— …покушения, — поправил его Бридл.
— Неважно: убийства, покушения на убийства… Словом, нужно прочесать этот лес и обыскать Трифем-Хаус — где, уверен, мы этого племянничка тепленьким и возьмем… Лондон! — фыркнул Фэйр. — Как же!
— Но мистер Дарси… гррр-м… тогда уехал в Лондон вместе с мистером Беннетом, — напомнил ему обескураженный генерал.
— Эти Беннеты тоже не внушают мне доверия! С ними вечно что-то происходит, один побег этой девицы мисс Лидии чего стоит. Что вы молчите? — обернулся он к Тинкертону. — Насколько я помню, именно Дарси настаивал на вашем приезде…. — судья, прищурившись, пронзил Тинкертона взглядом и посмотрел на Бридла.
— Вы уверены, что наш мистер Тинкертон именно тот, за кого себя выдает? — вдруг поинтересовался он.
— Гррр-м?! — генерал от неожиданности чуть не пролил херес мимо бокала. — Конечно, уверен! Гррр-м… Как вы могли в этом сомневаться, сэр Юстас…
— Мое положение мирового судьи обязывает меня сомневаться во всем! — отрезал Фэйр и язвительным тоном обратился к Тинкертону:
— Ну-с, господин сыщик, не хотите ли поделиться с нами своими идеями, если они у вас, конечно, имеются?
— Подозрительность и самонадеянность имеют оборотную сторону медали, — лениво сказал Тинкертон.
— При чем тут медаль?! — возмутился судья. — Вижу, вам нечего нам сказать, поэтому…
— Я получил письмо из Лондона по поводу найденного в парке мешочка, — начал было сыщик, но Фэйр его перебил, заявив, что все эти мешочки, как и Лондон — лишь завеса, попытка отвлечь следствие в сторону от преступника, но он, мировой судья, не даст сбить себя с толку и требует, чтобы генерал немедленно отрядил драгун в Трифем-Хаус.
— И я сам туда поеду — хочу посмотреть в глаза Дарси, когда мы его там обнаружим! — воскликнул он и устремился к дверям. — Генерал, мы мне нужны как свидетель!
Бридл нехотя поставил бокал на столик и покосился на Тинкертона. Тот завел глаза к потолку, пробормотал «исключительно замечательно», поудобнее устроился в кресле, зевнул и перелистнул страницу книги. Генерал кряхтя поднялся и поплелся за судьей, который уже выскочил в коридор и там громко призывал к себе капитана Шелли.
Дошедшая из Розингса новость о происшествии с Элизабет, к счастью, с благополучным исходом, тем не менее повергла обитателей пасторского домика в состояние крайнего беспокойства. С миссис Беннет немедленно случилась истерика, миссис Коллинз, несмотря на собственное недомогание, была вынуждена ее успокаивать, посылая горничную то за нюхательными солями, то за уксусом, лавандовой водой и платками. Китти с растерянным видом пыталась зажечь перья, ужасный запах которых при горении мог привести в чувство кого угодно. Мистер Коллинз пытался произнести речь по поводу вконец распустившегося злоумышленника, орудующего в доме ее сиятельства, как в своем собственном. Мистер Беннет, отдыхавший после утомительных дней в Лондоне и дороги в Хансфорд, впервые в жизни принял успокоительное, после чего отправил Джейн в Розингс, поручив ей выяснить все подробности происшедшего.
Джейн застала Лиззи в гостиной в компании мисс Дарси и мисс де Бер, которые тут же деликатно ретировались, оставив сестер одних.
— Ах, Джейн! Как хорошо, что ты пришла! — сказала Элизабет. — А я как раз собиралась в Хансфорд — слышала, что приехал отец…
— Слава Богу, с тобой все в порядке! — Джейн, всхлипывая, крепко обняла сестру. — Расскажи, расскажи, что с тобой случилось! Мама в панике, мы все в ужасе…
— Расскажу по дороге, — Элизабет взяла сестру за руку и повела к выходу из дома.
— Но разве ты можешь ходить после покушения? — поразилась Джейн. — Ты должна лежать…
Элизабет, к этому времени уже пришедшая в обычное состояние духа, с усмешкой заверила сестру, что чувствуется себя вполне способной передвигаться, и едва они вышли на улицу, подробно рассказала о своем заточении.
— Этот таинственный злоумышленник заставил меня почувствовать себя героиней романов, в которых кто-то непременно оказывается в заточении — то в башне, то в подземелье, — весело сказала она. — Мне повезло: это оказалась лишь темная комната в библиотеке — не сырая, не холодная, без мышей и пауков.
— Как ты можешь шутить в такой момент?! — всплеснула руками Джейн. — Ведь ты могла погибнуть!
— К счастью, все обошлось, — усмехнулась Элизабет. — Конечно, оказавшись взаперти, особенно слыша это жуткое дыхание снаружи, мне было совсем не весело, зато потом я смогу вспоминать этот случай как одно из самых ярких событий в моей жизни. Кстати, наша Мэри может мной гордиться: впервые у меня появилась возможность наконец-то задуматься о бренности всего сущего.
— А кто тебя нашел, кто спас? — спросила не на шутку взволнованная Джейн.
— Мистер Тинкертон, — сказала Элизабет. — Он догадался, что я где-то в библиотеке. Не представляешь, как я обрадовалась, когда услышала его голос. Переполненная счастьем, что меня нашли, я буквально упала мистеру Тинкертону на руки, и ему пришлось отнести меня к креслу. Мистер Дарси, кажется, был ужасно недоволен тем, что застал меня в объятиях сыщика.
— А почему он должен быть этим недоволен? — удивилась Джейн.
— Ах, дорогая, ты не знаешь… Перед свои отъездом в Лондон… за день до того… мистер Дарси сделал мне предложение.
Джейн в изумлении уставилась на сестру.
— Боже мой! И ты столько времени молчала!
— Я хотела рассказать тебе, но… Тебя тогда не было рядом… Потом чуть не утонула Мэри, случились другие происшествия… И у меня никак не было времени все обдумать… Честно говоря, я вся извелась…
— Это же надо! Никогда бы не подумала, что мистер Дарси в тебя влюблен, — тем временем размышляла Джейн. — Нет, конечно в тебя можно влюбиться, это бесспорно, но мистер Дарси… Это невероятно! Так тебя можно поздравить с помолвкой? Вот мама обрадуется! Нам нужно немедленно идти в Хансфорд и рассказать…
— Но я не приняла его предложение! — воскликнула Элизабет.
— Не приняла?! — поразилась Джейн. — Но как же… Такой видный джентльмен, такой красивый… Друг мистера Бингли!..
— Но я не могла поступить иначе! Мало того, что он мне никогда не нравился, так он еще говорил со мной таким тоном… упрекал нашу семью в отсутствии манер, меня — в легкомыслии…
— А, ну тогда, конечно, ты не могла принять его предложение, — как-то не очень уверенно сказала Джейн. — Хотя…
— Ты же знаешь, я всегда считала его высокомерным, заносчивым человеком, и он никогда мне не нравился. Хотя… — вздохнув, Элизабет замолчала.
Какое-то время девушки молча шли по аллее.
