Да , – подумал я, уставившись на сияющее чудо, – да .
– Серебряный джелстеи, – повторил мастер Йувейн, глубоко дыша. – Так это за ним прибыли мы сюда…
На мгновение все притихли, глядя на длинное лезвие, сверкающее в утреннем свете. Кейн, любивший хорошую сталь едва ли не больше жизни, дольше и пристальнее прочих всматривался в него.
– Элькэлэдар… Да, это Элькэлэдар.
Альфандерри, стоявший рядом, положил ему руку на плечо и запел:
Элькэлэдар, Элькэлэдар!Огня и Света меч святой,Что Пробуждающим зовутОт тьмы эпох и мглы ночной.
– Что это за слова? – спросил Мэрэм.
– Они из гораздо более длинной песни, рассказывающей о том, как Кэлькамеш создал Сверкающий меч, – сказал Кейн. – Это было во времена после Первого поиска, когда Морйин чуть не убил Кэлькамеша и забрал себе камень Света.
– Ты знаешь ее целиком? Может, споешь?
Альфандерри кивнул, потом неуверенно посмотрел на леди Нимайю и спутниц, расчесывавших ее спутанные волосы. Должно быть, он счел грубым петь на незнакомом языке – Лильяна, конечно, не могла достаточно быстро и верно перевести слова.
Однако леди Нимайю, осознав затруднение, попросила Альфандерри продолжать. Она сказала, что дух песни передаст его голос, а это самое важное.
И он начал петь:
Когда землей владел Дракон,Меш древний воин посетил.Кровавой мести жаждал он,Ее огонь в себе таил.
И в нем другой огонь пылал,Священнее и ярче нет,В руках и сердце сохранялОн Галадинов яркий свет.
Он пламя яркое средь звезд,Лебяжьих стай, ночных холмовК алмазным воинам принес,В их земли вязов и дубов.
И в Годру воин тот пришел,Что у серебряных озер.Он пламенной своей душойПоклялся меч сковать остер.
Элькэлэдар, Элькэлэдар!Огня и Света меч святой,Что Пробуждающим зовутОт тьмы эпох и мглы ночной.
Ковал не камень, не металл —Клинок он тайно сотворил,Взяв тайный, редкостный кристалл,Что неизвестен ране был.
Силюстрия – как серебро,Как шелк, алмазный твердый свет.Дыханье ангелов светлоНа ней оставило свой след.
Он десять лет ее ковал,Кристалл выделывал, гранил,В слезах и крови закалялИ душу в тот клинок вложил.
Алмаз – навершия хрусталь,На рукояти – лебедь бел,И семь алмазов как в янтарьИскусно вплавить он сумел.
Элькэлэдар, Элькэлэдар!Меч Истины, Меч Серебра,Что Победителем зовутВсей лжи, что в мире собрана.
И с Эрамешем в битву он,К кровавым Сарбэрна полямУшел, надеясь, что ДраконНастигнут ими будет там.
Лишь Зверя крови он алкал,Того, что камень Света скрыл,Того, что он всю жизнь искал,И гнал его, сколь было сил.
Меч – серебристая звезда,Взыскуя солнечный фиал,В его присутствии всегдаГорел он ярко и сверкал.
И вот на Сарбэрна полях,Средь раненых и мертвых тел,Объял Дракона дикий страх,Ведь он судьбу свою прозрел.
Элькэлэдар! Элькэлэдар!Меч Видения, меч Судьбы,Что Предвещающим зовутПогибель тем, кто жаждет тьмы.
И в Трайе тот Дракон дрожал,Таясь за прочным камнем стен,Но воин, мести что взыскал,И там найти его сумел.
Пришел с ним благостный король,Борьбе конец положен был.Длить не желал он кровь и больИ вот, Дракона пощадил.
Забрал он кубок золотой,Святую дружбу разорвав.И воин с раненой душойМеч в море бросил, все прокляв.
Так глубоко на дне морскомСеребряный джелстеи скрыт.Но сказано давным-давно:Что золотой он возвратит.
Элькэлэдар! Элькэлэдар!Клинок бессмертный, древний меч,Что Возвращающим зовутИ чистоту, и сердца речь.
Альфандерри замолчал. Взгляды всех собравшихся вокруг озера были прикованы к легендарному клинку.
Мэрэм медленно кивнул.
– Если Кэлькамеш действительно бросил меч в море в гневе на то, что король Эрамеш пощадил Морйина, тогда, похоже, волны пронесли его тысячи миль к этому острову только для того, чтобы случайно опустить в сеть Элкайю.
– Случайно!.. – хмыкнул Кейн. – Здесь кроется нечто большее, чем простая случайность!
Альфандерри попросил Лильяну, и она рассказала историю меча на языке мэйи.
– Теперь я понимаю, почему он так долго пролежал в озере – да, наверное, еще дольше в море, – задумчиво произнесла леди Нимайю. – Много крови на этом мече.
Наверное, когда-то так и было. Но теперь, когда я поднял меч к солнцу, серебряная поверхность клинка отражала свет так совершенно, что казалось, ничто не в состоянии запятнать или испортить его красоту.
Мастер Йувейн, который мог размышлять над несколькими вещами одновременно – так ветер шевелит сразу всеми листьями, – кивнул в сторону меча лысой головой.
– Итак, перед нами Пробуждающий, о котором говорится в песне. Впрочем, мы должны убедиться в том, прежде чем Вэль возьмет его себе.
– Но, сир, как мы можем убедиться? – спросил Мэрэм.
– Проведем испытание. Если он и вправду из силюстрии, а не из какого-нибудь низшего джелстеи, то испытание пройдет.
– Какое испытание? – резко спросил я.
– Говорят, что серебряные джелстеи очень прочны – прочнее, чем материал камня Света.
Наставник подошел ко мне, чтобы получше рассмотреть меч, который я держал лезвием к земле.
– Море носило его тысячу лет по камням и песку. Есть ли на нем царапины?
Я вертел меч так и сяк, пытаясь найти на сияющем лезвии хоть легчайшую отметину. Но оно было гладким, как поверхность спокойного озера.
– Прочна силюстрия – прочнее адаманта, – сказал мастер Йувейн, глядя на два сверкающих камня в моем рыцарском кольце. – Почему бы не царапнуть лезвие алмазом?
Я снова посмотрел на удивительную поверхность меча, ибо хотел царапать ее не больше, чем собственный глаз.
– Он должен быть испытан, Вэль. Нам надо знать.
Сжав кулак, я прикоснулся алмазами к лезвию и провел небольшую дугу рядом с рукоятью. Серебро осталось нетронутым. Тогда я уперся одним камнем, найдя точку, где три грани сходились вместе, и прижал его так сильно, как только мог, пытаясь поцарапать меч. Но алмаз скользил, как свет по зеркалу, не оставляя даже легчайшего следа.
– Элькэлэдар, – почтительно произнес мастер Йувейн. – Это и есть Сверкающий меч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
