Остановись! Ты делаешь хуже, — подсказывал ей здравый смысл. Некоторое время ушло на то, чтобы прислушаться к внутреннему голосу. Успокоить себя стоило титанических усилий, но все же Аэлин удалось заставить себя дышать медленнее и ровнее и перестать дергаться.
— Так… так… — зашептала она. — Думай.
Отрывок ночи пролетел перед глазами. Аэлин вспомнила, как вежлив был с нею аггрефьер, как убеждал ее остаться. Вероятно, это сумасшедшее существо решило, что они с Мальстеном все же не соблюдают, а нарушают волю Рорх, и решил поспособствовать переходу обоих на теневую сторону мира.
Мальстен! Он же там совершенно один, он беззащитен! Этот ублюдок мог уже убить его!
Судорожный вдох показался тяжелым. Воздуха было немного, и количество его только уменьшалось. Глаза обожгли слезы отчаяния, но Аэлин заставила себя задержать дыхание и успокоиться.
Никто не придет, — подумала она. Еще никогда прежде ей не было так жалко саму себя, однако она попыталась отогнать эту мысль прочь. Жалость сейчас не поможет, нужно было думать, как выбраться отсюда. — Теодора звать бесполезно: этот проклятый выродок на помощь не придет. Мальстен… боги, что он с ним сделал? — Аэлин сжала кулаки. — Спокойно. Мальстена ждать не стоит. Значит, я должна выбираться сама. Эта крышка гроба лежит неплотно. Стало быть, надо нащупать брешь и выбираться наружу, другого способа нет. Клянусь всеми богами Арреды, я убью эту тварь!
Злость придала сил. Аэлин осторожно вытянулась, попытавшись понять, сколько у нее свободного пространства. Результат показался ей удручающим, но всколыхнувшуюся панику удалось подавить. Осторожно изворачиваясь и шаря руками в темноте, Аэлин нащупала довольно большую щель, из которой то и дело сыпалась в гроб земля. Она попыталась сдвинуть крышку: безуспешно. Сил не хватало, холодная почва была слишком тяжелой, но это не остановило Аэлин. Она понимала, что у нее всего два варианта: упорно работать и пытаться выбраться из гроба, пока не кончился воздух, или умереть.
***
Дезмонд присмотрелся к кострищу, встретившемуся ему на пути, и застыл. По спине пробежал холодок.
Я, что, ходил кругами? — ужаснулся он.
С рассветом он двинулся в путь, так и не представляя, куда хочет прийти. Лес казался ему везде одинаковым, равномерно неприветливым и пугающим. Дезмонд опасался, что запнется о какую-нибудь корягу и расшибется насмерть, однако вскоре сумел более-менее приноровиться к Сонному лесу и начал двигаться увереннее. Когда солнце начало понемногу склоняться к закату, проглядывая меж деревьями, Дезмонд с гордостью понял, что прошел достаточно много. Пейзаж не менялся, но он предполагал, что леса на материке огромны, и выход из них может занять несколько дней.
Хорошо бы выбраться на основной тракт, — подумал он и попытался найти дорогу. Это отняло не один час и в итоге привело его к до боли знакомому кострищу. Дерево, под которым Дезмонд разместил свою сумку сегодня ночью, и место для костра — это, без сомнения, была его точка привала.
Боги, я же заблудился! — в панике подумал Дезмонд.
Он съехал по стволу того же самого дерева и подтянул к себе колени, испугавшись, что никогда не выберется отсюда.
***
Глубокий вдох. Легкая дрожь век. Тело, постепенно осознающее, что ему пора прийти в движение. Отчетливый стук двух сердец под лежащей на груди рукой.
Наконец трепещущие веки поднялись, и Мальстен растерянно огляделся. Он был один в помещении, показавшееся ему знакомым. В одном он был уверен: это помещение никак не могло находиться в гратском дворце.
Аэлин! Бэс!
Мальстен резко втянул воздух и попытался резко вскочить. Тело непослушно качнулось и не пожелало повиноваться с первого раза. Мальстен чувствовал себя так, будто совершенно отвык двигаться.
Как это могло случиться? Сколько же я отсутствовал?
Ответом на вопрос послужило помещение, в котором он находился. Он наконец определил, что это за место.
— Не может быть! — прошептал Мальстен вслух.
Однако глаза его не обманывали: он находился один посреди комнаты Теодора Гласса. Кто привез его сюда? И как давно?
Последний вопрос и вовсе повергал Мальстена в ужас: одно то, что он оказался здесь, означало, что он пробыл без сознания больше месяца.
— Аэлин…
На подгибающихся с непривычки ногах, иногда опираясь на стену, чтобы сохранить равновесие, Мальстен вышел из комнаты и поискал взглядом Аэлин или Теодора.
В доме никого не оказалось, однако с улицы доносился какой-то стук. Мальстен, нахмурившись, вышел на улицу и поежился от влажного холода.
— Аэлин? Тео? — позвал он.
Стук оборвался. Через несколько мгновений долговязый аггрефьер с выражением искреннего изумления на лице показался из-за дома. В руках у него был молоток, который он причудливо обвивал тремя длинными пальцами.
— Мальстен? — Оклик сопроводил клокочущий горловой звук. — Глазам не верю! Ты… ты очнулся?
Данталли рассеянно кивнул.
— Похоже на то. Тео, как я здесь оказался? Последнее, что я помню, это резню в гратском дворце.
— Я знаю, что произошло, — прервал его аггрефьер. — Мне рассказала твоя охотница. — Он огляделся по сторонам и поспешил добавить: — Ее здесь нет, кстати, если ты ее ищешь.
Мальстен нахмурился.
— Нет? Когда она вернется, не говорила?
Аггрефьер пожал плечами.
— Я так понял, что никогда, — туманно заметил он. — Она оставила тебя здесь и в тот же вечер ушла. Рассказала, что ее отец погиб, пытаясь освободить тебя из ловушки Красного Культа.
Оба сердца Мальстена болезненно сжались. Это было чистой правдой: Грэг погиб, пытаясь спасти его.
— Аэлин ушла… поэтому?
— Она не говорила, почему, как надолго и куда уходит, — вздохнул Теодор. — Просто попросила присмотреть за тобой. Почему-то была уверена, что ты очнешься, а я не верил. — Аггрефьер говорил с явной досадой, махнув молотком в трехпалой руке. — Даже гроб для тебя решил сколотить на всякий случай. Слишком уж слабо верилось, что ускользнувший после расплаты данталли может вернуться к жизни.
Обыденность этого замечания заставила Мальстена нервно усмехнулся.
— Очень… гм… заботливо с твоей стороны.
Теодор покорно склонил голову. Мальстен оценивающе посмотрел в сторону леса.
— Тео, а Аэлин… давно она ушла?
Аггрефьер перемялся с ноги на ногу.
— С неделю… точно не могу припомнить, Мальстен. Здесь все дни, как один.
— С неделю? — Мальстен оторопел. — Хочешь сказать, я здесь уже неделю?
— Около того, — пожал плечами Теодор. Казалось, расспросы начинают раздражать его.
— Ясно.
Мальстен решительно развернулся. В комнате, где он очнулся, он не обнаружил никаких вещей. Стало быть, их при нем не было. Тем лучше: не придется тратить лишнее время на сборы.
Теодор встрепенулся и подался в его сторону.
— Постой! Куда ты собрался?
— Я должен найти Аэлин, — кивнул Мальстен, продолжая двигаться к лесу.
— Но как ты будешь ее искать? И… проклятье, Мальстен, ты ведь только очнулся! Уже закат, подожди хотя бы до утра! — Теодор остановился и, издав нервный клекот, выкрикнул: — Ты все равно вряд ли ее найдешь!
Мальстен остановился и обернулся. Взгляд его сделался угрожающе подозрительным.
— Что ты хочешь этим сказать?
Аггрефьер мигнул, полупрозрачное третье веко дернулось, взгляд невольно опустился на ладони данталли, словно в попытке разглядеть невидимые черные нити. Теодор чуть сильнее поджал длинные руки и соединил подушечки когтистых пальцев.
— Я ведь… слышу мысли, Мальстен… ты знаешь.
— И что же ты услышал в мыслях Аэлин?
Теодор издал клокочущий звук.
— Она не хочет тебя видеть. Не после того, что произошло. Поэтому она и ушла, оставив тебя здесь. Не думаю, что она хочет, чтобы ты ее нашел.
Мальстен опустил взгляд. В словах аггрефьера был здравый смысл, однако верить в это не хотелось.
Если уж ты привык быть азартным и играть по-крупному, умей рисковать, — вспомнились ему слова Сезара.
