меня не арестовал? Все ведь началось именно с этого?
– Да… но…
– Что «но»? Именно эта мысль привела тебя сюда, но ты не выдержал борьбы с самим собой. Поэтому я притворилась, что не узнала тебя. Ты повзрослел и выкинул из головы всякие мысли о полиции. Я не знала, чем все закончится, но надеялась на лучшее. Я не хотела тебя убивать, даже в случае необходимости. С самого начала я знала, что ты меня любишь. Это отличалось от звериной похоти безмозглых мужланов, которые тоже клялись мне в любви. Им нравилась лишь оболочка – мое тело, а ты любишь меня всю, потому что мы с тобой одинаковы.
– Мы не одинаковы, – попытался возразить я, но она лишь улыбнулась. – Ты убиваешь… И тебе это нравится – в этом наше основное различие. Неужели ты не понимаешь?
– Чепуха! – возразила она, отметая эту мысль легким движением руки. – Вчера ты тоже убил человека – отличная работа, – но никакого раскаяния я не вижу. По-моему, тебе даже понравилось.
Не знаю почему, но я чувствовал, как петля затягивается на моей шее. Все, что она говорила, было неправильно, но что конкретно, я затруднялся сказать. Как найти выход? Какое принять решение?
– Давай улетим с Фрейбура, – наконец предложил я. – Забудем этот глупый заговор. Ведь погибнут люди, прольется кровь…
– Мы улетим, если найдем подходящее местечко, – сказала Анжелина, и в ее голосе зазвучала сталь. – Но это не главное. Прежде чем наслаждаться счастьем, в твоей голове надо кое-что подправить. Слишком много внимания ты уделяешь смерти. Неужели ты не понимаешь, как это глупо? Через двести лет ты, я и все живущие сегодня в Галактике отправимся в мир иной. Что изменится, если помочь некоторым отправиться туда чуть пораньше? При первой же возможности они сделают с тобой то же самое.
– Ошибаешься, – возразил я, понимая, что философия жизни и смерти намного сложнее.
Но в этот момент я никак не мог сформулировать свои мысли. Анжелина действовала на меня, как сильный наркотик, парализуя волю и освобождая чувства. Я прижал ее к себе и стал целовать, зная, что это решит многие вопросы, но затруднит принятие основного решения.
Раздался пронзительный зуммер. Анжелина тоже услышала его. Я нехотя расслабил объятия. Плюхнувшись в кресло, я отсутствующим взглядом смотрел, как она подошла к видеофону. Отключив изображение, она подняла трубку. Я не слышал, о чем говорил ее собеседник, так как Анжелина отключила динамик. Сказав пару раз «да», она вдруг бросила на меня взгляд. Я понятия не имел, с кем она говорила, впрочем, меня это совершенно не интересовало. Хватало других проблем.
Повесив трубку, она еще какое-то время молча стояла рядом с видеофоном. Я ждал, что она заговорит, но она молча подошла к комоду и выдвинула ящик. Там было полно всяких вещей, но она достала то, что я меньше всего ожидал увидеть.
Пистолет. Его широкое дуло смотрело на меня.
– Зачем ты это сделал, Джим? – спросила она, и в глазах у нее заблестели слезы. – Зачем ты это сделал?
Вряд ли она услышала бы мой невнятный ответ. Ее мысли витали совершенно в другом месте, хотя дуло пистолета продолжало смотреть мне прямо в лоб. Затем, стряхнув оцепенение, она вытерла глаза.
– Впрочем, ты ничего не сделал, – твердым голосом сказала она. – Я сама виновата. Поверила, что ты не такой, как все остальные. Ты преподал мне хороший урок. В благодарность за это я убью тебя сразу, а не заставлю мучиться, как мне бы этого хотелось.
– Что это все значит, черт побери! – закричал я, ничего не понимая.
– Хватит изображать из себя невинность, – сказала она, доставая из-под кровати маленький тяжелый чемоданчик. – Это звонили с радарного поста. Я сама установила там нужную аппаратуру и подкупила операторов, чтобы они сразу подали мне сигнал. Как ты знаешь, здесь приземлились несколько космических кораблей, и замок оцеплен. Твоя задача заключалась в том, чтобы отвлекать меня до последнего. Тебе это почти удалось.
Перебросив через руку плащ, она попятилась к стене.
– Если я поклянусь тебе, что не имею к этому никакого отношения, поверишь ли ты моему честному слову? Я ничего об этом не знал.
– Прямо вылитый космический бойскаут, – насмешливо сказала Анжелина. – Почему бы тебе не признаться во всем, все равно через двадцать минут ты умрешь.
– Я сказал тебе правду, – ответил я, прикидывая, смогу ли я вырвать у нее пистолет. Это было невозможно.
– Прощай, ди Гриз. Приятно было с тобой познакомиться. Напоследок хочу тебя обрадовать. Все твои старания были напрасными. За мной – дверь, ведущая в потайной ход, о котором никто не знает. Пока сюда доберется полиция, я буду уже далеко. И знай – я буду убивать, убивать и убивать. Никто меня не сможет остановить.
Продолжая целиться мне между глаз, Анжелина нажала на потайную кнопку в стене. Панель отодвинулась, открыв черный проем.
– Не надо устраивать сцен, Джим, – с усмешкой сказала она, глядя на меня через прорезь прицела. Палец на спусковом крючке напрягся. – Не ожидала от тебя таких детских уловок – смотреть через мое плечо удивленно раскрытыми глазами, будто у меня за спиной кто-то стоит. Я все равно не повернусь. Живым тебе не уйти.
– Замечательные последние слова, – произнес я, прыгая в сторону.
Раздался звук выстрела, и пуля ударила в потолок. Стоявший за ее спиной Инскипп вывернул ей руку и забрал оружие. Анжелина с ужасом смотрела на меня, не оказывая никакого сопротивления. На ее запястьях защелкнулись наручники, а она все еще не могла пошевелиться. Я ринулся вперед, выкрикивая ее имя.
Появившиеся два здоровяка в патрульной форме увели с собой Анжелину. Инскипп быстро запер за ними дверь. Я остановился перед ней, не в силах бороться, как Анжелина минуту назад.
Глава 19
– Выпей, – предложил Инскипп, опускаясь в кресло Анжелины и доставая из кармана плоскую фляжку. – Эрзац земного бренди, гораздо лучше местного растворителя пластмассы. – Он протянул мне стаканчик.
– Чтоб ты сдох… – И я добавил несколько крепких словечек из своего галактического лексикона.
Я попытался выбить стаканчик у него из рук, но он быстро опрокинул его в рот, ничуть не удивившись моему раздражению.
– Разве можно так разговаривать со своим начальником в Специальном Корпусе? – спросил он, снова наполняя стаканчик. – В нашей организации не придерживаются строгих правил, но есть же какие-то границы дозволенного.
Он протянул мне бренди, и на этот раз я его выпил.
– Зачем вы это сделали? – спросил я, раздираемый противоречивыми чувствами.
– Потому что этого не сделал ты, вот почему. Операция закончена. Ты
