Но попировали знатно. Дней на пятнадцать затянулось.
Потому что, пока пировали, от городища потянулись гонцы к другим родам. С приглашениями. И уже день на пятый стали прибывать посланцы от иных вятских колен – поглядеть на русов. А заодно прикинуть: не стоит ли, пока худого не вышло, добром под власть киевского князя пойти.
Надо сказать, киевляне тоже в долгу не остались: отдаривались. Особенно же много «подарков» осталось зреть в чревах местных красавиц. Как, должно быть, вятские парни обрадовались, когда русская рать снялась и отправилась в соседнее городище…
В общем, поход удался. Последнее славянское племя вошло в состав Киевского Великого княжества. Причем совершенно бескровно. И, главное, путь на Хузарский хаканат теперь был свободен. То был год 964 от Рождества Христова.
Глава четвертая
До́ма
Август Духарев провел дома. Бездельничал. Наслаждался жизнью, Сладой, вкусной домашней пищей. Играл с младшими. Старший дома почти не ночевал: гонял по степи с варягами, время от времени объявлялся – пропыленный, пропахший конским потом, с кабаньей или тарпаньей тушей, с грудой битой птицы, – бросал небрежно:
– Мать, вели, пусть там дичину приберут. И баньку протопить…
Волокушу втаскивали во двор. Ее тут же окружали детишки, трогали грозные кабаньи клыки, торчащие из навечно оскаленной пасти…
День парень отсыпался, еще пару дней отдыхал: бился с отцом на деревянных мечах, играл в шахматы (с легкой руки Артака все в доме, включая Сладу, пристрастились к этой игре), ночевал на сеновале с дворовыми девками (игнорируя неодобрение матери), ходил с отцом на торг. Тоже не столько за покупками, сколько для развлечения: лошадок посмотреть, воинскую зброю примерить, диковины всякие заморские пощупать. Еще послушать, что говорят, какие новости. Рынок на Подоле был в Киеве главным информационным центром.
А дня через три появлялся во дворе кто-нибудь из Труворовой молодежи, непременно отмечал свое почтение батьке воеводе, осведомлялся, не против ли тот, чтобы его сын…
Воевода был не против, и через полчаса Артем, полностью экипированный, на сытой, отдохнувшей лошадке, ведя на поводу такую же сытую и отдохнувшую заводную, выезжал со двора.
Духарева вольная жизнь сына вполне устраивала. Кроме того, он знал, что, когда с деревьев осыплются листья, ловитвы закончатся, и Артем возьмется за стило.
Не очень обременяла воеводу и дружина, чья численность ныне достигла шести сотен. Хузарские сотни и варяги, ставшие заправскими степняками, кочевали где-то в Приднепровской степи. Чуть больше хлопот было с сотней Понятки, вернее, с проходившей в ней обучение молодежью.
Зато Понятко, пользовавшийся полным доверием Слады, избавил Духарева от необходимости собирать дань с подвластных смердов. Владений теперь у Сергея было изрядно, окучивать их – дело трудоемкое и неинтересное.
Время от времени воеводу призывал к себе Святослав. Иногда – просто так, пообщаться. Иногда – на совет. Планировался будущий набег на Хузарский хаканат.
Дело было серьезное и сугубо секретное. При всем своем нынешнем упадке Хузария представляла собой весьма грозного противника, способного выставить не менее пятидесяти тысяч элитных воинов (половину из которых составляли наемники) и втрое больше ополченцев. Сам же Святослав, даже с поддержкой дружин подвластных ему князей и скандинавских викингов, мог рассчитывать на двадцать пять – тридцать тысяч профессиональных воинов. Ополченцев можно было набрать вчетверо больше, но даже если заняться этим сейчас и сейчас же организовать их подготовку, все равно средний киевский гридь порубил бы десяток таких новобранцев в считанные минуты.
Значит, следовало искать союзников. И тут вариант был единственный. Печенеги. А вот из печенегов следовало выбирать между большим ханом племени цур Балой и большим ханом племени цапон Куркутэ. В идеале было бы неплохо заключить союз с обоими, поскольку и тот и другой, узнав, что великий князь с дружиной в отлучке, вполне могли наехать на Киев.
Но, во-первых, цур и цапон друг с другом не очень-то ладили; во-вторых, печенегов в союзном войске должно быть вдвое меньше, чем русов. Иначе будут проблемы.
Куркутэ кочевал ближе к Днепру и вдобавок уже ходил в походы вместе с отцом Святослава. Зато Бала был моложе и активнее. И, вероятно, испытывал больше уважения к киевлянам. Именно потому, что не ходил в походы с Игорем.
В конце концов, этот вопрос решили отложить до следующей весны. Святослав намеревался вскорости отправиться на полюдье – сквозь всю свою землю вплоть до Варяжского моря. Там он попутно займется вербовкой для будущего хузарского похода. Тем временем Свенельд приступит к формированию и подготовке ополчения. И начнет с вятичей, которые по договору обязаны дать Киеву не менее пяти тысяч новобранцев.
Духарев отбывал вместе со Святославом. У Сергея были неплохие связи на севере.
Срок отправления назначили на последний день августа-серпня.
Двор княжьего Детинца был практически пуст. Стража у ворот, несколько челядников да пара пацанят, ожесточенно колотящих друг друга маленькими деревянными мечами под присмотром пестунов. Один из пестунов – сотник Добрыня, другой – тоже сотник по имени Претич. А пацанята – сын угорской княжны Ярополк и сын ключницы Владимир. До пяти лет Владимир жил вместе с матерью и дядькой в подаренном Ольгой сельце где-то под Смоленском. Потом Святослав забрал сына в Киев. Дядька поехал с ним, а вот что сталось с ключницей, Духарев не знал. И не особо интересовался. Должно быть, замуж вышла. Баба красивая, а что была княжьей наложницей, так это не позор.
Святославовы сыновья мало походили друг на друга: Владимир пониже ростом, беловолосый, круглолицый, коренастенький. Ярополк – повыше, потоньше, голова темная, лицом – в мать-мадьярку. Вернее, в деда, дьюлу Такшоня.
– Не по чести! Неправильно! – вдруг закричал маленький Ярополк.
– А ты берегись, Ярко! Берегись! – звонко крикнул Владимир.
И налетел на единокровного брата с новой силой.
Пестуны не вмешивались, только усмехались в бороды. Оба – бородатые, не варяги.
На крыльцо, должно быть, на голос сына, вышла великая княгиня. За эти годы она прибавила росту, стала осанистее и еще красивее. Сейчас живот ее округлился: ждала ребенка.
Духарев поприветствовал ее с подобающей вежливостью. Княгиня улыбнулась ласково. Она не забыла, кто привез ее в Киев. Сергей знал, что великая княгиня в дружбе со Сладой и, когда он в походе, жена частенько навещает княжий терем.
– Смотри, как он вырос, воевода! – сказала княгиня, с любовью глядя на сына.
– Они оба выросли, – заметил Духарев.
– Оба? – княгиня не сразу поняла, что Сергей имеет в виду Владимира. – А… Маленький рабичич… Да, он тоже вырос.
Нет, не считала она первенца Святослава ровней своему сыну. Товарищ для игр – пожалуй. Но не ровня. Бастард и есть бастард.
Духарев подумал: может наступить время, когда выросшие братья схватятся уже не на деревянных, а на настоящих мечах. Впрочем, пока жив их отец, этого точно не случится.
Вспомнилось ему вдруг, что некий князь Владимир окрестил Русь. Может, этот? Хотя вряд ли. Вот Ярополк, тот мог бы: с младенчества крещен.
– Когда уходите? – спросила княгиня.
Неужели муж ей не сказал? Впрочем, тут особой тайны нет.
– В последний день серпня.
– А-а-а… – княгиня сразу погрустнела.
Совсем недолго ей осталось побыть с мужем. Она его по-настоящему любила, но Святослав, даже когда бывал дома, уделял ей совсем немного времени. Не потому что излишне увлекался другими женщинами, а потому что – великий князь. Битвы, слава, расширение подвластных земель – вот его настоящая любовь.
У Сергея – не так. Когда он сидел дома, всегда старался побольше пробыть со Сладой. Сладушкой…
Глава пятая,
которая начинается с мирного пиршества в Новгороде, а заканчивается грабежом и убийствами
– А вот у нас в Новгороде и без князя порядок есть! – раздался хмельной голос старшины Плотницкого Конца. – А коли что не так, то… – старшина забонкал, подражая звону вечевого колокола. – И всем миром!
Святослав не спорил, только усмехался. Видел он, как это – «всем миром». Собрались старшины да бояре, каждый со своей челядью, орали часа три, потом и вовсе передрались. Зато, отведя душу и вволю помесив друг друга кулаками и дубинками, успокоились, расслабились и действительно приняли конкретное решение: ежели пожелает кто с великим князем киевским на хузар идти – пущай идет. Хузарское княжество – богатое, и товаров в нем нужных много, и мастеров полезных – тоже. Нужны Новому Городу и товары, и искусные рабы-мастера. А коли возьмет под себя великий князь Хузарский хаканат – тоже не без пользы. Можно будет напрямую с арабами да персами торговать, без посредников. Вольный город Новгород. Особенно вольный – для тех, кто с тугой мошной.
