С особым восхищением разведчики отзывались о бесстрашных и умелых действиях одного из самых крупных партизанских отрядов, известного под названием «Булта» («Стрела»). Большую помощь партизаны получали от руководства подпольной сети советских патриотов, охватившей почти все населенные пункты вдоль побережья Балтийского моря. Руководил этим подпольем человек, о котором ходили легенды. Но настоящее имя его знали немногие. Оно было неизвестно даже нам. Лишь после войны, вступив в командование войсками Прибалтийского военного округа, я из бесед с первым секретарем ЦК Компартии Латвии Яном Эдуардовичем Калнберзиным узнал много нового об антифашистской борьбе патриотов. От него услышал я и имя этого легендарного руководителя партизан и подпольщиков. Им был представитель ЦК Компартии Латвии А. Мацпан. Узнал я и имена прославленных партизан и героев подпольной борьбы В. Семенова, М. Стрельникова, А. Лаукмана, Я. Туркса, К. Салминя, В. Кащеева, В. Валтсона, В. Барона, А. Страутманиса, Э. Элерта, К. Путкалиса, Л. Фреймане, О. Путкале и многих других мужественных борцов, о подвигах которых уже немало написано, и, будем надеяться, эта волнующая тема будет еще долго вдохновлять историков и писателей Советской Латвии.
После войны я имел возможность убедиться, что высокая оценка деятельности партизан и подпольщиков Курляндии, данная нашей фронтовой разведкой, вполне оправдана. Их активность очень беспокоила командование группы армий «Север». Вот что, например, записали фашистские «летописцы» в журнале боевых действий этой группы 13 декабря 1944 года: «…Обо всех районах Курляндии, занятых бандами, пока трудно говорить. Нападение банд особенно чувствительно в прибрежном районе Павилоста и в районах Виндавы (Вентспилс), в 10 км северо-восточнее Виндавы, Спаре, Ренды, в 20 км восточ-нее Голдингена, в Голдингене…»
Фашисты до самой своей капитуляции так и не смогли подавить деятельность партизан и подпольщиков. Вот чем, например, кончилась затеянная 5 декабря 1944 года гитлеровцами очередная карательная операция против партизан, скрывавшихся в Абавских лесах. Блокировав все выходы из массивов, каратели начали их прочесывать. Об этом стало известно в отряде «Стрела». Партизаны устроили засаду — и одним подразделением у карателей стало меньше. А в отряде прибавилось 5 пулеметов, 10 автоматов, несколько десятков винтовок, гранатомет, 2 ящика с фаустпатронами и несколько ящиков с патронами.
Едва мы начали готовить очередное наступление против курляндской группировки, как получили от маршала А. М. Василевского приказ скрытно от противника сосредоточить к северо-западу от Тильзита (Советска) главные силы 43-й армии для овладения этим городом во взаимодействии с 39-й армией, наступавшей на правом крыле 3-го Белорусского фронта. Кроме того, он предупредил меня, что 3-я воздушная армия нашего фронта должна быть готова, вместе с 1-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина принять участие в поддержке наступления войск 3-го Белорусского на кенигсбергском направлении. Общее руководство силами обеих армий предполагалось возложить на представителя Ставки маршала авиации Ф. Я. Фалалеева.
Так и не довелось Афанасию Павлантьевичу Белобородову принять участие в штурме Клайпеды. 19 января он заехал ко мне попрощаться и был не в силах скрыть своей радести. И я понимал боевого кемаддарма: ему надоело, как он сам выразился, «ждать у моря погоды». Занятые организацией систематических ударов по блокированной группе армий «Север», мы вынуждены были откладывать штурм Клайпеды, а исключительно деятельный по натуре Белобородов особенно тяжело переживал ожидание. Теперь перед его армией открывались дороги наступления в Восточиой Пруссии. И я искренне пожелал славному командарму новых побед. Высказав и мне самые добрые пожелания, Афанасий Павлантьевич щелкнул каблуками и, лихо козырнув, весело воскликнул:
— До скорой встречи после победы, товарищ командующий!
— До скорой! — в тон ому ответил я, даже и не догадываясь, что наша новая встреча состоится через каких-нибудь три недели.
Обсудив на Военном совете свои возможности, мы решили просить А. М. Василевского разрешить нам после очередного сковывающего удара по блокированным в Курляндаи армиям предпринять штурм Клайпеды. Представитель Ставка одобрил наше намерение и обещал заручиться согласием И. В. Сталина. В связи с убытием 43-й армии эта задача «по наследству» перешла к 4-й ударной, занявшей позиции на подступах к Клайпеде. Генерал П. Ф. Малышев с радостью приступил к разработке замысла предстоящего штурма. Я обещал ему необходимую поддержку авиацией, усиление тяжелой артиллерией и инженерными частями.
Сырым и холодным утром 21 января генералы И. М. Чистяков и Я. Г. Крейзер доложили, что после разведки боем ударные группировка их армий вновь перешли в наступление против курляндскои группировки. И снова начались упорные бои. На каждую атаку советских дивизий фашисты отвечали остервенелыми контратаками. Как только на одном из направлений обозначался наш успех, гитлеровцы со всех сторон бросали туда свои части, выводя их из резерва, изымая с менее угрожаемых участков. А поскольку расстояния были сравнительно короткими, подкрепления прибывали быстро. Продвижение наше было незначительным, зато перемещение вражеских частей к портам погрузки сразу прекратилось, а некоторые из них были снова возвращены на фронт. Цель нашего наступления была достигнута.
К сожалению, на войне каждая операция сопряжена с потерями. Несли потери и мы. Я, как всегда, тяжело переживал каждое донесение о гибели бойцов и командиров, особенно тех, кого знал лично. Глубокую сердечную боль доставила мне весть о смертельном ранении моего земляка, замечательного танкиста генерал-майора Ази Асланова.
Впервые встретились мы в самую трудную пору, когда войска нашего Юго-Западного фронта летом 1941 года отступали к Киеву. Обстановка была очень тяжелой. Даже смелые люди, случалось, теряли голову. И поэтому мне особенно запомнился стремительный и энергичный кавалерист, без колебаний бросившийся со своим небольшим отрядом на выручку арьергарда отступавшей стрелковой дивизии, который попал в беду. Когда фашисты были отброшены, мы познакомились с ним. Кавалерист спешился, и я удивился, какой он был маленький и по-юношески стройный. А каким грозным великаном казался, мчась на коне в атаку!
С озорной улыбкой, поглядывая на меня снизу вверх, он приложил руку к пилотке.
— Майор Асланов! — И, крепко пожав мою руку, добавил: — Из Баку. А вы?
— Из села Чардахлы, что возле Шамхора.
— О! Знаю! — обрадовался кавалерист. — Бывал там. Значит, земляки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
