— Да, пойдем, — она даже вздохнула от облегчения: тяжкая ноша ответственности свалилась с ее плеч. Ее мир снова будет приведен в порядок, и тот, кому надлежит принимать решения, будет решать. Она уже была готова забыть печальные события последних дней: они просто не вмещались в ее упорядоченное существование.
Чимал низко пригнулся к машине, чтобы его грязная одежда не бросалась в глаза. Но подобная мера предосторожности не являлась необходимой: случайных прохожих в туннелях не было. Все, кто мог, находились на важных пунктах, остальные же были физически неспособны к действиям. Скрытый мир находился в том же состоянии агонии, что и мир долины. Но, к несчастью, с меньшей надеждой на перемены, подумал Чимал, выбираясь из машины у входа в туннель, ведущий к отсеку Главного Наблюдателя. В туннеле никого не было.
Не было никого и в отсеке. Чимал вошел, осмотрел комнаты, потом растянулся во всю длину кровати.
— Он скоро вернется; самое лучшее, что мы можем сделать, это ждать его здесь.
Он все еще не слишком хорошо себя чувствовал. Таблетки вызывали у него сон, и он не осмеливался больше их принимать. Наблюдательница Оружия опустилась в кресло, сложила на коленях руки и терпеливо ждала приказа, который должен был внести порядок в ее жизнь. Чимал то начинал дремать, то просыпался от толчка, то снова засыпал. Теплый воздух комнаты осушил его одежду, и боль притупилась. Глаза его закрылись, и, помимо своей воли, он погрузился в сон.
Рука, положенная на его плечо, вырвала его из сна, покидать который он не хотел. Лишь когда память вернулась к нему, он начал бороться со сном и с нежелающими подниматься веками.
— Слышны голоса, — сказала девушка. — Он возвращается. Не нужно, чтобы тебя нашли тут лежащим.
Да, не нужно. Нельзя, чтобы его снова усыпили газом и забрали. Собрав всю свою волю и энергию, он заставил себя выпрямиться, встать и с помощью девушки направился в дальнюю часть комнаты.
— Мы тихонько подождем там, — сказал он, когда дверь стала открываться.
— Пока машина наверху, не зовите меня, — говорил Главный Наблюдатель. — Я устал. Эти несколько дней отобрали у меня годы жизни. Я должен отдохнуть. Поддерживайте туман в северной части долины. Когда Деррик достаточно оснастится, один из вас спустит его и подсоединит кабели. Сделайте это сами, я должен отдохнуть.
Он закрыл дверь. Чимал поднял руки и закрыл ими рот Главного Наблюдателя.
7
Старик не сопротивлялся. На мгновение его руки дернулись, и он повел глазами, пытась разглядеть лицо Чимала, но никакого протеста не высказал. Чимал, хотя это и стоило ему усилий, не выпускал Главного Наблюдателя до тех пор, пока не уверился, что провожавшие его люди ушли. Тогда он освободил его и указал на стул.
— Садись, — приказал он. — Мы все сядем, потому что я больше не могу стоять. — Он тяжело опустился на ближайший стул, а двое друих тут же автоматически повиновались его приказу. Девушка ожидала инструкций, старик же был до предела измучен событиями последнего времени.
— Посмотри на дело своих рук, — хрипло проговорил Главный Наблюдатель. — Дьявольщина, разрушение, смерть — мы познали все это. А теперь ты задумал еще более тяжкое преступление…
— Молчи, — сказал Чимал, поднеся палец к губам. Он был настолько изнурен, что не был способен ни на какие эмоции, даже на ненависть, и его спокойствие подействовало на остальных.
Главный Наблюдатель что-то пробормотал. Он не прибег к помощи своего крема для бритья, и на его щеках топорщилась серая щетина.
— Слушай внимательно и постарайся понять, — начал Чимал, и голос его был таким тихим, что им пришлось напрячь слух. — Все изменилось. Долина никогда не будет прежней, ты должен это понять. Ацтеки видели, как я мчался верхом на богине, и они поймут, что все не так, как их учили. Коатлики никогда больше не будет ходить. Дети будут рождаться от родителей из разных деревень, они будут Прибывшими — но не будет никакого прибытия. А твои люди, что с ними? Они понимают, что что-то не так, но что именно — не знают. Ты должен сделать единственно возможную вещь — повернуть корабль,
— Никогда! — Гнев вновь овладел стариком и экзоскелет помог ему сжать в кулаки плохо гнущиеся пальцы. — Решение было принято, и оно не может быть изменено.
— Что за решение?
— Планеты Проксимы Центавра нам не подходят. Я уже говорил тебе. Поворачивать слишком поздно. И мы полетим дальше.
— Но мы прошли Проксиму Центавра…
Главный Наблюдатель открыл рот — потом снова захлопнул его, поняв, в какую ловушку он попал. Усталость мешала ему. Он бросил взгляд на Чимала, потом на девушку.
— Продолжай, — сказал Чимал. — Закончи то, что ты хотел сказать. Что и другие Исследователи действовали против Великого Создателя, против его плана и сняли нас с курса. Расскажи этой девушке, чтобы она могла рассказать остальным.
— Это не твое дело! — крикнул на нее старик. — Уходи отсюда и не говори о том, что слышала.
— Останься, — велел ей Чимал, силой усаживая ее обратно в кресло, потому что она уже успела встать, пытаясь выполнить приказ. — Пусть вся правда выйдет наружу. Возможно, через некоторое время Наблюдатель сообразит, что хочет, чтобы ты находилась здесь, где не сможешь рассказать другим об услышанном. А еще позже он начнет подумывать о том, что тебя также нужно убить и отправить в космос. Он должен держать в тайне весть о своей вине, ибо иначе он погиб. Поверни корабль, старик, сделай хоть одну полезную вещь за всю свою жизнь.
Удивление ушло, и Главный Наблюдатель вновь овладел собой. Он тронул свой деус и наклонил голову.
— Я наконец-то понял, кто ты такой. Ты настолько же дьявол, насколько Великий Создатель — Бог. Ты явился, чтобы уничтожать, но тебе это не удастся. То, что ты…
— Бессмысленно, — прервал его Чимал. — Теперь уже поздно обзывать меня или бросаться оскорблениями. Я даю тебе факты и прошу тебя опровергнуть их. Вот мое первое подтверждение: мы больше не движемся к Проксиме Центавра. Это факт?
Старик закрыл глаза и не ответил. Чимал встал, и он в страхе скорчился на своем стуле. Но Чимал прошел мимо него и, сняв с полки красный журнал, открыл его.
— Вот он — факт, решение, которое ты принял с остальными. Дать мне эту книгу девушке, чтобы она о нем прочитала?
— Я этого не отрицаю. То было мудрое решение, принятое ради пользы всех. Наблюдательница поймет. Она и все остальные повинуются независимо от того, сообщат им или нет.
— Да, возможно, ты прав, — устало сказал Чимал, откладывая книгу и возвращаясь на свое место. — И это-то и является самым страшным преступлением. И не твоим, а Его. Самый главный дьявол — тот, ком вы зовете Великим Создателем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
