своей одежды Груди оставил без внимания, а вот замечание насчет курорта привело его в бешенство.
— К-кто сказал, что хозяин квартиры на к-курорте? — он даже заикался от возмущения, почти точно зная наперед, что услышит в ответ.
— Кто? Привратник, кто! — небрежно ответил незнакомец. — Из первой квартиры, говорит, все на курорте, дома никого нет.
— Вечно этот кретин говорит, что меня нет дома! — чуть не плача от злости, произнес Груди. — Ну, я ему покажу! Сколько он моих девиц завернул! Вот и вчера тоже…
— Девиц? — заинтересовался незнакомец.
— Я хотел сказать — сотрудниц… — виновато поправился Груди. — Вы не думайте! Они ко мне по работе…
— Ясно, ясно! А ты куда?
— Сейчас я покажу этому кретину!
— В таком виде? Посреди ночи?
Груди посмотрел на себя и еще больше расстроился. В самом деле — куда посреди ночи, да еще в таком виде?
— Да ты заходи, заходи, — пригласил незнакомец. — Простудишься на балконе.
— «Посреди ночи!» — в свою очередь передразнил Груди, причем не менее удачно, чем это делал гость, но на всякий случай вошел в комнату. — А тебе что нужно посреди ночи в чужой квартире, ворюга несчастный? — выложил он, наконец, главный козырь, способный подчеркнуть его нравственное превосходство.
— Что, что? А ну, повтори!
— Ворюга несчастный… — неуверенно произнес Груди, потому что в последнюю секунду заколебался, как уместнее назвать действия незнакомца — воровством или присвоением. В последнее время печать уделяла довольно много внимания этой проблеме, но к своему стыду, он не проследил за дискуссией до конца и теперь, кажется, сел в лужу, как последний невежда.
— Ну, спасибо! Значит, ворюга? Вот до чего дожили! Люди хапают тысячи и миллионы, и то их ворюгами не обзывают, а я, значит, ворюга, только потому, что вот уже полчаса скребу — двух левов наскрести не могу, хоть за такси заплатить! Архитектор называется! Может, еще будешь уверять, что ты и вправду архитектор? — язвительно бросил он, вынимая из кармана куртки визитную карточку Груди.
— Конечно, архитектор! — комично выпятил грудь хозяин квартиры.
— Ладно, допустим… — примирительно проговорил незнакомец. — Но как я могу тебе поверить, когда сам видишь: и двух левов не набралось!
— У нас завтра зарплата, — пробормотал Груди.
— Завтра, завтра! Не могу я дожидаться твоего завтра!.. Эх ты, а еще архитектор! Даже украсть нечего!
— У меня транзистор есть, «Спидола», — некстати похвастался Груди.
— Без батареек небось?
— Без… — неохотно признался Груди. — Нету нигде. Даже в газетах писали.
— Выходит, я должен рыскать по Софии, искать батарейки по полтора вольта? Так, по-твоему? Спасибо большое, жрите сами!
— Да тебя никто и не просит, ворюга этакий! — разозлился Груди и чуть было не повысил голос. — Он меня еще обсуждать будет… Пошел вон!
— Тихо, перебудишь весь дом.
— Ну и пусть! — Груди сбавил голос до шепота.
— Из-за лева восьмидесяти? — ехидно осведомился незнакомец, подбрасывая на ладони найденные монетки.
Груди счел за лучшее промолчать. В самом деле, не стоило будить весь дом из-за одного лева и восьмидесяти стотинок.
— Человека на улице убивать будут — и то никто носа не высунет, а ты надеешься — из-за лева восьмидесяти!.. Хорошо, хорошо, вы архитектор, я верю. — Незнакомец неожиданно перешел на «вы», подсел к Груди на диван и вынул пачку «БТ». — Теперь уже верю. Потому что только интеллигент выплескивает так свои комплексы. Я ведь тоже вращаюсь в этой среде и вашего брата, интеллигента, знаю как свои пять пальцев. Все вы отыгрываетесь на мне, потому что я человек беззащитный, потому что никто за мной не стоит. А когда вас обворовывают другие, когда крадут ваше время или ваш талант, вы молчите в тряпочку, не хотите портить отношения. Возьмем простейший пример: вы всегда один подписываете свои проекты или, бывает, добавляете и другие имена? Молчите? Эх вы, Некрасов! Архитектор-гражданин!
— У Некрасова поэт-гражданин, — поправил Груди и даже прочитал наизусть: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан…»
— Всего вызубрили наизусть? Вот небось, девицы-то ахают! А когда надо выступить по-граждански, когда надо голос поднять — хотя бы в собственную защиту, — тут вы помалкиваете! А потом вымещаете на таких как я!
Его лицо, озаренное бледным светом месяца, выражало не столько гнев, сколько искреннее огорчение.
Он уже собрался уходить, когда его взгляд вдруг упал на пишущую машинку в углу.
— Только не машинку! — чуть не завопил Груди. — Она чужая, да еще из валютного магазина, мне потом век за нее не расплатиться!
— Больно нужна мне ваша машинка, — горько засмеялся незнакомец. — Чтобы меня по шрифту завтра же засекли? Нет уж, спасибо большое! У меня к вам чисто личная просьба: настукайте мне справочку, что я пробыл у вас с такого-то часа по такой-то, а то, как принесу домой лев восемьдесят, жена нипочем не поверит, что я и вправду был на работе. До того ревнивая, не приведи бог!
Перевод М. Михелевич.
Александр Миланов
ТРАКТАТ О НЕДОСТАТКАХ
Сколько их!.. Типичны, нетипичны, те привычны, эти непривычны, то они ручьи, а то — лавины, персональны или коллективны, по вине такого ли, сякого, по вине таких, сяких и прочих, в рамках и за рамками закона, с проволо́чками, без проволочек… Сортирую и схожу с ума я… Думаю, гляжу, не понимая, установлен
