собой усилие, встряхнуться, рассеять ужас и тревогу, возникшие перед лицом невозможного.
Я беспомощно копошился в засосавшей меня черной дыре, пока, как мне показалось, не увидел какой-то просвет, мелькнувший лучик разума. И тогда я набросился на профессора:
— Но что значит это ваше «мертв»?…
— Это была смерть. Она однозначна: прекращаются дыхание, кровообращение, тело охлаждается… Это и называется смертью.
— Да, это очевидно…
— В таком состоянии, согласитесь, он никак не мог задушить Малу.
— И тем не менее, профессор, у меня же есть свидетели…
— Тогда что, двойник?
— С той же самой родинкой, без фаланги на мизинце, с фотографией его жены и удостоверением личности?…
— И то верно.
— И даже если предположить, что убийцей все же был Ле Шантр, это никак не объясняет тайну не имеющей ни единого выхода комнаты.
— Действительно.
Сказать мне больше было нечего. Оставалось только распрощаться и вернуться обратно в Марсель…
Нет! Этого делать было нельзя! Не мог я уехать, когда от этой дилеммы просто пухла голова! Надо было… надо было… а собственно, чего делать-то?
Следовало по меньшей мере тщательно разобраться в том, что из себя представляет этот Ле Шантр: прочувствовать окружающую его атмосферу, побывать в его доме вполне благополучного человека, взглянуть на кресло, в котором он любил посиживать, на письменный стол, за которым он пописывал, на картины, что давали отдохновение его глазам, увидеть его любимую трубку, пепельницу… И в конце концов, надо было обязательно повидать и его самого… Зачем так, с ходу, отметать возможность какой-то глупейшей путаницы с приметами? И лишь после того как я его увижу, я, по крайней мере, смогу сказать сам себе, что сделал все, что было в моих силах, в борьбе с невозможным.
Но профессор был отнюдь не в восторге от моих планов.
— Пойти к нему? Будьте осторожны! Повторяю: речь идет о человеке и о семье, пользующихся исключительным уважением… Его супруга…
— Не беспокойтесь, я буду предельно тактичен. Полицейским случается вести себя умно… иногда. Могу я повидать мадам Ле Шантр?
— Я сейчас пошлю кого-нибудь за ней. Мадам Ле Шантр все время у изголовья мужа. Если до отъезда у вас возникнет необходимость еще раз повидаться со мной, то я буду у себя в кабинете с двух часов.
Беседа с мадам Ле Шантр
Мадам Ле Шантр: Вы хотели меня видеть, инспектор?
Я: Да, мадам. Речь идет… о весьма незначительном деле… связанном с одним преступником в Марселе.
Мадам Ле Шантр: Так вы из Марселя?
Я: Да.
Мадам Ле Шантр: О! А я ведь там родилась. Там же и с мужем познакомилась.
Я: Так он там жил?
Мадам Ле Шантр: Да, почти пятнадцать лет. Он возглавлял филиал «Банк де Франс». А в Париж мы переехали всего несколько месяцев назад, когда супругу предложили пост в министерстве финансов.
Я: Вот как?
Мадам Ле Шантр: Так о чем вы хотели поговорить?…
Я: Э-э-э… Видите ли, мне понадобилось — и профессор предпочитает, чтобы по таким пустякам не беспокоили месье Ле Шантра в период его выздоровления — просмотреть некоторые досье вашего супруга, в которых мы надеемся обнаружить следы совершенных нашим подозреваемым махинаций… Едва ли стоит вам забивать голову подробностями дела…
Мадам Ле Шантр: Если я в чем-то могу оказаться полезной…
Я: Спасибо за ваше участие.
Мадам Ле Шантр: Я сейчас же позвоню нашей горничной. Вот связка ключей моего мужа. Все его досье классифицированы и находятся в столе… Может, желаете, чтобы я вас сопровождала?
Я: Нет, нет, это совсем ни к чему… Думаю, я задержусь ненадолго.
Мадам Ле Шантр: Тогда держите ключи, инспектор. Как только закончите, передайте их горничной.
Второй (телефонный) разговор с профессором Дероном, который в этот момент находился у себя дома
Я: Алло… Алло… Профессор Дерон?
Профессор: Да, слушаю вас.
Я: Говорит инспектор Лестрад.
Профессор: Что-нибудь новенькое?
Я: Да. По телефону объяснить это невозможно. Но совершенно необходимо, чтобы я смог встретиться с месье Ле Шантром. Минут пять, не более того…
Профессор: Так. Обнаружили неоспоримое доказательство, что именно он убил вашу Малу?
Я: Нет, но я нашел у него дома довольно странные, заставляющие серьезно задуматься вещи. Мне непременно нужно задать ему несколько вопросов. А потом я обо всем вам расскажу.
Профессор: Не утомляйте его. Не волнуйте. Не нервируйте. При соблюдении этих условий разрешаю вам встретиться с ним. Необходимые на этот счет указания сделаю. Помните, что он вернулся к жизни из такого далека…
Я: Очень прошу вас устроить так, чтобы на время нашего разговора мадам Ле Шантр куда-нибудь вышла. Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз.
Профессор: Договорились. Мадам Ле Шантр в этот час всегда отлучается из клиники, так что можете идти смело. Вас пропустят к нему. А потом — прямо ко мне… Жду вас.
Беседа с Робером Ле Шантром в клинике в 14 часов 30 минут
Я: Добрый день, месье. Не беспокойтесь, я не утомлю вас. Знаю, что вы еще слишком слабы.
Ле Шантр: Здравствуйте, инспектор. (Говорит еле-еле…) Видно, у вас действительно очень важное дело, раз профессор Дерон разрешил визит. За последний месяц вы первый человек, кроме моей жены и ученых мужей, которому позволили переступить этот порог… Наверное, мой случай в чем-то профессионально интересен!.. Слушаю вас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
