— Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они подошли ближе, и показала внутрь.
Воздушный поток нёс вверх крошечное, блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, её вознесло до самого верха, но потом ветер повлёк птичку вниз, обтрёпывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.
— Пошли дальше! — прикрикнул Гарри на Джинни, застрявшую у сосуда. Ей явно хотелось посмотреть, как яйцо опять станет птичкой.
— Ты сам неизвестно сколько торчал у арки! — огрызнулась Джинни, но пошла за ним к единственной двери позади хрустального сосуда.
— Это здесь, — сказал Гарри. Его сердце колотилось так, что у него перехватывало дыхание, — сюда…
Он оглянулся на своих товарищей. Те с серьёзным, испуганным видом доставали палочки. Гарри повернулся к двери, толкнул. Она распахнулась.
Это он, тот самый зал: высокий как в церкви. Повсюду стеллажи с пыльными стеклянными шарами. Шары посверкивают, отражая свет канделябров, расположенных между стеллажами. Свечи, как и в круглой комнате, горят голубым светом. Очень холодно.
Гарри опасливо прошёл вперёд и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.
— Ты сказал, ряд девяносто семь, — прошептала Гермиона.
— Да, — еле слышно отозвался Гарри и всмотрелся вдаль: в конце ряда, под канделябром, мерцал серебром выпуклый номер: пятьдесят три.
— Думаю, нам направо, — шепнула Гермиона и, прищурившись, поглядела в конец следующего ряда. — Да… это — пятьдесят четвёртый…
— Держите палочки наготове, — тихо приказал Гарри.
Поминутно оглядываясь, они крадучись пошли мимо бесконечной череды стеллажей, уходивших куда-то вдаль, в почти кромешную темноту. Под каждым шаром была крохотная, желтоватая наклейка; в некоторых поблескивало что-то непонятное, водянистое; другие, тёмные и тусклые, напоминали перегоревшие электрические лампочки.
Ряд восемьдесят четыре… восемьдесят пять… Гарри ловил малейшие шорохи, но… может быть, у Сириуса рот заткнут кляпом, или он без сознания… или, сказал непрошенный голос в голове, он уже мёртв…
Я бы почувствовал, ответил сам себе Гарри, и его сердце, подпрыгнув, забилось в горле, я бы знал…
— Девяносто семь! — шёпотом воскликнула Гермиона.
Они сгрудились у этого ряда, мучительно всматриваясь вдаль. Там никого не было.
— Он в самом конце, — сказал Гарри. У него пересохло во рту. — Отсюда не видно как следует.
И повёл свою команду между двумя высоченными стеллажами. Некоторые стеклянные шары тускло поблёскивали…
— Он где-то здесь, — шептал Гарри. Он был убеждён, что с каждым шагом приближается к Сириусу и вот-вот увидит на полу бесформенный силуэт. — Сейчас… скоро…
— Гарри? — робко позвала Гермиона. Но он не хотел отвечать. Во рту было очень сухо.
— Где-то здесь… рядом… — пробормотал он.
Они достигли конца прохода и снова вышли на свет, под призрачное мерцание свечей. Пусто. Пыльная, гулкая тишина.
— Он, наверно… — хрипло зашептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или нет… — Он подбежал к следующему, заглянул и туда.
— Гарри? — ещё раз позвала Гермиона.
— Что? — рявкнул он.
— По-моему… Сириуса здесь нет.
Остальные молчали. Гарри избегал их взглядов. Его тошнило. Он не понимал, куда делся Сириус. Он должен быть здесь. Именно в этом месте Гарри его видел…
Он добежал до конца зала, заглядывая во все проходы. Пусто, пусто. Гарри побежал обратно, мимо своих товарищей, молча проводивших его взглядами. Сириуса нигде нет, не видно и следов борьбы.
— Гарри? — крикнул Рон.
— Что?
Гарри не желал слушать Рона; не хотел признавать, что сглупил и что надо возвращаться в «Хогварц». Кровь бросилась в голову; он готов был бегать туда-сюда сколько угодно, лишь бы не подниматься в ярко освещённый атриум и не видеть немого укора на лицах друзей…
— Ты видел? — спросил Рон.
— Что? — повторил Гарри, на этот раз пылко, с надеждой: наверно, Рон заметил какой-то знак, указывающий на то, что Сириус был здесь. Гарри вернулся к ребятам, которые стояли у девяносто седьмого ряда, но не увидел ничего нового. Рон пристально смотрел на один из пыльных шаров.
— Что? — мрачно повторил Гарри ещё раз.
— Смотри… здесь твоё имя, — сказал Рон.
Гарри подошёл ближе. Шар, на который показывал Рон, светился внутренним светом, несмотря на то, что был покрыт вековой пылью. Очевидно, что к нему много-много лет никто не прикасался.
— Моё имя? — непонимающе переспросил Гарри.
И приблизился ещё на шаг. Он был ниже Рона, и, чтобы прочитать наклейку под шаром, ему пришлось вытянуть шею. На желтоватой бумажке витиеватым почерком была проставлена дата — около шестнадцати лет назад — а далее написано:
С.П.T. — А.П.У.Б.Д.
Чёрный Лорд и(?) Гарри Поттер
Гарри уставился на странную надпись.
— Что это? — испуганно спросил Рон. — Почему?
Он поглядел на наклейки под другими шарами на этой полке и недоумённо проговорил:
— Меня тут нет. И никого из нас тоже.
Гарри потянулся к шару, но Гермиона резко окрикнула:
— Гарри, по-моему, это не надо трогать!
— Почему? — спросил он. — Это же относится ко мне.
— Не надо, Гарри, — неожиданно сказал Невилль. Гарри повернулся к нему. Блестящее от пота лицо Невилля ясно выражало, что бедняга уже не в силах выносить всю эту гнетущую таинственность.
— Тут моё имя, — возразил Гарри.
И, вдруг преисполнившись бесшабашной решимости, прикоснулся к пыльной поверхности шара. Он думал, что ощутит холод, но ошибся: казалось, что шар много часов пролежал на солнце. Может быть, его подогревал внутренний свет? Гарри ждал — точнее, надеялся — что когда возьмёт шар, произойдёт нечто необычайное, то, что послужит оправданием длинному и опасному путешествию.
Однако этого не случилось. Остальные столпились возле Гарри и тоже уставились на шар. Гарри стал отряхивать его от пыли.
И тут сзади раздался протяжный голос:
— Молодец, Поттер. А теперь медленно и осторожно обернись и отдай его мне.
Глава 35
ЗА ЗАВЕСОЙ
Отовсюду, и справа и слева, отрезая пути к отступлению, надвигались чёрные тени. Сквозь прорези в капюшонах страшно горели глаза. Светящиеся волшебные палочки были направлены остриями в сердца ребят. Джинни хрипло ахнула от ужаса.
— Мне, Поттер, — повторил тягучий голос. Люциус Малфой протянул руку ладонью вверх.
У Гарри всё оборвалось внутри: попались! Они в ловушке, и врагов вдвое больше, чем их самих.
— Мне, — ещё раз сказал Малфой.
— Где Сириус? — крикнул Гарри.
Кто-то из Упивающихся Смертью засмеялся; одна из чёрных фигур слева от Гарри торжествующе воскликнула грубым женским голосом:
— Чёрный Лорд всегда прав!
— Всегда, — тихим эхом отозвался Малфой. — Ну же, отдай пророчество, Поттер.
— Я хочу знать, где Сириус!
— Я хочу знать, где Сириус! — передразнила женщина.
Она и другие Упивающиеся Смертью подошли ближе и встали совсем рядом с Гарри и его друзьями. Свет палочек слепил Гарри.
— Он у вас, — заявил Гарри, подавляя панику, поднимающуюся в груди, страх, охвативший его ещё тогда, когда они подошли к проходу девяносто семь. — Он здесь. Я знаю, что здесь.
— Маенький майсик увидей космай и подумай, сто это павда, — ужасным, «детским» голосом залопотала женщина. Гарри почувствовал, как дёрнулся Рон.
— Ничего пока не делай, — пробормотал Гарри, — пока не надо…
Женщина, которая передразнивала его, разразилась отвратительным хохотом.
— Вы слышали? Слышали? Раздаёт приказания детишкам! Они будут с нами воевать!
— О, ты плохо знаешь Поттера, Беллатрикс, — вкрадчиво проговорил Малфой. — Он у нас герой; Чёрный Лорд умело сыграл на этом. Отдай пророчество, Поттер.
— Я знаю, что Сириус где-то здесь, — с трудом выговорил Гарри — от ужаса у него перехватывало дыхание. — Я знаю, он у вас!
Упивающиеся Смертью захохотали, причём женщина смеялась громче остальных.
— Пора бы уже понять разницу между сном и явью, Поттер, — изрёк Малфой. — Отдай же наконец пророчество, или нам придётся применить палочки.
— Пожалуйста, — Гарри выставил вперёд собственную палочку. Стоило ему это сделать, как по обе стороны от него взметнулись палочки Рона, Гермионы, Невилля, Джинни и Луны. Сердце Гарри сжалось ещё мучительнее: если Сириуса здесь нет, его друзья погибнут, и их бессмысленная смерть будет на его совести…
Но Упивающиеся Смертью не стали посылать заклятий.
— Отдай пророчество, и никто не пострадает, — хладнокровно объявил Малфой.
Настала очередь Гарри смеяться.
— Ага, конечно! — бросил он. — Я отдам вам это — пророчество, да? И вы отпустите нас домой? Как бы не так!
Он ещё не договорил, когда женщина пронзительно закричала: — Ассио проро…
