118
такого вживую не видел, и на тебе, чтоб нам такое на голову свалилось…
x ![]()
Не могу с уверенностью сказать, почему сразу за этим снова началось извержение вулкана, может аэрологическая структура кратера резко исказилась из-за восьми вихрей, сконцентрировавшихся на десяти кубических метрах, может клонирование, проделанное хроном, впитало слишком много энергии. Как бы там ни было, но все бреши снова открылись и выпустили наружу мощный порыв ветра. Под напором воздуха оба крыла быстро набрали высоту и когда они поравнялись с нами, то немыслимое подтвердилось: Эрг и Горст на самом деле раздвоились! Еще немного оглушенные эффектом хрона они по всей очевидности не осознавали, что произошло, и машинально поднимались вверх над хребтом, не замечая своих двойников! Обе пары пролетели мимо нас с совершенно одинаковым снаряжением, одинаковой физиологией и в один и тот же момент. Единственное, что их различало, это положение в пространстве.
Горст среагировал первым, наконец увидев своего двойника. Мы не могли поверить своим глазам, мы были потрясены, его молниеносная способность принятия и объяснения ситуации повергла нас в ступор:
— Карст! Каааарст! Ты вернулся?
— Ага! Я тут!
— Каааар, это правда ты?
— Хе, ну да! Ты как, братишка? Видел, скачок ветра какой был? Я думал до дна достанем!
— Это да! Тут неслабо трясет!
На мгновение в глазах Горста, или Карста, я точно сказать не могла, промелькнуло сомнение бездонной странности; они теперь были совсем близко к нам, описывали
117
восьмерки над хребтом, и вдруг абсолютная детская радость озарила лицо Карста, или Горста. Он осознал, что его брат действительно здесь, витает в лучах солнца прямо напротив, в каких-то двадцати метрах, настоящий, из плоти и крови, говорит с ним знакомым голосом, возможно он на миг даже вспомнил предсказание Караколя, они не отводили друг от друга глаз, смотрели друг на друга, словно впервые увиделись и вместе с тем словно никогда не расставались. Не один ли у них был на двоих (конечно один) клубок прожитых моментов и воспоминаний? Они по-прежнему были все теми же братьями Дубка, бесконечно родными и неразлучными, и они это знали…
— Ты про Лапсан наверно не забыл, а, Горст?
— Еще бы такое забыть, ты меня тогда так перепугал!
— Думал, небось, что меня Дубильщик прикончит?
— А то! Хотя я, конечно, все равно знал, что этого маловато будет, чтоб тебе булки отморозить! Мы с тобой Дубка, а не губка!
— Ха-ха, Дубка не губка!
И оба они расхохотались от этой шутки, такой ребяческой на наш взгляд, и смеялись так долго, пока оба Эрга не опустили их на землю и не отстегнули карабины и тогда они оба бросились друг другу в объятия, и я не знала, что сказать. Сов с Пьетро вернулись к нам и в изумлении наблюдали за этой сценой, а я все пыталась понять, где настоящий Горст, а где его копия, и имеет ли попытка их различить какой-либо смысл, и как вообще возможно то, что одно тело и один разум, удвоенный в пространстве, способен признать себя за отдельную единицу и воспринимать все в столь прекрасной и ладной шизофрении, поскольку они немедленно, с первых секунд, определились один как Карст, другой как Горст, тогда как никакого Карста больше быть не могло, а был просто дубликат, идеальная
116
копия, созданная хроном, двойник содержащий в себе один лишь вихрь Карста, и это было единственным объяснением, только вихрь мог толкнуть подсознание на такое радикальное воссоздание горячо любимого брата, близнеца, чья смерть так и не была принята и пережита, только вихрь мог найти решение этой ничем не заглушимой нехватки, решение столь странное, созданное как бы нарочно, столь леденящее само по себе, поскольку его результатом не было обретение реального брата, а лишь дубликата самого себя, принимающего на себя проекцию, даже лучше того, воплощающего его во всей его полноте, а значит и все общие воспоминания за исключением Лапсана, а может и нет, поскольку фантазматическая сила души Горста наверняка давно придумала другой исход этой истории, такой, благодаря которому одной надеждой он смог удержать в себе живым любимого брата со дня сражения с Дубильщиком. И это было головокружительно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Δ ![]()
Он стоял напротив меня, стрелка на девять. Два винта на подошвах, один за спиной. Охотничий бум за поясом. Крепкий. Опасный. Технике пилотирования обучался в Кер Дербане.
Технике пилотирования обучался в Кер Дербане. Опасный. Крепкий. Охотничий бум за поясом. Два винта на подошвах, один за спиной. Он стоял напротив меня, стрелка на девять.
Я ждал этого дня, я ждал этого боя. Я всегда был к нему готов. Это было неизбежно, я это знал. Этот бой ждал меня здесь, на Верхнем Пределе. У него было время. Последняя битва, та, что оправдывает всю прожитую жизнь. Я горжусь тем, что дошел до конца. Мне всегда хотелось знать, какого противника Они выберут для меня. Я долгое время думал, что это будет мастер молнии или автохрон
115
размером с Дубильщика. А все же Тэ Джеркка меня предупреждал. Для каждого бойца свое сражение, свой вызов. Но я знаю, что они выбрали для меня: я бы сам должен был догадаться, с кем мне предстоит сразиться. Это боец, которым я сам должен был стать. У тебя точь-в-точь такие же технические и физические данные, как и у него, Махаон. Та же ярость. Та же изуродованная шрамами маска. Черный гребень волос точно такой же. На теле виднеются те же порезы. Только вот он развил свои способности до максимума. До их полной мощности. Он умеет делать все то же, что и ты. В точности. Но способен на большее. Потому что дошел до крайней точки потенциала, который у тебя был всего на восемь. Он. Не ты. Теперь схватка заключается в том, чтобы узнать, могу ли я в этом бою подняться до уровня бойца, которым мог бы стать. Они хотят знать. Они хотят, чтобы я сам знал. Так что давай, вперед!
Так что давай, вперед! Они хотят, чтобы я сам знал. Они хотят знать. Теперь схватка заключается в том, чтобы узнать, могу ли я в этом бою подняться до уровня бойца, которым мог бы стать. Не ты. Он. Потому что он дошел до крайней точки потенциала, который у тебя был всего на восемь. Но он способен на большее.
— Не трогай его!
— Не надо, Махаон!
Он занял верхнюю позицию. Еще бы. Быстрее на подъемах. Лучше отработана практика на тепловых вертикальных потоках. Он в пяти метрах надо мной, винты в положении щита, готовый к защите. Метательная техника отработана по паре предплечье-запястье, значит может замаскировать удар вплоть до самого броска.
Он намеренно выбрал позицию подо мной! Настолько осознает свое превосходство. Собирается меня унизить, убив из слабой позиции. Молниеносная петля, парус
114
наизнанку, выброс ногой, лезвием винта по сонной артерии, я этот прием завалил в бою с Силеном. Но этот умеет. Это будет его урок, мой последний урок. Но мне бы все равно хотелось, чтобы Тэ Джеркка посмотрел на мой бой. Не то, чтобы он смог мной гордиться. Просто это был единственный человек, который меня любил. Он бы меня поддержал до самого конца, он бы выручил меня в этой дуэли, он бы понял, что иначе я проиграю, и защитил бы меня. А как только дуэль бы замяли, он бы снова взял меня на обучение, потому что знает, чего я стою: «Не так уж плох, Махаон, твой храбрый потенциал, но жесткий жест, лучшее лезвие — гнущееся лезвие, запомни отныне и впредь!»
Не могу с уверенностью сказать, почему сразу за этим снова началось извержение вулкана, может аэрологическая структура кратера резко исказилась из-за восьми вихрей, сконцентрировавшихся на десяти кубических метрах, может клонирование, проделанное хроном, впитало слишком много энергии. Как бы там ни было, но все бреши снова открылись и выпустили наружу мощный порыв ветра. Под напором воздуха оба крыла быстро набрали высоту и когда они поравнялись с нами, то немыслимое подтвердилось: Эрг и Горст на самом деле раздвоились! Еще немного оглушенные эффектом хрона они по всей очевидности не осознавали, что произошло, и машинально поднимались вверх над хребтом, не замечая своих двойников! Обе пары пролетели мимо нас с совершенно одинаковым снаряжением, одинаковой физиологией и в один и тот же момент. Единственное, что их различало, это положение в пространстве.
Он стоял напротив меня, стрелка на девять. Два винта на подошвах, один за спиной. Охотничий бум за поясом. Крепкий. Опасный. Технике пилотирования обучался в Кер Дербане.