Во внешней многоликости и внутреннем единстве состояло величие тюркского мира, он духом питал и собирал людей. Вера в Бога тянула к себе, защищала, давала надежду. Следы ее поистине неземной притягательной силы зафиксировала даже средневековая географическая карта, на которой Алтай показан Эдемом, то есть раем земным. Та карта издана в XIII веке в Англии и предназначалась паломникам… Это ли не еще один знак времени и событий, о которых я веду свой рассказ из Нахичевани?
На Алтае посвящение в веру сопровождал обряд ары-алкын – троекратное погружение в воду, он не забыт и ныне. Крещение водой перешло в христианство. Омовение присутствует у мусульман, которые, как и христиане, в Средневековье по-своему развили каноны тюркской религии. Как видим, ничто не проходит бесследно, культура народа не исчезает, она лишь обретает новые формы, новые традиции – и в том ее вечность.
Разве не омовение планеты, принимавшей веру в Бога Единого, символизировал потоп? Это литературный образ, наполненный глубоким философским смыслом, понять его без знания тюркской истории невозможно… Планета погрузилась в воду по воле Неба и вышла из воды очищенной, просветленной. Ну, не планета, конечно, а сам человек, его сознание, его мир.
О том и говорит название горы Арарат – по-тюркски Агры даг (или Арыг даг), она хорошо видна и из Нахичевани тоже. В топониме скрыта память об обряде ары-алкын (арыг-алкын). Напомню: в древнетюркском языке «арыг» значило «чистый», «святой», «праведный», а «даг» – «горы». Не потому ли столько внимания к той горе и к Кавказу?
Но Кавказ, как выясняется, не единственное место на планете, где «побывал» ковчег Ноя. И доказательства тому, разумеется, не только в топонимике.
Спор о ковчеге и о горе, к которой он пристал, начался, наверное, при жизни Ноя, такие уж мы, тюрки, любители споров и опровержений… Южные алтайцы указали бы мне на гору со сходным названием близ реки Чемала, где якобы уцелели обломки ковчега. Северные алтайцы утверждали бы: нет, ковчег у них, на снежной вершине Улудаг, там видели (разумеется, очами воображения!) огромные гвозди от него. У казахов своя версия события, у хакасов – своя… Что сказать? Картина знакома. Не зная сути, мы любим спорить. И чтобы спор был до хрипоты. До драки… К примеру, пассажиры ковчега, чем не повод для спора? Кто они?
Начнем?.. Для кого-то это просто животные, для меня – тотемы, ведь каждый род у тюрков имел защитника в образе животного или птицы. Это традиция. Из алтайского варианта легенды следует: на палубу Ной вошел «со своим семейством и друзьями», потом пришли животные и птицы. Но какие? Те, что красовались на тотемных знаменах. Не было слонов, белых медведей, бегемотов, были только «свои» звери и птицы, которых знал Алтай. Иначе говоря, представители его фауны… Чем не тема исследования для зоолога и историка? (115)
Конечно, и это я прекрасно понимаю, принятие новой веры – шаг рискованный, он сродни плаванию в бушующем океане, когда не знаешь, к какому берегу вынесет. Не всем риск был по душе. Первым отказался от Бога Небесного род ворона, Ной выпустил эту птицу с ковчега, и та полетела клевать падаль. Потом ковчег покинули ворона и сорока, и они вернулись к прежней жизни.
Голубь показал Ною преданность. Видимо, поэтому до сих пор он в почете у тюрков, ибо Ной велел ему: «Ты мой верный слуга, благословляю тебя до скончания века жить вместе с моими потомками»… Никогда прежде я не понимал, почему от стаи летящих голубей оживает небо, почему радость щемит сердце. Оказывается, всему есть причины, даже радости, при которой оживает память. Вот она, улыбка спящей памяти, напоминающая о далеком прошлом – о наших предках. И о том, что мы их потомки.
Еще деталь, которую тоже нельзя оставить без внимания: после легендарного «плавания», то есть после обряда ары-алкын, Ной (Нама) стал зваться по-новому – Яячи-хан, или Хан-Творец. И сыновья его сменили языческие имена. Соозун-уулу стал Таулье, Сар-уулу – Шаулье, а Балыке – Тирле. У них были теперь тюркские имена и тюркская вера, с них начались наши тухумы и орды! Тут интересно все, и то, что, по преданию, Всевышний благословил только двух сынов Ноя: «От вас произойдет народ благоразумный, книжники и пророки, цари и ханы…» Почему двух? Ответить, думаю, не сложно, если знаешь историю этой почетной семьи.
От Сар-уулу произошли цари. Бог, посмотрев на него, сказал: «Я пошлю вам царя с неба, он будет царем царей, сила его будет велика, никто его не одолеет… Он не будет воевать против царей. Все народы без войны покорятся ему». Обратите внимание, читатель, на сказанное! В этих словах, по-моему, раскрыт ход Великого переселения и распространения веры в Бога, а главное – указаны те же истоки царского титула, о которых я говорил ранее: разговор о царях и не мог быть торопливым, неким «одновариантным» утверждением. (116)
Царь был только у тюрков, подтверждает народный эпос!
Тогда – а не могилы ли потомков Ноя покоятся в Нахичевани, у селения Ной? Те, расположенные в строгом порядке царские курганы, что видел я? Все сходится… Правда, в Библии сыновья пророка названы другими именами, но и это не тайна, а своя традиция, объясненная в мифологии, – таким легким способом меняли «хозяина» легенды, что позволяло по-иному трактовать события, дополнять или сокращать их, не искажая фабулы повествования. (117)
Мне рассказывали, однажды царские курганы у селения Ной привлекли к себе внимание ученых из Баку, хотя местные старики предупреждали об опасности… Когда археологи начали работы, средь бела дня блеснула молния, от горы Ноя отделилась тучка, и началась страшнейшая гроза, заставившая бросить все и бежать. Молнии били прямо в раскоп. Лишь по счастливой случайности никто не пострадал.
Я читал, нечто подобное случилось и на Алтае: когда археологи вскрыли царский курган, тоже появились страшные молнии на чистом небе, они целили в людей. Тогда были жертвы… Не потому ли древние тюрки не беспокоили сон ушедших в мир иной? Знали тайну, о которой мы не догадываемся.
Узнав об этом случае, я задался вопросом: не самые ли древние курганы в мире находятся около селения Ной? Конечно, ответа найти не смог, но отметил – много новых штрихов обрел быт людей после Ноя, много новых – уже тюркских – традиций началось именно тогда. «Новизна» эта за века превратилась в этническую метку нашего народа. Ной, например, велел отмечать сорок дней после смерти человека, потому что сорок дней продолжалось плавание самого Ноя. Таково, по мнению пророка, время пути в мир иной!
Сорок дней выдерживали и при крещении (после оглашения), то есть при посвящении в веру.
Чтобы очистить жилище покойника, к постели умершего привязывали петуха. С тех пор петухов приносят в жертву и редко употребляют в пищу… Или – прежде бытовало поверье, что умерший уводит с собой скот в страну мертвых. Чтобы впредь не случалось той беды, Ной велел приносить весной в жертву ему белую овцу. Причем приносить на высокой горе, обратившись к востоку. С принятием христианства эта тюркская традиция не забылась, а в исламе она обрела иной, удобный исламу подтекст…
Обращаю внимание читателя на овцу, которую стали приносить в жертву, к этой теме мы еще вернемся, а пока вновь о Нахичевани.
На палубе поднебесного ковчега
Маршрут нашей экспедиции, как стрела, был нацелен на гору Гямигая – самую высокую гору на Малом Кавказе, ее высота около четырех тысяч метров, здесь, как я и полагал, должны быть следы древних тюрков в Закавказье. Здесь надо искать знаки их присутствия.
Правда, та гора находится на границе Азербайджана с Арменией, что требовало осторожности, в нынешней военной обстановке там надо быть начеку. Наша экспедиция была не так проста, как это покажется: мало подняться на необжитую гору, найти реликвии, не менее важно не стать мишенью армянского снайпера, укрывшегося на противоположном склоне. Все-таки прифронтовая зона.
К Гямигая «пристал» ковчег Ноя, это местное поверье не противоречит здравому смыслу, наоборот, следует ему. На горе есть камни, на которых сохранились высеченные рисунки той далекой поры, они стали предметом исследования ученых совсем недавно, в советские времена их просто «не замечали», а сюжеты говорят за себя. Как тамга.
Правда, чтобы понять зашифрованный смысл той «тамги», мне пришлось прежде побывать на Алтае, в Хакасии, в Якутии, в Казахстане, где точно такие петроглифы, выполненные той же рукой и по тем же самым правилам. Вот оно, доказательство единства тюркской культуры. Однако я, говоря о том единстве, выделю не рисунки, а вишапы – каменные изваяния рыб, змей и драконов, которые встретил не на горе, а в самой Нахичевани, на площадке около музея.
Такие скульптуры археологи находили только в местах обитания древних тюрков, на Алтае, в Хакасии, на территории современной Монголии и Северного Китая. Они, эти скульптуры, – как отпечаток пальца, как узор на роговице глаза. Неповторимы. Их не спутать, стоит лишь раз увидеть. Эти символические знаки грубоватой наружности наши предки называли «башапа», что в переводе на современный язык означает «начало». Вернее, «отец начала», «отец истока» или «отец всего» (отсюда – «вишап»). То – знак раздела земель. Каменная вешка.
