И, наконец, взрыв радости! Столь яркий и громкий. Его ударной волны хватило, чтобы снести все барьеры приличий. Ответственная Хома даже забыла о том, что находится на работе. Высокий пронзительный визг оказался лишь прелюдией к основному перфомансу, когда официанточка буквально напрыгнула на бывшего самурая и сграбастала его в объятия. Поскольку Мец в этот момент сидел, так уж получилось, что его голову вжало в мягкий тёплый девичий бюст.
— Я знала! Я знала! Я в тебе даже и не сомневалась!
Подобный шум в тихой гавани кафешки не мог не привлечь внимания. Но если немногочисленные посетители просто молча взирали на не видящую в своих действиях ничего предосудительного Хомейну и Меца, лицо которого медленно, но неотвратимо заливалось краской в тон рыжим волосам, то вынырнувшая откуда-то из недр служебных помещений рослая администраторша поспешила навести порядок.
— Норз! Что шумишь?
Не прерывая объятий, Хомейна обернулась через плечо и, не моргнув глазом, доложилась.
— Мец теперь некромаг!
Помочь ей в докладе поспешила Радка.
— А ещё, он на свидание Хомку пригласил.
Сам виновник торжества только и смог, что виновато улыбнуться и поднять руку в приветственном жесте.
Администраторша пару секунд молчала. Было видно, что причины радости ей понятны. И она даже сама счастлива за удачливую подчинённую, с которой у них были весьма тёплые отношения. Но лицо потребно сохранять: не гоже жене начальника закрывать глаза на безобразия. Так можно и авторитета всего лишиться.
— После работы визжать будешь, — пробубнила она нарочито строго, но как-то без огонька. — У тебя смена ещё четыре часа. А пока убедись, что у всех заказы на столах. И… некромагу своему налей за счёт заведения.
Она перевела взгляд на Меца, а затем поклонилась. Неглубоко, но поклонилась.
— Прошу прощения за поведение этой юной особы.
Тройняшки разом хихикнули. Все разом.
— Да он явно не против, — заметила Даска, ехидно косясь на всё ещё прижатую к груди Хомейны голову брата.
— Я ещё не настоящий некромаг, пани Эггер, — поспешил прояснить ситуацию Мец, отлично знавший, что скромность красит человека больше, чем регалии. — Меня только-только зачислили на первый курс.
— Но колдовать он уже может! — поспешила уточнить Сарка, за что и получила неодобрительный взгляд новоявленного студента.
— Не важно, — покачала кудрявой головой администраторша. — Так что вам налить?
— Грушёвого сидра. Самого мягкого из тех, что у вас имеется, — пан Праведный не хотел ничего алкогольного, но отказ заставил бы хозяйку беспокоиться.
Женщина внимательно и строго посмотрела на Хомейну. Та лишь сейчас осознала, где именно последние полминуты провела голова молодого человека. Мец это понял по тому, как стремительно девушка помчала исполнять заказ. Словно бы надеялась исчезнуть из поля зрения посетителей прежде, чем кто-то заметит, что она запомидорилась.
Надо сказать, при всей своей бойкости с данной задачей Хома не справилась. И не справилась бы она даже если бы за сидром пришлось бы бежать в погреб, а не до ближайшего холодильника с фирменным логотипом и прозрачной дверкой.
Когда это красноликое создание вернулось обратно и поставило бутылочку перед Мецем, тройняшки вновь гаденько захихикали. И пан Праведный отлично понимал причину их веселья.
Ибо сидр оказался яблочным.
Молодой человек решил ничего не говорить. Он просто молча скрутил с бутылки крышку и сделал глоток, надеясь скрыть за этим движением собственную дурацкую улыбку. Не то, чтобы дико широкую. Одними лишь уголками губ. В конце концов, пан Праведный неплохо владел собой. Однако события последней минуты были достойны того, чтобы их отметили.
В конце концов, не каждый день удаётся увидеть, как эта обычно собранная девушка совершает столь нелепые ошибки.
3.
Как бы хотелось, чтобы ужин с Хомейной был назначен на сегодня. Но, к сожалению, девушка по вечерам училась. Да и было, чем Мецу заняться без учёта свиданий со слечнами, прекрасными не только внешне, но и внутренне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Например, пришлось вновь обнажить меч, но не чтобы отбиться от новой партии ледяных обломков, попавшей в ручки троняшкам, а от двух бывших соратников, которые, увидев пана Праведного, вдруг решили проявить лихость и “неожиданно” напасть на него в подъезде. Видать, были уверены, что их базового навыка некромагии и численного превосходства хватит, чтобы убить “предателя”.
Идиоты.
Единственным, что уберегло их от страшнейшей из кар, был факт наличия свидетелей. Не то, чтобы Мецу с его статусом некромага-первокурсника требовалось скрываться от кого-либо. Просто он не хотел показывать сёстрам самые неприглядные из сторон этой жизни. Потому пришлось просто лишить нападавших жизни. Благо, костяной клинок мог разить быстро и бескровно.
Лучший выбор, когда предстоит биться на глазах младших сестричек.
По крайней мере Мец так считал, когда принимал это решение. Но увидев, сколь беспечно ведут себя тройняшки, тут же изменил мнение.
Как-то больно было смотреть на девочек, похватавших выпавшие из мёртвых рук жезлы и размахивавших ими, словно бы деревенские мальчишки, случайно забредшие на поле боя.
Хотя, нет. Те мальчишки, всё же, увидели бы изувеченные и изуродованные тела, а потому вели бы себя более ответственно. Не стали бы они пытаться ударить друг друга боевым оружием, громко при этом смеясь.
— И снова победа великой Даски Праведной! Слечны рукоплещут! Враги — трепещут! — вскинула над головой руки девочка, довольная тем, как залепила жезлом по лбу сестрице.
Радка недовольно потирала ушибленное место и смотрела на победительницу недобрым, не предвещающим ничего хорошего взглядом, не обращая никакого внимания на тянущую пальчики к оружию Сарку, приговаривающую:
— Дай я теперь попробую. Дай я.
Наконец, Мец не выдержал.
— Хватит.
Он не повысил голоса. Просто произнёс одно слово. Чётко. Ясно. Холодно. Строго.
Три пары глаз мигом обратили на него свои взоры.
И эти взоры были разом недоумённые и требовательные.
— Я был слишком недальновиден и глуп, раз не позволил вам рассмотреть, что именно произошло. Я так не хотел, чтобы вы пугались… но сейчас я вижу, что вашим сердцам не хватает страха. Вы ведёте себя так, будто бы у вас в руках надувные мечи, а не оружие, созданное убивать.
Девочки молчали. Они смотрели на брата серьёзными внимательными взглядами. Напряжённый, кажется уязвлённый у Даски. Тёплый, с отголоском боли — у Радки. Заботливый, нежный — у Сарки.
И именно Сарка взяла слово. Она шагнула к молодому человеку и аккуратно накрыла ладошками руку, которой тот удерживал перевязь с мечами.
— Ты так хочешь, чтобы мы побыстрей повзрослели?
И Мецу стало стыдно. Хотя и не должно было.
Он понурил голову и сосредоточил взгляд на ступенях. Серых. Слегка присыпанных окурками и обёртками с нечитаемым, но узнаваемым благодаря характерному шрифту, названием леденцов от кашля. Молодой человек осторожно подвинул мусор мыском ботинка к краю лестницы и скинул вниз.
— Я хочу, чтобы с вами не случилось ничего плохого. Чтобы вы были счастливы. И я вижу, что вы счастливы в своей безответственности. Но она же подвергает вас опасности.
Радка недовольно скрестила руки на груди и вздёрнула носик.
— Пхе! И это твоя благодарность за то, что мы не расспрашиваем тебя о том, где ты всё это время был?
— Вот-вот, — поддакнула ей Даска. — А, между прочим, мы знаем, что ты там сам подвергался опасности. А ещё, думаешь, мы не заметили, что ты вернулся, а Ростинка — нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мец нахмурился.
Если честно, он был удивлён тому, сколь долго фамилия Праведных не всплывала в новостях. По всем каналам и радиостанциям Ганнибал проходил под своим громким античным именем, а его современное пока что нигде так и не было упомянуто. По крайней мере молодой человек ни разу его и не услышал.
Но ведь это не навсегда. Сколько пройдёт времени прежде, чем дикторы впервые назовут Ростинку Ростинкой? Как скоро фамилия Праведных начнёт ассоциироваться с пороком, предательством, терроризмом?
