За бортом возникла голова с зажатым в зубах ножом. Квазимодо коротко уколол в глаз. Человек упал, но уже двое воинов перекидывали ноги через борт у руля. Вор метнулся к трапу, налетел на что-то кричащего мокрого воина. Глефа с ходу взрезала худой живот, на миг застряла под ребрами. Вор яростно рванул оружие. Воин еще сопротивлялся, Квазимодо инстинктивно успел увернуться от широкого бронзового наконечника копья, но рука, сжимавшая древко, чуть не оторвала вору ухо. Острие глефы вора с хрустом вывернуло ребра, вскрыв серо-розовое легкое. Воин наконец начал падать, но было уже поздно, потому что за ним стоял еще один смуглый боец, а вскинуть глефу для защиты вор не успевал. Палица, усеянная шипами из дерева, не уступающего по твердости бронзе, начала опускаться на многострадальную голову Квазимодо. Вор, безнадежно отшатываясь, уже собрался зажмуриться, но обладатель жуткой палицы, вдруг запрокинулся и начал валиться с трапа спиной вперед. На смуглом лице отразилось крайнее удивление, сверкнули крупные и белые – позавидуешь – зубы. Дабы быстрее освободить проход, вор добавил поверженному противнику ногой. Воин покатился по короткому трапу, и в торсе его обнаружилась стрела со знакомым пестрым оперением. Спасибо, любимая…
Теа пятилась от борта. Прямо перед ней никого не было, но двое смуглых воинов уже забрались по канатам, свисающим с бушприта. Дергался крюк под весом еще одного лезущего со стороны берега нападающего. Но хуже всего было то, что еще двое воинов уже поднимались на носовую площадку по правому трапу. Стрела лежала на тетиве, но в кого стрелять? В мгновенной растерянности Теа кинула взгляд на корму и сразу увидела невысокую фигуру Ква. Одноглазый насквозь проколол одного из противников, но другой уже замахнулся на вора какой-то диковинной колотушкой. Куда стрелять, вопроса не возникло. Лиска с облегчением выпустила стрелу и отскочила к левому трапу, там по крайней мере чужаков еще не было.
Прыгая со ступенек, Квазимодо окинул взглядом палубу. Нога и Бонга сражались у мачты. Молодая женщина прикрывала моряка круглым щитом, татуированный здоровяк в упор метал копья, благоразумно запасенные у мачты. Пока такая тактика приносила успех – легковооруженные пришельцы окружить защитников не успели, и на окровавленных досках палубы корчились лишь смуглые полуголые тела.
Квазимодо с ходу рубанул не успевшего обернуться воина. Курчавая голова подпрыгнула над плечами, покатилась на доски. Что и говорить, сталь у глефы – давнего трофея – оказалась на славу. Смуглые воины попятились, раздались в стороны. Нога тоже не зевал – успел зацепить одного из пришельцев в бедро.
– К носу! Там зацепимся, – заорал вор, умудряясь отклонить глефой укол вражеского копья.
Татуированный здоровяк сгреб левой рукой несколько копий, Бонга дисциплинированно прикрывала его щитом. Трое моряков «Высокого» попятились к носу, и тут на них насели по-настоящему.
Квазимодо, отделенному от товарищей мачтой, пришлось хуже всего. Смуглые воины быстро кололи копьями, не стесняясь и метать свое легкое оружие. Вор вертелся как угорь на сковородке, отбиваясь длинным лезвием глефы и, к сожалению, не таким уж длинным древком. Поджарая и маленькая фигура вора металась по палубе, приседая, почти падая, тут же взлетая, чтобы уколоть и полоснуть, – взбесившаяся смертельно опасная пружина. Ему удавалось повредить ноги и руки наступающих воинов, но, главное, удавалось увернуться от их оружия. Шестеро воинов впали в ярость, понимая, что никак не могут зацепить шустрого мелкого уродца. Воспользовавшись моментом, Нога отпугнул двоих противников, пытающихся обойти щит Бонги, и титаническим по силе броском пронзил одного из противников вора. Квазимодо проскользнул под копьями, засевшими в распахнутой дверце «ящика для лис», и соединился с соратниками по обороне у трапа, ведущего на носовую площадку. Бонга прикрыла мужчин щитом. Квазимодо взлетел вверх по трапу. Что-то вскользь задело его правую ягодицу, заднюю часть бедра обдало горячим, но вор тут же забыл о ране.
На узкой боевой площадке на носу когга смуглые воины зажали лиску в угол. Теа еще вертелась, избегая уколов и пытаясь отбиваться кукри. Лук она не бросала, и он здорово мешал спасать веснушчатую шкурку.
Оглушительный вой, переходящий в свист, порядком оглушил всех. Квазимодо и сам не предполагал, что способен издавать такие яростные звуки. Рука сама собой выдернула из-за пояса топор. Вор без промедления метнул оружие, смуглые бойцы отшатнулись, и любимый универсальный инструмент с жужжанием улетел в воды лагуны. Зато лиска успела вспрыгнуть на бушприт. Ей тут же пришлось отскочить еще дальше по узкой мачте. Рыжую лучницу снова атаковали. Но вор уже налетел на сгрудившихся у носа врагов. Выглядел он жутко – повязка с глаза давно соскочила, оскаленные в ярости осколки зубов казались пастью чудовища, с глефы летели капли крови. Один из смуглых воинов малодушно, но благоразумно скакнул за борт. Другие приняли атаку одноглазого безумца. Несмотря на свой невеликий вес, вор чуть не снес всех за борт. Взятая наперевес глефа рассекла руку одного из противников, рост помог вору поднырнуть под вражеское копье. Через мгновение все четверо оказались на палубе. На четвереньках вор чувствовал себя даже увереннее. Древко глефы оказалось зажатым в руке одного из врагов. Квазимодо выпустил оружие, в его руке уже был орочий нож. Клинок колол со скоростью жалящей змеи. Вор истыкал двоих. Третий уже хрипел – Теа успела раскроить ему череп. Раненный в руку воин пытался ускользнуть к боту. Квазимодо с легкостью блохи оказался сидящим на нем верхом. Умелый удар под подбородок – из-под клинка брызнула струя яркой крови.
Вор вспрыгнул на ноги. Теа стояла рядом. Выдергивая из-под тел скользкую глефу, Квазимодо прорычал:
– Лук!
– Стрел мало, – лязгнула зубами Теа.
– Потом не нужны будут!
Моряк и Бонга еще удерживали правый трап, зато по левому лезла густая толпа злобно завывающих воинов. Впереди перся здоровяк с целым букетом белых перьев на голове. Теа вскинула лук…
Квазимодо еще толком не успел поднять глефу, когда два первых тела покатились по палубе. Теа выпустила пять стрел мгновенно, и ни одна из них не пропала даром. На луке оказалась последняя стрела.
– Все! – взвизгнула лиска.
Квазимодо кивнул самому себе и кинулся к заваленному телами трапу. Левая рука почти не слушалась – в свалке у бушприта вор пропустил удар и, по-видимому, несколько пальцев оказались вывихнутыми или сломанными.
Но рубить и колоть было некого. Квазимодо успел увидеть, как последний смуглый воин с разбегу прыгает через борт. Громкий всплеск…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
