София передернулась. Земля детей, созданная взрослыми для своих нужд.
Она начала подозревать, что психотическое поведение Аннет Лундстрём толкает ее к правде, которая тянет, пожалуй, даже на признание. Речи Аннет выглядели логичными для человека, знакомого с темой. Психоз заставил ее быть откровенной. – Вы говорите о каком-то физическом месте или о психическом состоянии?
– Дом теней – там, где истинно верующие, где избранные чада человеческие. На священной земле, в прекрасной Ютландии и в полярных лесах.
София задумалась. Снова Дания и полярный круг.
– Вы бывали в этих местах?
– Много раз. – Аннет подозрительно посмотрела на Софию. – Это что, допрос? Вы ведь не из полиции?
София призналась себе, что действительно ведет себя как полицейский. Наверное, она слишком много общается с Жанетт.
– Нет, что вы. Я просто хочу знать побольше о… – она замялась, подыскивая верное слово, – о вашей реальности, – закончила она, но тут же пожалела о сказанном и попыталась улыбнуться. – Кто те, кого вы назвали истинно верующими? – продолжила она легким тоном, словно чтобы снизить значительность сказанного.
Это сработало – Аннет Лундстрём снова просияла.
– Карл и Вигго, – начала она. – И Пео, конечно. Они с Вигго занимались практической стороной. Следили, чтобы детям было хорошо, чтобы у детей было все, что они хотят. Покупали им одежду, игрушки… Заботились, чтобы все шло как надо. Коротко говоря, чтобы слова пифии стали явью.
– А какова была ваша роль? И роль детей?
– Я… мы, женщины, были не так уж важны. Но дети – дети входили в круг посвященных. Линнея, Мадлен и, разумеется, все приемные дети. – Приемные дети?
Каждое произнесенное Аннет слово вызывало у Софии желание задать очередной вопрос. Аннет ответила легко, и София могла только заключить, что, когда Аннет говорит не раздумывая, она говорит правду.
– Да. Мы звали их приемными детьми Вигго. Он помогал им попасть в Швецию из ужасных условий за границей, и они жили на ферме, пока он искал им новые семьи. Иногда они оставались там всего несколько дней, а иногда – несколько месяцев. Мы воспитывали их по заветам пифии…
Аннет дернулась от звонка внутреннего телефона. София поняла, что приехали санитары из Катаринахюсет. Она попросила Анн-Бритт сказать гостям, чтобы подождали пару минут.
Последний вопрос.
– Кого еще держали на ферме? Вы дали понять, что женщин было несколько.
Улыбка Аннет ничего не выражала. Женщина казалась мертвой, пустой, полой, как дуплистое дерево.
– Все были из Сигтуны, – радостно сказала она. – Конечно, иные то появлялись, то исчезали. Еще – несколько мужчин. И их шведские дети.
Все из Сигтуны?
София поняла, что это надо рассказать Жанетт, и решила позвонить ей как можно скорее. Может, она сможет побольше узнать о прошлом семейства Лундстрём. А заодно и Вигго Дюрера. – Аннет… – Пора было заканчивать. – Это из Катаринахюсет, за вами.
В дверь постучали.
Передача Аннет с рук на руки совершилась без драм, и пять минут спустя София уже сидела в своем кабинете одна, постукивая ручкой по краю стола.
Психоз, думала она. Психоз как сыворотка правды.
Чрезвычайно необычно, если не сказать – неправдоподобно.
София встала из-за стола, подошла к окну, отвела занавеску.
Слишком мало известно обо всем этом, думала она, глядя на оживленную улицу внизу.
Психоз – это галлюцинации, бред, паранойя. А не правда.
Она только что узнала от санитаров из Русенлунда, что Линнея Лундстрём повесилась дома, пока Аннет смотрела телевизор в гостиной.
Линнея как будто только что ушла отсюда. София видела ее перед собой, сидящую на стуле по ту сторону стола. Юную девушку, которая хотела рассказывать, хотела чувствовать себя хорошо. Они далеко продвинулись в своих беседах, и София глубоко горевала о том, что произошло. И – вина. Если были какие-то тревожные знаки, говорившие о предрасположенности Линнеи к самоубийству, то София их просмотрела.
Она выглянула в окно. Двое санитаров вели Аннет к машине, припаркованной на другой стороне улицы. Тощая скорченная фигурка казалась такой слабой, что ветер и дождь могли бы унести ее.
Хрупкий серый силуэт улетает, как дым.
Жизнь, изорванная в лоскутья.
Улица Гласбруксгренд
Сидя за рулем и дожидаясь, когда Жанетт закончит разговор с Иво Андричем, Хуртиг достал телефон. Прежде чем Жанетт открыла дверцу машины, он успел написать короткое сообщение: “Увидимся сегодня вечером? Ты отправил картины?”
Он завел машину и опустил окошко, чтобы впустить немного свежего воздуха. Жанетт плюхнулась на пассажирское место и улыбнулась Хуртигу.
Хорошее настроение Андрича явно передалось ей – она дружелюбно похлопала Хуртига по ноге.
– Куда дальше? – спросил он.
– Дальше лучше всего поехать к Шарлотте Сильверберг и рассказать, что нам известно. Ее мужа убили, вероятнее всего, эти женщины, и она имеет право узнать все до того, как прочитает об этом в газетах.
Хуртиг проехал мимо ограждающей ленты, через открытые ворота и вывел машину на улицу.
– Остается только адвокат Дюрер, – заметил он. – С ним что делаем?
– С ним придется подождать. Он, кажется, куда-то пропал. Олунд ищет адрес.
Хуртиг хмыкнул и медленно повел машину по району частных домов. Оба в молчании ехали мимо Сёдра Энгбю и Бруммаплан. Когда проезжали Альвик, а справа от моста Транебергсбрун покачивались лодки, запищал телефон.
Хуртиг бросил взгляд на дисплей. “Да”, – гласил короткий ответ на сообщение, которое он недавно отправил. Хуртиг повернулся к Жанетт:
– Ты любишь яхты?
– Не особенно. Оке не любит воду – плавать не умеет. Так что вопрос о яхте у нас не стоял. А я сама из тех, кто предпочитает дачку в лесу.
– В смысле предпочитаешь надежность?
– Да, в этом роде. – Жанетт вздохнула. – Черт, какая я скучная.
Голые мачты парусников казались белыми штрихами в темноте под мостом. Там и сям подскакивали на волнах катера.
Может, все-таки куплю себе катерок, подумал Хуртиг.
Он видел, что мысли Жанетт где-то далеко – так же, как когда они сегодня ехали в Фагерстранд. Ему стало интересно, что делается у нее в голове.
– Биллинг и фон Квист, конечно, будут довольны, что дело раскрыто, – сказала наконец Жанетт. – А я – нет. Знаешь почему?
– Нет, я бы не сказал, что знаю. – Хуртига удивил ее вопрос. – Я вовсе не фанат надежности. – Жанетт подчеркнула голосом каждое слово. – Если подумать… Все в этом деле слишком надежно, все так легко решается! Меня это грызло еще на кухне Эстлунд. Но тогда трудно было понять, что именно. Сначала мы нашли дома у убитой Регины Седер фотографию, на которой ее утонувший сын. Отчетливо видно, что у женщины, которая убила мальчика, не хватает безымянного пальца на правой руке, но лица этой женщины не видно. Дома у Ханны Эстлунд мы нашли целую подборку фотографий, аккуратно разложенных перед нашими глазами. На всех фотографиях – только жертвы. Но если нам хотели показать, что некто совершил ряд преступлений, почему было просто не показать, как это происходило? Как Ханна или Йессика красят квартиру Пео Сильверберга его кровью, да вообще что угодно? Хуртиг не очень понял, что хотела сказать Жанетт.
– Но ведь Беатрис Седер указала, что на фотографии из бассейна – Ханна Эстлунд.
– Да-да. – У Жанетт был раздраженный голос. – Беатрис сказала, что на фотографии Ханна Эстлунд, потому что у нее не хватает безымянного пальца, но это и все. Почему Ханна скрыла свое лицо? И есть еще один неудобный момент. Зачем они убили своих собак таким отвратительным образом?
Очко в пользу Жанетт, подумал Хуртиг. Но он все еще колебался. – Значит, по-твоему, это мог быть кто-то другой? Человек, который организовал все дело? С фотографиями и прочим?
Жанетт помотала головой.
– Не знаю… – Она серьезно взглянула на него. – Может, это кажется притянутым за уши, но я все-таки думаю, что нам стоит присмотреться к Мадлен Сильверберг. Я попросила Олунда проверить городские гостиницы. Так или иначе, у Мадлен была причина убить отца.
– Мадлен? – Хуртиг не поспевал за ее мыслью. – Рассчитываешь, что просто повезет?
– Может быть.
Пока они ехали по Эссингеледен и дальше, к Линдхагенсплан, Жанетт вынула телефон и попросила Олунда подготовить список постояльцев самых больших городских гостиниц, потом замолчала и, взяв ручку, сделала несколько пометок, после чего нажала “отбой”. Разговор занял меньше минуты.
– Олунд сказал, что у Дюрера в Стокгольме два объекта недвижимости. Квартира на Библиотексгатан и дом в Норра-Юргорден. Думаю, после разговора с Шарлоттой надо проверить оба адреса. – Она заглянула в бумажку. – Хундудден. Ты знаешь, где это?
