— Вы похудели! — заметила Грейс. — Взгляните на себя!
— Скучал по твоей стряпне, — признался Старбак, а потом наконец-то заявил, что ему необходимо повидаться с мисс Траслоу. — Она занята?
— Занята? Занята мертвецами! — зловеще выговорила Грейс, так ничего больше и не объяснив. Вместо этого она сняла передник, попыталась привести прическу в порядок и поднялась по лестнице. Она вернулась через пять минут и велела Старбаку воспользоваться задней лестницей, ведущей в комнату Салли.
Спальня находилась на третьем этаже и выходила на мокрый заросший сад перед конюшней, где темным прямоугольником темнело окно его прежней комнаты.
Стены спальни покрывали изысканные обои в светло-зеленую полоску, а на кровати лежало зеленое покрывало. В позолоченной вазе на каминной доске стояли засушенные цветы, а на стене висели пейзажи в лакированных рамах. Комната освещалась двумя газовыми светильниками, но на столе имелись свечи, на случай если городское газоснабжение прервется.
Мебель была начищена и отполирована, портьеры чисты, ковры отлично выбиты и проветрены. Все в этой комнате наводило на мысль о твердых американских моральных устоях, чистых и состоятельных, этой комнатой гордилась бы даже мать Старбака. Дверь с щелчком распахнулась, и в комнату ворвалась Салли.
Нат! — она пробежала через всю комнату и обвила руками его шею.
— О Господи! Я так беспокоилась за тебя! — она поцеловала его и слегка коснулась шинели. — Я пыталась тебя найти. Пошла в городскую тюрьму, потом и в тюрьму Лумпкина, просила людей о помощи, но ничего не вышло. Я не могла до тебя добраться. Я хотела, но …
— Всё в порядке. У меня все хорошо, — успокоил он ее. — Я и правда в полном порядке.
— Ты похудел.
— Я наберу вес, — ответил он улыбаясь и мотнул головой в сторону открытой двери, через которую доносился смех с нижнего этажа.
— Они воскрешают мертвеца, — устало выговорила Салли. Она сняла с волос шиньон, бережно положив его на туалетный столик. Без накладных локонов она выглядела моложе.
— У них ненастоящий сеанс, — пояснила она. — Все надрались, как краснокожие, и пытаются получить совет от генерала Вашингтона. Это из-за наступления янки, вот все и налегают на виски.
— Но не ты?
— Дорогой, если хочешь заработать в этом деле, то нужно всегда оставаться трезвой как стеклышко, — она пересекла комнату и собралась было захлопнуть дверь, но остановилась. — Может, тебе хочется спуститься вниз? Присоединиться к ним?
— Нет. Я уезжаю.
Она уловила серьезность в его голосе.
— Куда?
Он показал ей пропуск.
— Перехожу линию фронта. Обратно к янки.
Салли нахмурилась.
— Ты собираешься воевать на их стороне, Нат?
— Нет, скоро не будет никакой войны. Все закончится, Салли. Ублюдки выиграли. Они настолько чертовски самоуверенны, что даже закрыли призывные пункты. Понимаешь, что это значит?
— Это значит, что они слишком уверены в себе, — презрительно заметила Салли, захлопнув дверь.
— Ну и что? Ты когда-нибудь видел неуверенного янки? Черт побери, на то они и янки. Все напыщенные и суетливые, Нат, но я пока не вижу ни одного из них марширующим по Франклин-стрит. Как говорит мой папа, пока свинья визжит, она еще не сдохла, — она подошла к столу и вытащила из коробки две сигары.
Она прикурила от газового светильника и отдала одну Старбаку, опустившись перед ним на каминный коврик. Ее кринолин зашелестел, когда она присела. На ней было изящное платье из белого шелка с широкими рукавами, узкой талией и оголенными плечами, прикрытыми расшитой жемчугом кружевной шалью. Жемчуг также красовался на шее и в ушах.
— Ты зашел попрощаться? — спросила она.
— Нет.
— Тогда ради чего? Этого? — она кивнула в сторону кровати.
— Нет, — он сделал паузу. Снизу донесся звон разбитой бутылки с последовавшими за ним ироничными возгласами.
— Небольшой сеанс, — улыбнулась она. Спиритизм был обычным явлением в Ричмонде, осуждаемым с кафедр городских проповедников, но нашедшим поддержку в семьях убитых на полях сражений, которые желали получить подтверждение, что их сыновья и мужья безопасно перебрались по ту сторону смерти.
— Это не настоящий сеанс. Они всего лишь сидят вокруг стола, пиная его ножки, — Салли замолкла, наделив Старбака скромной улыбкой.
— Так в чем дело, Нат?
И Старбак решился. Адам теперь был в безопасности, настал его черед.
— Ты помнишь тот вечер в госпитале? — спросил он ее. — Как ты говорила мне, что хочешь быть такой как все? Всего лишь простой заурядной личностью. Может, управлять лавкой? Так поедем со мной. Этот пропуск проведет нас через линию фронта, — он не был в этом полностью уверен, но точно знал, что не уйдет без Салли, согласись она следовать за ним.
— У меня есть разрешение на выезд, — объяснил он ей, потому что я делаю кое-что для правительства.
Салли нахмурилась.
— Для нашего правительства?
— Я должен доставить письмо, — рассказал Старбак и увидел, что она всё еще подозревает, что он едет сражаться за северян. — Здесь в Ричмонде есть шпион, — объянил он ей, — опасный шпион, и они хотят, чтобы я заманил его в ловушку, понимаешь? И для этого я должен отнести это письмо янки.
— И они не ждут твоего возвращения? — спросила Салли.
— Они хотят, чтобы я вернулся, — признал Старбак, но более ничего не стал объяснять.
Он и так выложил все, что мог позволить, и не знал, как рассказать ей остальное, о том, что он считает Адама шпионом, и как вернувшись Ричмонд он заманит друга в ловушку. Он планировал отнести поддельное письмо и этим возместить ущерб, который успел причинить Адам, ну а потом уехать вместе с Салли и предоставить армиям довести войну до победного конца.
В лучшем случае, рассчитывал он, для Конфедерации осталась всего пара месяцев борьбы, и будет лучше выбраться с места крушения, чем быть уничтоженным в конечной катастрофе.
— Возьми деньги, — торопил он Салли, — и мы отправимся на север. Может, в Канаду? Или в штат Мэн? Мы откроем тебе бакалейный магазинчик. Может, поедем на восток? — он нахмурился, зная, что не совсем ясно выражает свои мысли. — Я имею в виду, что ты можешь начать всё сначала. Я предлагаю тебе отправиться со мной, я за тобой присмотрю.
— На мои деньги? — улыбнулась Салли.
— Ты хранишь и кой-какие мои деньги. Знаю, их немного, но вместе мы справимся. Черт побери, Салли, мы можем осесть там, где захотим! Только мы с тобой.
Она затянулась, наблюдая за ним.
— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж, Нат Старбак? — спросила Салли спустя мгновение.
— Конечно!
Разве она это не поняла?
— О, Нат, — улыбнулась Салли. — Ты мастер убегать.
— Я не убегаю, — ответил он, уязвленный упреком. Она не заметила его обиду. — Иногда мне хочется выйти замуж, Нат, а иногда и нет. А когда мне хочется, то видит Бог, дорогой, я скорей выйду за тебя, чем за кого-либо другого, — она печально улыбнулась. — Но ты скоро от меня устанешь.
— Нет.
— Молчи! — она приложила пальчик к его губам. — Я видела, как ты смотрел на ту набожную девицу в госпитале. Ты всегда будешь хотеть узнать, каково это — жениться на девушке из твоего круга.
— Это несправедливо, — возразил Старбак.
— Но это правда, дорогой, — она снова затянулась сигарой. — Мы с тобой друзья, но из нас выйдет плохая супружеская пара.
— Салли! — запротестовал Старбак.
Она прервала его.
— Я переживу эту войну, Нат. Если янки придут, то я плюну на них, а затем выбью из ублюдков деньги. Я не знаю, чем еще могу заняться, но точно знаю, что не убегу.
— Я не убегаю, — возразил он, но слишком вяло. Она на мгновение задумалась.
— Ты никогда не знал нужды Нат. Я знаю кучу парней вроде тебя. Вам нравятся ваши удобства, — на сей раз она заметила, что задела его, и потянулась, чтобы дотронуться до его щеки.
— Может, я и ошибаюсь. Я постоянно забываю, что это не твоя страна, а моя, — она на мгновение умолкла, размышляя, а потом наградила его быстрой улыбкой. — Наступает время, когда нужно встать на ноги, а не сидеть на шее у отца. Так учил меня папа. А я не пасую перед трудностями, Нат.
— Я не…
— Тсс! — основа коснулась его губ. — Я знаю, что янки еще не победили, а ты говорил мне, чтобы одолеть одного из наших, понадобится пять янки.
— Я хвастался.
— Как и все мужчины, — улыбнулась она. — Но свинья еще визжит, дорогой. Нас еще не разбили.
Старбак затянулся. Он убедил себя, что Салли поедет вместе с ним. Ни на одно мгновение он не мог представить, что она предпочтет остаться перед лицом победы янки. Он думал, что они вместе убегут и создадут свое маленькое убежище вдали от всех мирских тревог. Ее отказ оставил его в расстроенных чувствах.
