одинокой, но брать их в город было нельзя, так как особенно коня там хорошо знали. Опустив на лицо вуаль, Нейман быстро пошла в Аулент, но ни разу не оглянулась. За её спиной осталась красивая, богатая и беззаботная жизнь, которая кончилась для неё трагически и теперь стала похожа на разорённое и покинутое поместье. С каждым шагом Нейман отдалялась от своего прошлого, которое ушло безвозвратно, и с которым её связывала теперь лишь Изабелла. Последняя из Эриндо, словно заново рождалась на свет, но теперь уже для другой, неведомой жизни. Каждый шаг отдавался в Нейман болью, она порвала в своей душе все нити, что связывали её с прошлым. Она шла в Аулент и знала, что назад ей дороги уже нет.
Войдя в город, Нейман стала уже совсем другим человеком. Она прошла по знакомому пути и постучала в дверь Леонии, крёстной матери Эсфири.
Леония приняла Нейман с радостью, а, узнав, что у неё больше нет крова, предложила остаться терианке в своём доме. На вопрос Нейман об Эсфири, Леония с тревогой ответила, что той нет дома уже три дня, и о ней никто ничего не знает.
— Это странно, — произнесла Нейман, скорее говоря себе, чем Леонии, а затем сказала: — Если вы мне разрешите пока остаться у вас, то я хотела бы помогать вам по дому. Я многое умею делать.
— В этом нет надобности, Нейман, — ответила Леония. — Но если хочешь, то лучше займись образованием моей дочери Солы. Она умная и послушная девочка, и я хотела бы, чтобы она знала больше, чем учат в школе. Сола, иди сюда!
К Нейман и Леонии подбежала девочка лет десяти, очень похожая на мать. Она тоже была светловолосой и светлоглазой и одета, как и Леония, в узбекский костюм и тюбетейку.
— Эта госпожа будет жить у нас, и учить тебя. Сола, слушайся её, — улыбнулась Леония, погладив дочь по голове.
— Хорошо, мама. А чему она будет меня учить? — задала вопрос девочка.
Терианка переглянулась с Леонией.
— Вопрос по делу, — сказала Нейман. — Я знаю много, но Сола права: чему именно я буду её учить? Ведь в основном я изучала медицину.
— А знаешь ли ты какой-нибудь язык, кроме универсального, на котором здесь все говорят? — поинтересовалась Леония.
— Да, я владею несколькими языками. Но зачем девочке их знать, если в Ауленте почти никто не знает других языков и не говорит на них? — спросила Нейман.
— Я хочу, чтобы моя дочь покинула эту ужасную планету, когда подрастёт, — ответила Леония, приглашая гостью войти в дом. — У меня есть родственники на двух-трёх планетах. Они конечно не близкая родня, но обещали помочь устроить Солу в какое-нибудь учебное заведение, где она сможет получить престижную профессию. Моя дочь прилежная ученица, но ей не хватает толковых учителей, потому что мы не богаты.
— Хорошо, я приложу все силы, чтобы Сола выучила какой-нибудь распространённый язык, — согласилась Нейман. — А ещё, госпожа Леония, если понадобится, я могу оказывать медицинскую помощь. Времени у меня теперь будет предостаточно.
— Нейман, больных людей много, но в основном они не в состоянии заплатить врачу. Вряд ли ты найдёшь в ближайших кварталах состоятельную клиентуру.
— Я буду лечить бесплатно. Это моя работа, а как терианка я могу выявить болезнь или внутреннюю рану, даже не прикасаясь к больному.
Леония сначала удивлённо посмотрела на девушку, а затем серьёзно сказала:
— Тебе будут рады везде.
Нейман осталась в доме у Леонии. Она постоянно носила чёрную длинную вуаль, так как не хотела, чтобы кто-нибудь из соседей узнал её. Следуя совету Леонии, Нейман стала оказывать врачебную помощь людям, живущим поблизости, и старалась не ходить к той части города, где жили зажиточные горожане. Уже до вечера она навестила четырёх больных, которые не имели денег, чтобы заплатить высококвалифицированному врачу.
Вечером, когда Нейман приступила к учению Солы, её слух уловил тихие шаги. Она обернулась и увидела Эсфирь, незаметно вошедшую в дом.
— Эсфирь! — воскликнула Сола и бросилась к вошедшей.
Но Нейман не разделяла радости девочки. С первого взгляда она поняла, что что-то произошло, так как на Эсфири был тёмный длинный плащ с капюшоном, очень старый и потрёпанный.
— Эсфирь, наконец-то ты появилась! — произнесла Нейман, облегчённо вздохнув и подходя к ней. — Что случилось, почему ты в таком виде?
— Со мной всё в порядке, — ответила Эсфирь, ласково гладя по голове девочку, прижавшуюся к ней. — Сола, скажи маме, что я вернулась, но мне нужно поговорить с Нейман, и потому пусть нас пока не беспокоят.
— Хорошо, — девочка тут же убежала.
Как только Сола удалилась, лицо Эсфири помрачнело и стало напряжённым.
— Пойдём, Нейман, у меня мало времени, — произнесла Эсфирь и обе вышли в сад, где их никто не мог слышать.
— Эсфирь, где ты была? — спросила встревоженная Нейман.
— Об этом после. Сначала расскажи, что случилось с тобой.
— Меня выгнали из собственного дома, — развела руками Нейман.
— Тебя? Кто?
— Император и Хауц. Они добились, чего хотели. Оба ненавидели мою семью.
— И оба Красные Вампиры, — прошептала с яростью Эсфирь.
— Что ты сказала, Эсфирь?
— Да так, ничего, — уклонилась от ответа Эсфирь. — Чем я могу тебе помочь?
— Ничем, — покачала головой та.
— Тебе тяжело?
— Ты ещё спрашиваешь. Мне кажется, что я медленно умираю. Всё, что мне дорого, неудержимо рушится. Не понимаю, Эсфирь, почему император сделал такое противозаконное действие? Ведь это Хауцы убили мою семью, а я ещё должна им платить!
— Чего ещё можно было ожидать от Вампиров? — сказала с гневом Эсфирь. — В тот день, когда мы расстались, я узнала, кто эти Вампиры, и главный из них — император. Поэтому всё ясно. Хауца я тоже узнала среди них, но и они меня обнаружили и ищут.
— Ты выдала себя? — ужаснулась Нейман.
— Да, случайно.
— Эсфирь, что ты будешь делать?
— Сейчас я возьму немного еды и снова скроюсь. Я вернусь через несколько дней и всё объясню. Мне необходимо сейчас выжить любой ценой, и для этого я должна запутать следы. Пожалуйста, не говори ни кому об этом. Пусть все считают, что я снова бродяжничаю.
— Никто ничего не узнает, — пообещала Нейман.
— Я верю тебе.
Эсфирь быстро пошла к дому, но, сделав несколько шагов, вдруг остановилась и резко обернулась.
— Нейман, ты видела звезду?
Этот вопрос был неожиданным, но Нейман поняла, о чём идёт речь, и ответила:
— Да. И ты тоже обратила на неё внимание? Значит, тебе известна легенда?
— Конечно! Ведь все териане знают это пророчество, оно единственное даёт им надежду.
— В таком случае я скажу тебе больше, Эсфирь.
