— Ну а танцевать будем? Мария заулыбалась:
— Будем, это можно!
Во время следующего танца разговор продолжился. Ромашкин узнал, что Мария журналистка, работает в газете, в какой именно, она не сказала.
Из ресторана они вышли вместе, а провожать подруг пошли врозь. Василий доехал с Марией до метро «Арбатская». Выйдя на платформу, Мария сказала:
— Дальше меня провожать не нужно. А чтобы вы не подумали, что я хочу от вас избавиться, запишите мой телефон, спрашивайте Марию, меня позовут. У вас в академическом общежитии, конечно, телефона нет.
Василию было очень хорошо с Марией, она держала себя просто, остроумно шутила, все понимала с полуслова. Казалось, что они давно знакомы, и не хотелось расставаться.
Но Мария настояла на своем, дальше провожать не позволила:
— Если вам понравился сегодняшний вечер, звоните в следующее воскресенье, опять потанцуем.
В общежитии Ромашкин рассказал обо всем Ивану, а тот, в свою очередь, тоже показал телефон Танечки.
— В следующий выходной встречаемся! — весело подвел итог Коробов. — Видишь, как здорово получилось, а ты артачился! Теперь у нас будут дамы сердца, и мне кажется, знакомство наше весьма перспективное. — Иван подмигнул и добавил: — Во всех отношениях!
Знакомство оказалось действительно удачным, после каждой встречи Мария все больше нравилась Василию. Его несколько смущало некоторое превосходство Марии в образовании, он ощущал это во всех разговорах, но, с другой стороны, и сам чувствовал, что старается быть на высоте, соответствовать её уровню, а это весьма полезно для него вообще и для будущей работы в особенности.
Через некоторое время Ромашкин уже стал подумывать: а не та ли Мария единственная, которую посылает ему судьба на долгие годы? Он готов был сделать официальное предложение, если бы не очередной неожиданный поворот в его жизни. Уж, казалось бы, сколько было таких крутых поворотов, но судьба, видно, ещё не исчерпала все, что ему предназначала.
В субботу, после последней лекции, адъютант начальника школы встретил Василия у выхода и сказал:
— Ромашкин, зайдите к шефу, он вас ждет прямо сейчас.
Гадая, зачем он понадобился начальству, к тому же так срочно, Василий поспешил на третий этаж.
В кабинете, кроме генерала Петухова, был не знакомый Ромашкину посетитель в гражданском.
Доложив о прибытии, Ромашкин встал перед столом генерала. Тот молча посмотрел на Василия очень внимательно, потом перевел взор на посетителя и молвил:
— Вот наш ухажер.
Василий, ничего не понимая, смотрел то на генерала, то на гражданского. Наконец Петухов без обиняков спросил:
— У вас есть знакомая Мария?
— Да, я знаком с Марией, встречаюсь с ней, она журналистка.
— Она такая же журналистка, как я папа римский, — съязвил генерал. — Она жена английского разведчика и сама разведчица, и зовут её Мэри. Вот, товарищ майор Савельев из КГБ расскажет тебе о ней более подробно.
Но товарищ из КГБ рассказывать не стал, а спросил:
— Как далеко зашли ваши отношения?
Ромашкин все ещё не мог прийти в себя от того, что услышал. Пожав плечами, коротко ответил:
— Танцуем. Встречаемся и танцуем.
— Где встречаетесь, впрочем, нам известно. О чем она вас спрашивает? Интересуется ли служебным положением?
— Я сказал, что учусь в академии.
Петухов, недовольный тем, что его подчиненный вляпался в неприятную историю, иронически бросил:
— Так она тебе и поверила. После того, как ты с ней расставался на Арбате, а она тебе не разрешала себя провожать, за тобой шел хвост. А ты его привел сюда, к школе. Академик! Скажи спасибо, что товарищи, — генерал кивнул на кагэбэшника, — засекли тебя быстро, а то бы устроила тебе Мэри какую-нибудь пакость, чтобы ты не мог открутиться от вербовки.
У Василия волосы зашевелились на голове, он это ясно ощутил. Помчались путаные мысли:
"Опять арест? Не зря же здесь кагэбэшник! Точно арестуют. Вот так угораздило! Связь со шпионкой! Сейчас генерал объявит об отчислении из школы и этот чистенький штатский скажет: «Пройдемте в машину».
Но майор Савельев заговорил о другом:
— Мы посоветовались у нас и с вашим командованием и решили, если Мэри вышла на вас, то лучше мы её покрутим, чтобы она не занялась кем-то другим и не залучила в свои сети неопытного офицера. Она с подружкой специально охотятся за военнослужащими. Не вы один у нее на примете. Так вот, продолжайте с ней встречаться, ухаживайте. Чтобы она ничего не заподозрила, проявляйте к ней мужской интерес. Будьте понастойчивее. Может быть, она будет вас дразнить и приоткроется, станет задавать какие-то конкретные вопросы. Обо всем будете меня информировать после каждой встречи. Я буду приезжать сюда. Подполковнику Коробову ничего не говорите. Мы с ним побеседуем и поставим задачу постепенно прервать отношения с Таней, она машинистка в посольстве, активной работой не занимается. Мэри иногда берет её для прикрытия. Вот вам деньги для ухаживания. Распишитесь. — Майор подал деньги и бумагу для подписи. — Вам все ясно?
— Так точно, — встав, ответил Ромашкин.
— Ну, иди, ухажер, — на этот раз шутливо сказал Петухов.
Возвратясь в свою комнату, Василий старался не выдать свое состояние Ивану, хотя и предполагал, что после беседы, которую провели и с ним, Коробов, будучи в курсе дела, не станет лезть в душу и обременять какими-то расспросами.
Но Василий ошибся. Коробов, возвратясь с беседы, на которую его вызвали после Ромашкина, по своей простоте и доброте тут же сказал напрямую:
— Славно мы с тобой погуляли. Я виноват. Я тебя втравил в эту историю. Но жить нам вместе, и чтобы эта жизнь не стала нудной и фальшивой, пусть все будет по-прежнему. Мы останемся друзьями. А насчет дела, которое нам поручено, — мы разведчики, и будем каждый играть свою партию.
У Ромашкина сразу полегчало на душе — какой же умный и добрый человек Иван Васильевич, сразу снял камень с души, все поставил на свои места, и жизнь пошла легко и свободно, как до этого несчастного загула.
С Марией встречи продолжались регулярно. При первом свидании после того, как он узнал, кто такая Мария, Ромашкин приложил много сил, чтобы не быть скованным. Как советовал майор Савельев, Василий во время танцев стал более плотно прижимать к себе партнершу, и, к немалому удивлению, обнаружил её податливость и ответное желание к этому сближению. В разговорах теперь каждый вопрос Марии он тщательно взвешивал, старался выявить в её словах какой-то подтекст. Но Мария, как и прежде, вела себя очень непринужденно и в словах её не проскальзывало ничего подозрительного. Только однажды она сказала:
