знать не может. Почему? Это, считает Лем, — особая забота Конструктора.
Конструктор-космогоник стремится к тому, чтобы существа, обитающие в созданном им Космосе, никогда не распознали его искусственности. Следует опасаться, полагает Лем, что сама догадка о существовании чего-либо вне их «Всего» побудит обитателей искусственного мира искать выхода из него. Нельзя «попросту помешать им найти выход — это значило бы отяготить их сознание отсутствием свободы». Поэтому выход «недопустимо ни маскировать, ни баррикадировать. Надо сделать так, чтобы сама догадка о существовании выхода стала невозможной». Лучше всего, считает Лем, «если какая-то действующая повсюду сила замкнет их мир так, чтобы он стал подобием шара; тогда его можно будет исколесить вдоль и поперек и нигде не натолкнуться на какой-либо «конец». Лем рассматривает и другие варианты решения. Все это напоминает ситуацию в том Мире, в котором мы живем, и невольно возникает вопрос — не намек ли это на то, что наш мир и мы сами были созданы Конструкторами Вселенной.
Какие причины могут побудить разумные существа заняться космотворчеством? Лем не дает ясного ответа на этот вопрос. Одна из причин — попытка избежать информационного кризиса, «защититься от информационной лавины». В связи с этим он отмечает, что «дочерняя цивилизация», в свою очередь, может построить внутри своего мира последовательность иерархически подчиненных миров, вложенных один в другой, наподобие матрешек. Такая конструкция отчасти напоминает систему взаимопроникающих квазизамкнутых миров Идлиса, о которых говорилось в п. 5.3.2, но, конечно, не тождественна ей. Напрашивается также аналогия с системами эзотерической философии, где также вводится множественность взаимопроникающих миров. Существенная разница, однако, состоит в том, что там наш мир рассматривается не как источник всей пирамиды миров, не как причина «всего», а как одно из следствий в процессе творчества, источник которого теряется в Беспредельности.
Другая причина конструирования миров — попытка воссоздать Трансцендентальность. Можно ли сконструировать бессмертие, вечную справедливость, воздаяние? — спрашивает Лем. И отвечает: да, можно. Для этого надо сконструировать «Тот Свет». Искусственно созданный мир условно разделяется на две части: обитающие в нем разумные существа и их окружение. Теперь к этим двум частям пристраивается еще третья. Когда мыслящее существо умирает, когда тело его обращается в прах, личность (вероятно, имеется в виду информационное содержание личности, отражающее ее мысли, эмоции, чувства, весь ее внутренний психический мир) «по особому каналу переносится в третью часть машины. Там действует Справедливость, там Воздаяние и Возмездие...» Там есть свой «кибернетический рай, чистилище, ад». Впрочем, заключает Лем, «Тот Свет» может не иметь никаких точных эквивалентов ни в одной из земных религий. Конструировать его можно произвольно, и таких миров можно построить множество.
Возможно, полагает он, Конструкторы мира, содержащего «тот свет» в качестве своей составной части, придут к выводу, что жизнь там счастливее, чем в их мире. Тогда они перенесут туда (в созданный ими мир) зафиксированную в их генах наследственную информацию, и их дети, вместо того чтобы родиться в этом мире (мире своих предков), обретут более счастливое Бытие в искусственно созданном мире. Это уже принципиально новый шаг. До сих пор речь шла об обитателях искусственного мира, которые были созданы вместе с ним. Теперь же речь идет о переселении из мира «естественного» в мир «искусственный». Живя в нем, потомки космогоников могут верить (или не верить) в трансценденции — в существование Того Света, в Бессмертие, Воздаяние, Возмездие, Всепрощение, Всемогущее Милосердие и т. д., а затем, после смерти, они будут убеждаться в справедливости своих верований. Для человечества, которое таким образом обрело бы для себя все то, о чем оно мечт зло веками, — это было бы Великим Исходом в Землю Обетованную. Не следует, конечно, слишком буквально принимать все эти построения, но они хорошо иллюстрируют возможности, открывающиеся в процессе «космогонического конструирования» и возникающие здесь философские и нравственные проблемы.
Заканчивая описание системы с «Тем Светом», Лем приводит воображаемый диалог между Конструкторами-космогониками и их «консервативными» оппонентами. Попытаемся воспроизвести этот диалог (не дословно, но близко к тексту).
— Но ведь все это обман, — говорят оппоненты. — Как можно осчастливить кого-то путем обмана?
— Почему обман? — возражают конструкторы, — только потому, что этот мир имеет иные законы, чем наш? Потому, что он богаче нашего на целую надстройку воплощенной трансценденции?
— Нет, — отвечают оппоненты. — Он не настоящий[306]. Это вы его создали.
— А кто создал ваш «настоящий» мир? А если и у него был свой Создатель, тогда что же, и ваш «настоящий» мир — тоже мошенничество? Вообще, все на свете кто-то создал. Вот мы с вами создали цивилизацию, значит, и она тоже мошенничество?
— Не о том речь, — продолжают оппоненты, — эти существа на «Том Свете» будут заключены в каком-то хрустальном дворце свершения надежд, какого не бывает за его пределами.
— «Заключены»? — не сдаются конструкторы. — А что вам известно о его размерах? А если он величиной с Метагалактику? Считаете ли вы себя заключенными в Метагалактике, узниками окружающих вас звезд?
— Но ведь этот ваш мир — ложь, — настаивают оппоненты.
— А что истина? — отвечают конструкторы. — То, что можно проверить. Но в созданном нами мире можно проверить больше, чем здесь, ибо здесь все обрывается на границах чувственного опыта и расплывается вместе с ним, а там...
На этом дискуссия на страницах «Суммы» не заканчивается. Но мы вынуждены где-то остановиться и прервать этот диалог.
В какой степени все это правдоподобно? «Мне могут задать вопрос, — пишет Лем, — считаю ли я в какой-либо степени правдоподобным, что люди когда-нибудь возьмутся за такие — или хотя бы сходные — дела? На прямой вопрос надо прямо и отвечать. Думаю, что вряд ли. Но если представить себе все эти абсолютно неисчислимые миры разума, вращающиеся в недрах галактик..., то... чтобы во всех этих необъятных просторах звездной пыли никто никогда не подумал о таком начинании, не соразмерил своих сил с такого рода замыслами — именно это кажется мне вовсе неправдоподобным».
Отметим характерную черту космокреатики Станислава Лема: его космогоники конструируют миры, полностью отчужденные, не зависящие от Природы, замкнутые в самих себе. Причина этого, как кажется, в том, что одна из основных задач Лема состояла в объяснении парадокса «Молчания Вселенной» (см. следующую главу). Для этого ему и понадобились отчужденные от Природы, замкнутые в себе миры, где напряженная творческая деятельность КЦ не находит никакого проявления во внешнем мире. Но идея космогонического конструирования гораздо шире, она включает
