Кравцов хотел отдать приказ выйти навстречу, чтобы встретить странных гостей, но в этот момент передний танк повернул направо по ходу движения, и взгляду лейтенанта предстал борт машины. Украшенный большим крестом.
Пройдя метров сорок, танк вернул прежний курс и пошел по лугу. Его маневр повторил третий «тигр», только он свернул налево. Таким образом «тигры» образовали цепь. Следовавшие за ними PzIV повторили маневр, только разошлись дальше по флангам. А штурмовые орудия встали в промежутки между «тиграми».
В голове Кравцова крутилось сразу несколько догадок относительно странного появления на полигоне немецких танков, и он как-то упустил из виду маневры чужих машин. Зато Пестриков среагировал сразу.
— Товарищ лейтенант, они собираются нас атаковать! Они встали углом!
Действительно, немецкие машины образовали некое подобие угла острием вперед и теперь катили прямо на танки Кравцова. До них было около километра.
— Что происходит, командир? — спросил Завадский. — Они спятили, эти историки? Прут на нас.
— Не знаю.
Он лихорадочно искал частоту, на которой работали немецкие танки, но эфир молчал.
— Командир, спрячься в танке! — рявкнул старшина. — Убери голову! Не то снесут.
— Кто снесет? Ты спятил, старшина! С чего это они станут стрелять?
— Не знаю… Показалось… Чего они прут на нас?
Над головой опять застрекотали моторы старинных самолетов. Кравцов вскинул голову и увидел сразу два силуэта, кружившиеся почти над ними. Только теперь это были другие машины.
— «Мессершмитт BF109», — передал по радиостанции Пестриков. — Кажется серии G.
— Командир, они прут на нас, — сказал Лапшин. — Расстояние — девятьсот сорок метров. Это не похоже на учения и парад техники.
— А что, по-твоему, они воевать хотят? На этих гробах?
— У меня есть одна версия… шальная, — неуверенно произнес Завадский.
— Давай свою версию.
— Это… настоящие немцы. Из того времени.
«Он же трезвый, — подумал лейтенант, — а бред несет несусветный…»
Но высказать эту мысль вслух не успел. Первый «тигр» вдруг встал, повел башней, наводя ее точно на танк Кравцова, и выстрелил.
Лейтенанта спасло то, что в момент выстрела он инстинктивно пригнулся, и над люком торчала только макушка. Снаряд рванул прямо перед танком, большая часть осколков ударила по лобовой броне, несколько долетели до поднятой крышки люка и срикошетили от нее.
«Осколочно-фугасный, — пронеслось в голове в тот момент, когда он нырял в нутро танка и закрывал люк. — Что, черт возьми, происходит?»
Два других танка выстрелили по машине Пестрикова. На этот раз болванками.[7] Одна пролетела рядом с танком. Вторая попала. Точнее, должна была попасть. Но сработала активная защита. Автоматика отследила приближение снаряда, и когда тот приблизился почти вплотную, навстречу ему выстрелил заряд из специальной пусковой установки.
Взрыв произошел в тридцати сантиметрах от башни. Болванка, получив встречный удар, сменила направление, потеряла скорость и ушла в сторону.
— Мать, вашу за ногу! — выругался Пестриков. От неожиданности он забыл отключить связь, и его мат услышали все. — Командир, что делать?
В этот момент открыли огонь другие танки немцев. Активная защита машин сработала еще дважды.
Ошарашенный видом старых танков и их внезапным нападением, Кравцов растерялся. Этого не могло быть в принципе. Откуда на полигоне в двадцать первом веке немцы? Почему они стреляют?
Не зная, что предпринять, он лихорадочно обдумывал ситуацию, не решаясь отдать приказ стрелять.
— Лейтенант! — нарушая субординацию, проорал старшина. — Они нам гусеницы побьют к херам собачьим!
В подтверждение его слов рядом с левой гусеницей танка взметнулась земля. И тут же вновь сработала активная броня, спасая от попадания болванки в лоб башни.
— Ну, суки! — прошипел лейтенант. — Хрен с вами! Сами полезли!
Он отчетливо понимал, что если ошибся и принял своих за противника — его ждет трибунал и пожизненное. Но и стоять и спокойно смотреть, как расстреливают его машины, больше не мог. И поэтому скомандовал:
— Взвод! Слушай команду! Лапшин — три левофланговых танка, Пестриков — три правофланговых. По машинам противника… Огонь!
И чувствуя, как охватывает азарт боя, крикнул своему наводчику:
— Мишка! «Тигры» наши. С левого — начинай!
— Есть, командир! — откликнулся тот, готовя орудие.
— Огонь!..
…В танке Т-90М стояла новая система наведения орудия. Она самостоятельно распознавала обнаруженные цели и отмечала их в соответствии с заданным приоритетом. Таким образом, наводчик только задавал последовательность уничтожения и количество снарядов для каждой цели, а потом нажимал кнопку «пуск». Все остальное автоматика делала сама: наводила пушку, стреляла и после подтверждения поражения переносила огонь на другую цель. И так до полного уничтожения противника.
После команды «огонь» прошло неполных пять секунд, как танки Кравцова открыли ответный огонь. И машины противника начали погибать один за другим.
Командир танковой роты капитан Эрик Даргель вел сводную группу от ремонтной базы в расположение своего батальона к деревне Вискосино. Батальон получил задачу совместно с пехотным батальоном атаковать позиции противника южнее высоты 101,2, обозначенной на картах русских как «высота Зеленая».
Почему «Зеленая» Даргель не знал. На высоте не росло ни единого дерева или куста. И вообще после бомбардировок и артобстрелов там даже травы не было. Но русских понять невозможно, он это давно уяснил.
Выполняя полученный приказ, Даргель прямо с ремонта своим ходом вел танки на позиции, не став дожидаться тягачей. Те были заняты эвакуацией подбитых самоходок с другого фланга полка.
Капитан спешил на передовую. Он хотел, наконец, испытать в бою новые, только полученные машины. Тем более что наступление шло уже пять дней, а его рота так и не поучаствовала ни в одном сражении.
Причина столь неудачного начала — потеря сразу шести машин. И это еще до боя, при выходе на исходные позиции. Его рота налетела на заброшенное и никем не обнаруженное минное поле. Три «тигра» потеряли гусеницы почти одновременно. Остальные — через час, когда шли по только что проверенной саперами дороге. Но саперы пропустили вражеские мины, и танкисты потеряли еще три машины.
Видя это, командир полка приказал Даргелю отвести роту в тыл и устранить неисправности. Таким образом, капитан остался в резерве, в то время как батальон успел повоевать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
