Дауда, и сделал его аскией над ними.
Масуд захватил богатства бежавшего Исмаила, его женщин и детей — а их была большая группа. Затем он ушел со своим войском, возвратясь в Томбукту. Но когда марокканцы удалились, через короткое время сонгаи вернулись в свой город, сместили помянутого Мухаммеда, сына Анаса, и вручили дело свое Дауду, сыну Мухаммеда-Сорко-Идье, сына повелителя аскии Дауда...
/262/ Паша Масуд пришел в гавань Корондьофийя лишь во вторник, последний день раджаба единственного [26.XI.1639], Новолуние шаабана наступило в среду [27.XI—25.XII.1639], а в Томбукту он вступил в четверг второго этого месяца [28.XI.1639] посреди этого голода. Последний продолжал увеличиваться, пока не дошел до крайнего предела, так что невозможно его описать.
Масуд распределил детей Исмаила между вождями Судана, дабы они их содержали: бара-коем, дирма-коем, дженне-коем и начальными людьми Судана Тъима, Такоро, Салти-Ури и прочими.
Впоследствии каид Али ибн Рахмун не смог выплатить пайки и оклады [войску] по причине тяготы, постигшей всех рабов [Аллаха] и страну, так что [даже] не карал преступления — в том не было бы пользы. Но паша Масуд уволил его в начале мухаррама священного, открывшего год тысяча пятьдесят первый [12.IV—11.V.1641]. Али пробыл в должности правителя два года и три месяца с немногими днями. Паша назначил на нее хакима Абд ал-Керима ибн ал-Убейда ибн Хамму ад-Драи, и тот оставался в должности год и десять месяцев, но не добился ничего.
В ночь на воскресенье двадцать первого рамадана в году тысяча пятьдесят втором [13.XII.1642] скончался любезный друг [мой] и благодетель аския Мухаммед-Бенкан, сын баламы Мухаммеда ас-Садика, сына повелителя аскии Дауда, да помилует его Аллах Всевышний, да простит его и извинят по благости своей, пробыв у власти двадцать один год и девять месяцев (в том числе и пять месяцев [царствования] аскии Али-Сембы). Сан его был передан вместо него его сыну ал-Хадж Мухаммеду, а он в тот момент был бенга-фармой. Кроме него, ни один бенга-фарма с начала их державы не достигал сана аскии. И он — тот, кто носит этот сан сегодня, я имею в виду ал-Хадж Мухаммеда, сына аския Мухаммеда-Бенкан.
В середине священного зу-л-када этого помянутого года [21.I—19.II.1643] был смещен хаким Абд ал-Керим с должности хакима Дженне, и паша Масуд назначил на нее каидом Абдаллаха, /263/ сына паши Ахмеда ибн Йусуфа; он въехал в город Дженне поздним утром в пятницу седьмого зу-л-хиджжа, завершавшего сказанный год [26.II.1643].
В воскресенье девятого [числа] того же месяца [28.II.1643], в день Арафы, войско Дженне восстало и взбунтовалось против паши Масуда. Они описали его богатства, какие были в этом городе, и из них выплатили оклады и пайки; бросили в тюрьму гонцов паши, которые там оказались; перекрыли дорогу на Томбукту и препятствовали путникам, отправлявшимся туда от них. Потом в воскресенье пятнадцатого мухаррама священного, открывавшего год тысяча пятьдесят третий [5.IV.1643], они отправили два судна, чтобы сообщить марокканцам в Томбукту истинные сведения о своих обстоятельствах: может быть, те взбунтуются против Масуда, как взбунтовались они. Когда паша услышал это известие, он стал придумывать хитрости, чтобы пойти на них с отрядом, и вознамерился выступить в понедельник, первый день прекрасного сафара [21.IV.1643]. Но войско Томбукту взбунтовалось против него, группа их отделилась в тот же день и ушла к каиду Мухаммеду ибн Мухаммеду ибн Осману в его дом. Когда эта весть дошла до паши, он собрался на них с отрядом из состава войска (большинство его последовало за пашой без [всякой] склонности к нему). Настигнув ушедших у дверей дома каида Мухаммеда, Масуд бросился в бой с ними. Но мятежники приняли бой, паша был разбит, и они преследовали его до ворот касбы. Там они [вновь] сразились, и из их числа умерли те, кому судил Аллах срок их в этот день. Паша ввел в касбу тех, кто был с ним, и закрылись ворота за ним и за ними.
Каид Мухаммед и его товарищи сразу же вышли в гавань, переночевали [там], а потом забрали все бывшие там суда и удерживали их. К ним здесь присоединились многие из бывших в касбе той ночью: они вышли, перелезши через стену.
Паша отрядил к ним шерифов, чтобы те уладили дело между ними, но мятежники отказались. Тогда он вышел с отрядом конницы и направился в западную сторону, рассчитывая на бегство. Он провел одну ночь в зарослях, не найдя к этому возможности, и возвратился в город, предавшись тому, что судил [ему] Аллах Всевышний и предусмотрел. Ибо дни [его] /264/ уже были безнадежны, а власть окончилась и угасла. Те, кто оставались в касбе, боясь наказания себе, схватили Масуда, заключили его в тюрьму и послали с этой вестью к своим товарищам в гавани. Это случилось в начале сафара упомянутого года [21.IV—19.V.1643].
Люди тут же присягнули паше Мухаммеду ибн Мухаммеду ибн Осману полной присягой по единодушному решению того войска, а затем ушли из гавани в Томбукту. Они обыскали резиденцию, но не нашли в ней из денег ничего, •кроме четырехсот мискалей в украшениях. Масуда спросили о деньгах (а он сидел в тюрьме), но он ни в чем не сознался. Его допросили строже, и он поклялся, что когда закончился бы этот месяц, а он бы еще был у власти, то открылась бы нищета его и обнаружились бы его обстоятельства, так что знали бы об этом знать и простонародье. Потом он просил пощады у паши Мухаммеда ради жизни своей. И ответил тот, что дарует он ему пощаду [ради] Аллаха, ради своей души, пощаду, которая не такова, как его, Масуда, пощада, обещание которой он нарушал и предавал. Потом он его отослал закованного к правителю Кирау, чтобы тот его там содержал в тюрьме. И оставался Масуд в подобном положении, пока не умер во времена ал-Хайуни. У власти он пробыл пять лет, восемь месяцев и несколько дней.
В понедельник двадцать второго этого же сафара [12.V.1643] я отправился из города Уандьяга в Масину, чтобы выразить соболезнование домочадцам друга [моего] факиха Мухаммеда-Самбы по поводу его смерти, постигшей их, а [также] соболезнование государю фанданке Хамади-Амине по поводу постигшей его смерти его брата Силамоко. В ставку государя я приехал поздно вечером во вторник, последний день сказанного месяца [19.V.1643]. Я приветствовал его и пожелал ему благополучия. А месяц раби пророческий наступил для меня, когда был я у государя, в ночь на среду [20.V.1643]. И рассказал мне Хамади-Амина, что в эту же минуту услышал он, что против него идет военная экспедиция паши
