– Хорошо.
– Тогда давай завтракай, а то скоро дадут сигнал к выходу.
Девчонка со своим подносом была тут как тут, и через минуту Орзам уже вовсю уплетал свежеприготовленный завтрак, запивая его красным вином. Има Ухтар взял с подноса кусок лепешки и индюшачью ногу и, не сводя сияющих глаз со своего сына, закусывал стоя, а Уртусан вообще отказалась от еды.
С завтраком было покончено довольно быстро, после чего я предложил перебираться в повозку, считая, что на свежем воздухе выздоравливающему будет куда лучше, чем в маленькой гостиничной комнатке. Уртусан собралась очень быстро, похоже, она и не распаковывала багаж. Я взял юношу на руки, мы спустились вниз, прошли через уже заполнившийся обеденный зал и вышли во двор. Там има Ухтар с помощью местного конюха быстро выкатил из сарая свою повозку, и, пока они запрягали в нее верблюда, я аккуратно уложил Орзама. Уртусан подложила ему под спину подушки, так что он в пути мог спокойно обозревать окрестности.
Скоро вся наша компания уселась в повозку, с которой был снят навес, и принялась молча греться в ласковых лучах осеннего солнышка. А еще через полчаса во дворе уже вовсю топтались люди, собирая караван в дорогу. Последним из харчевни вышел бель Хакум в сопровождении своего начальника охраны. Бель явно не выспался и был не в духе. Проворчав что-то нечленораздельное, он тяжело взобрался на своего скакуна и, не оглядываясь на составлявшие караван повозки, медленно двинулся со двора. Караванщики, понукая запряженных и навьюченных животных, двинулись следом.
Наша повозка оказалась в голове каравана. Дорога была мягкая, утренний воздух свеж и прохладен, пустынная равнина снова расстелила перед нами свое необъятное пространство.
– Как быстро я привык к этой пустыне, – негромко проговорил Орзам. – Ведь мне, выросшему далеко на юге, она вначале казалась довольно страшной… А теперь мне кажется, что ничего прекраснее я не видел. И как она спокойна… Если бы человек мог достичь такого спокойствия…
– Интересное рассуждение, – откликнулся я. – Насколько я понял, ты был в учениках у чародея? Значит, должен знать, что для мага спокойствие – вещь самая необходимая. Неспокойный маг такого наворочать может, что потом пятеро спокойных не расхлебают…
– Интересно вы, магистры, рассуждаете… – улыбнулся он в ответ. – Требуете от учеников абсолютного спокойствия, а сами в любую минуту готовы взорваться…
– Так ведь так и нужно!… Быть абсолютно спокойным и в то же время готовым в любую минуту взорваться. И никакого противоречия здесь нет.
– Вот и бель Васар мне то же самое говорил… Только, наверное, я его недостаточно внимательно слушал… – Юноша пристально посмотрел на меня, потом перевел взгляд на разместившихся в передней части повозки има Ухтара и Уртусан. Затем он неторопливо посмотрел по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, тихо спросил: – А ты член Лиги?… Из какого Круга?…
– Нет, – спокойно ответил я, – я не член Лиги. Более того, я никогда ни у кого из членов Лиги не учился и недостаточно хорошо представляю себе, что такое Большой и Малый Круг.
– Ты не был учеником?! – изумленно уставился на меня Орзам. – Но как же ты тогда стал магом? – Он неожиданно откачнулся от меня и прошептал: – Да и маг ли ты?!
– Хм… – Я был слегка озадачен такой бурной реакцией. – Ты ведь тоже проявил свои способности, еще не будучи учеником чародея. Так был ты тогда магом?
Видимо, такая постановка вопроса ему в голову не приходила, он задумался, смешно наморщив нос. Но я не дал ему долго раздумывать.
– Смотри, – привлек я его внимание и, запустив руку в свой походный мешок, достал один из метательных ножей. Для моего собеседника нож в моей руке появился просто из воздуха. У него удивленно раскрылись глаза, а я продолжил «урок». – Когда я вступил в схватку с напавшими на ваш караван бандитами, в моих руках были шпага и дага. И подошедший ко мне после боя бель Хакум был очень удивлен тем, что мое оружие исчезло. Он, правда, не спросил, куда оно делось, но сразу понял, что имеет дело с владеющим Искусством.
Я убрал нож обратно в мешок, вернее, нож выскользнул из моих пальцев и пропал в воздухе. Орзам внимательно наблюдал за моими манипуляциями, а потом снова уставился на меня вопрошающими глазами.
– Так как, маг я?… – с усмешкой спросил я. Он, не сказав ни слова, кивнул головой.
– А то, что я не принадлежу к Лиге, должно тебя, наоборот, успокоить. Ведь насколько я понял, у твоего учителя с Лигой отношения тоже не сложились?…
– Откуда ты знаешь?… – осторожно поинтересовался он.
– Твой отец счел возможным рассказать мне свою историю. Заметь, – подчеркнул я, – свою, а не твою… Но твою историю и историю твоего учителя мне тоже хотелось бы знать.
– Зачем? – Паренек мне по-прежнему не очень доверял.
– У меня свои, очень крупные счеты к белю Озему. Поэтому для меня важна любая информация о нем и его окружении.
Орзам снова недоверчиво посмотрел на меня.
– Какие у тебя могут быть счеты к Главному хранителю трона и Верховному адепту Черного бога?
Эта фраза в его устах прозвучала так, словно я был камешком, предъявившим претензии к наступившей на меня лошади. Но тем не менее я ему ответил:
– Ты слышал, не так давно по приказу Озема была сожжена девушка?
– Да… Учитель рассказывал об этом случае. Как раз перед Нападением на его замок. Он был очень возмущен казнью служителя Второго Круга без вердикта высшего суда ханифата.
Я горько усмехнулся:
– Сожженная девушка, Злата… была моим большим другом…
– Так ты тоже с севера?… – встрепенулся Орзам.
– Да, я из тех же мест, что и она… – подтвердил я истину, суть которой паренек не понял. Да и не мог понять… Пока…
– Так что, можешь ты мне рассказать о своем учителе и его… трениях с президентом Лиги. Как я понял, именно Лига, ее Большой Круг прикрывали атаковавших ваш замок гвардейцев?…
Орзам откинулся на подушки и надолго задумался. Когда я уже решил, что парень не собирается больше со мной разговаривать, он снова приподнялся, огляделся и тихо проговорил:
– Хорошо, слушай… Только я сам знаю далеко не все.
Он еще с минуту помолчал и начал свой рассказ:
– Очень давно, около ста лет назад, мой учитель – бель Васар – и теперешний Главный хранитель трона бель Озем были учениками одного очень могущественного магистра. Именно в то время между ними и началось соперничество. Бель Озем всегда был первым учеником, и все это беспрекословно признавали. Вот только бель Васар, также признавая первенство Озема, вел себя слишком независимо. Он, например, был яростным противником использования при составлении магических заклинаний живой плоти и крови. Васар утверждал, что любая жизнь священна и отбирать ее, даже в самых высоких и благих целях, преступление.
Озем и смеялся над упрямым юнцом, и доказывал, что для мага главное – Искусство, и любое средство его возвышения и развития применимо. Однако Васар продолжал упрямо гнуть свою линию. Он единственный из девяти учеников никогда не ел мяса, не бил животных, не носил меховой или кожаной одежды. Более того, повзрослев, бель Васар начал утверждать, что и умершую своей смертью плоть нельзя использовать для создания заклинаний и магических артефактов.
Вот это уже окончательно вывело беля Озема из себя, и он вызвал Васара на поединок. Они оба к тому времени уже были членами Лиги, а поединки между членами Лиги запрещены. Но бель Озем предложил бескровный и не опасный для жизни вариант. Площадь во дворе замка Лиги была расчерчена на небольшие квадраты. Эти квадраты соревнующиеся маги должны были занять своими магическими созданиями, при этом разрешалось с помощью магии уничтожать создания противника.
На этот поединок собрался практически весь Большой Круг. И бель Озем этот поединок проиграл!
Я не знаю, как это получилось. На все вопросы, касающиеся этой давнишней истории, бель Васар отвечал шутками и смехом. Лишь однажды у него промелькнула такая фраза:
