Ну не верил я в простое стечение обстоятельств и то, что нас с Дорой приняли в ученики лишь ради того, чтобы наладить контакт с дедом. Он конечно значимая величина, наверное лучший ритуалист на территории всей Европы. Но об этом известно лишь мне, для Чангов же Гюнтер «всего лишь» мастер ритуалистики, артефакторики и может быть магии крови, если им конечно удалось заполучить информацию об этом достижении деда. О том же, что он по уровню знаний и умений является не просто мастером, а целым магистром ритуалистики, им точно известно быть не может. Так что как по мне, того, что они успели нарыть на Гюнтера, недостаточно для демонстрации такого расположение, которое они проявляют в наш адрес.
— Хорошо… — Деду с трудом давались эти слова, но вместе с этим была в них гордость за меня, — Пусть будет так и я уповаю лишь на то, что ты не переоцениваешь свои силы, — После непродолжительных раздумий и с уважением в голосе, молвил Гюнтер, обращаясь ко мне, — Хех… Как быстро растут дети и мне очень отрадно видеть то, кем ты стал. И единственное, что меня пока удручает, так это твоя горячность. Главное не зазнайся, внучок.
Ну об этом он может не переживать. А по поводу моей, как ему видится, имеющейся «самоуверенности», так она имеет под собой веские основания. Какими бы умелыми лицедеями, в силу прожитых лет и имеющихся ментальных навыков, не были мои наставники, это я о Матиусе и Салиме, но как бы они не старались, им не удалось скрыть присутствующий в моём отношении страх и первобытный ужас. И пусть их мысли для меня всё ещё остаются тайной, пока мне не под силу считывать их, так как сферы разума у магистров находятся под очень крепкими щитами, но вот эмоции их я читаю влёт. Всё же мои астральные навыки и дары, это настоящий чит в данном мироздании. Давно здесь перевелись одарённые, которые могли бы хотя бы плохенький доспех духа на себе поддерживать постоянно и тем самым уберегая себя от считывания. Для моих же сенсорных способностей и мистических даров, здешние одарённые словно открытая книга и мне не составляет особого труда выведать при помощи своего астрального восприятия их истинное отношение к себе.
Впрочем, я наверно несколько предвзят к местным волшебникам. Мастера из клана Чанг способны вполне успешно поддерживать свой астральный дух практически полностью статичным, и тем самым затрудняя мне прочтение своих помыслов и чувств, но опять же, не лишая такой возможности. Просто чуть больше времени мне приходиться тратить на расшифровку их слабых флуктуаций третьей оболочки души, дабы разобраться в их намерениях и отношении к тому или иному вопросу затронутому в беседе.
— Когда нам нужно быть у Чангов? — Обратился я к деду.
— Через четыре дня, десятого июля.
Оххх… Вот тебе и отдохнул! Думал хотя бы эти две неделю дам своим мозгам остыть от огромного количества знаний, которые в мою голову вбивают наставники, а тут вот оно как. Идти в гости на празднество к Чангам, не проштудировав их клановую библиотеку и не разобравшись в их внутренней семейной кухни и внешних распрях, в которых поучаствовал клан и которые обязательно должны быть отражены в архиве Чангов, будет полнейшей глупостью. На задворках моего подсознания дребезжит какая-то тревога на счёт азиатов. И если ранее она была совсем незаметной, то стоит мне подумать о предстоящей встречи, как моя интуиция подаёт мне недвусмысленный, тревожный сигнал, игнорировать который я точно не буду.
* * *
За минувшие дни до предстоящего визита к Чангам, я не отвлекался ни на что иное, кроме как изучение архива азиатов, который до недавнего времени мертвым грузом хранились в моей памяти. Даже свои обязательные, ежедневные тренировки свёл к минимуму, ограничившись только утренней и отказавшись от вечерней. И кажется, что время я потратил не зря и мне удалось найти причину их интереса к нашей семье, правда для этого мне пришлось перелопатить весь их архив и чуть ли не полностью изучить историю их клана.
Клан Чанг был основан больше полутора тысяч лет назад и всё у них было вроде как хорошо, пока они не пошли против своего сюзерена. Случилось это чуть меньше тысячи лет тому назад, когда император возжелал к себе в наложницу одну из дочерей тогдашнего главы рода Чанг. Вот только Пенгфей, а так звали главу клана известных мне китайцев, очень любил свою дочь и не хотел подобной судьбы для неё, ведь ни для кого не было секретом, что император Чжэ-цзун был ещё тем садистом и судьба его наложниц была незавидной. Мало кто из несчастных проживал больше нескольких лет в роли новой игрушки правителя Поднебесной. И ради спасения своей дочери, Пенгфей решился пойти на хитрость. Он отыскал среди слуг клана одарённую девушку, что была очень сильно похожа на его дочь, а затем нанял целителя, который провёл лёгкую коррекцию её внешности и тем самым делая ту неотличимой от его родной дочери. Естественно с этой несчастной был взят обет о неразглашении, дабы полностью исключить утечку информации и раскрытия правды о подмене, после чего служанка Чангов была введена на правах члена семьи в Клан, а затем отправлена во дворец императора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот только обман очень быстро вскрылся и незамедлительно последовало императорское наказание. И Чжэ-цзун, император, лично его произвёл. Владыка Поднебесной был очень сильным одарённым и помимо возможности напрямую управлять стихией огня, умел проклинать при помощи астральной энергии. Почему и зачем, неизвестно, но Владыка Поднебесной решил не вырезать весь клан Чанг на корню, удовлетворившись убийством главы Пенгфея, практически всей элиты боевиков Чангов и проклятьем одного наследника, которым поразил правящий род клана. Мда… Оказывается теперь на Оловянных островах Малфой не одиноки в своей беде.
После случившегося клан Чанг очень долго приходил в себя и восстанавливался, но прежнего величия достичь уже не смог. Общество ведь было феодальным и любой серьёзный союз заключался посредством кровной связи, то бишь брака. А из-за наличия родового проклятья, они оказались сильно ограниченны в просторе. Лишь раз в поколение могли хоть с кем-то сойтись в союзе таким вот образом, когда возникала необходимость женить своего единственного кровного наследника правящей семьи клана. Естественно, они незамедлительно принялись искать способ избавиться от подобного бремя, но делали это весьма осторожно. И так было до тех пор, покуда все династии повелителей стихий, потомков драконов, не пересеклись и в Китае не оказалось ни одного одарённого, кто мог бы законно претендовать на императорской трон. А как только это случилось, на дворе шёл пятнадцатом веке, они уже открыты бросили все свои ресурсы на то, чтобы найти способ избавиться от довлеющего над родом Чанг проклятья.
Потратив огромное количество денег и ценностей, они нашли выход на самых титулованных целителей и лишь один из них смог им подсказать, каким образом можно избавится от этой скверны на их астральном духе. Либо отыскать уникума, астрального мага, кому будет под силу за счёт собственного могущества перебороть проклятье и выжечь его к чертям. Либо попробовать связать себя узами брака с метаморфом, чей дар полностью раскрыт. И то не факт, что таким образом получиться избавиться от проклятья, ведь придётся уповать на судьбу и надеяться на то, что ребёнок рождённый в таком союзе сможет унаследовать дар матери, овладеть им в совершенстве и при помощи метаморфизма сумеет повлиять на своё астральное тело, скорректировав его должным образом и тем самым избавившись от проблемы невозможности зачать больше одного ребёнка.
И вот с тех самых пор, как Чангам удалось узнать возможные способы излечения, они бросили все свои силы на то, чтобы разыскать сильного астрального мага или же метаморфа. Да вот беда, могущественные одаренных оперирующих астральной энергией и известных миру можно было пересчитать на пальцах одной руки и не один из них, те, к кому не побоялись обратиться азиаты, не пожелал браться за помощь Чангам. Им просто нечего было им предложить. К слову, к Чёрному Властелину Амади они уже пытались найти подход, но он их даже слушать не пожелал. Хех… Судя по архивному отчёту столетней давности, в котором была информация по этому африканскому шаману, Амади оказался ещё тем расистом и нацистом. Этот уголёк отказывался иметь дело с кем-либо, кого нельзя было причислить к представителям коренного народа Африки.
