Он кивнул, потом спросил об остальных.
— Они ушли, — ответила она, — но был момент, когда я подумала, что мы все окажемся в одном месте — на дне вон той пропасти.
И она указала на дальний от крепостной стены конец Главной улицы Федика.
В некоторых вагонах поезда еще работали телеэкраны, и на подъезде к городу мы увидели прекрасную картинку разрушавшегося моста. Концы его по-прежнему торчали над пропастью, но средняя часть, шириной в сотню ярдов, отсутствовала. Может, и шире. Мы видели также рельсовую эстакаду. Она осталась целой. Поезд к тому моменту замедлил ход, но не настолько, чтобы мы могли спрыгнуть с него. Да и времени на прыжок не было. Впрочем, я думаю, прыгнувшие погибли бы наверняка. Наша скорость превышала пятьдесят миль в час. Когда мы въехали на эстакаду, вся гребаная конструкция начала трещать и скрипеть. Или трепыхаться и постанывать, если б ты читал Джеймса Тарбера [105], которого, полагаю, ты не читал. В поезде играла музыка. Как в Блейне, помнишь?
— Да.
Но мы слышали, что эстакада готовится рухнуть. Потом все заходило из стороны в сторону. Раздался голос, очень ровный, успокаивающий: «У нас возникли незначительные трудности, пожалуйста, займите свои места. Динки обнимал маленькую русскую девочку, Дани. Тед взял меня за руки и сказал: „Я хочу, чтобы вы знали мадам, я очень рад, что имел честь познакомиться с вами“. Последовал толчок, такой сильный. Что меня едва не выбросило из кресла, выбросило бы, если бы Тед не удержал меня, и я подумала: „Вот и все, приехали, Господи, позволь мне умереть до того, как одна из тварей, что живут в пропасти, вонзит в меня свои зубы“. Потом секунду-другую мы катились назад. Назад, Роланд. Я видела, что весь вагон, а мы сидели в прицепленном непосредственно к локомотиву, наклоняется. Раздался скрежет рвущегося металла. А потом старый добрый „Дух Топики“ рванул вперед. Говори, что хочешь о Древних людях, я знаю, они много чего сделали не так, но строили машины, которым не занимать храбрости.
И тут же она широко улыбнулась.
— Одно только хорошо. При скорости триста миль в час, с которой мчался «Дух Топики», о чем нам радостно сообщил все тот же голос, мы оставили господина Мальчика-Паука далеко позади.
— Я бы на это не рассчитывал, — покачал головой Роланд.
Она устало закатила глаза.
— Не говори мне этого.
Я тебе говорю. Но мы займесся Мордредом, когда придет время, и я не думаю, что это случится сегодня.
— Хорошо.
— Ты вновь побывала под «Доганом»? Как я понимаю, побывала.
У Сюзанны округлились глаза.
— Это что — то, не так ли? В сравнении с тамошними тоннелями Грэнд-Сентрал выглядит, как железнодорожная станция какого-нибудь захолустного Стиксвилла. Сколько тебе потребовалось времени, чтобы подняться на поверхность?
— Если бы я был один, то плутал бы там до сих пор, — признал Роланд. — Дорогу нашел Ыш. Я полагаю, он шел по твоему запаху.
Сюзанна задумалась.
— Может, и так. Но, скорее всего, по запаху Джейка. Ты проходил мимо широкого коридора с надписью на стене: «ПРИГОТОВЬТЕ ОРАНЖЕВЫЙ ПРОПУСК, СИНИЙ ПРОПУСК НЕ ДЕЙСТВИТЕЛЕН»?
Роланд кивнул, но выцветшая надпись на стене мало что ему сказала. Он, понял, что именно этим коридором уходили Волки, начиная свои рейды, по двум серым лошадям, которые лежали довольно-таки далеко от подземного перекрестка, и оскаленной маске. Увидел он там и мокасин, сделанный из резины, такие носили в Алгул-Сьенто. Теперь решил, что мокасин то ли Теда, то ли Динки. Потому что Шими Руиса наверняка похоронили обутым.
— Итак, вы сошли с поезда. Сколько вас было?
— Пятеро, — ответила Сюзанна, — не считая умершего Шими. Я, Тед, Динки, Дани Ростова и Фред Уортингтон… Ты помнишь Фреда?
Роланд кивнул. Мужчина в деловом, как у банкира, костюме.
— Я устроила им экскурсию по «Догану», — продолжила Сюзанна. — Показала то, что видела сама. Кровати, на которых крали мозги у детей, и ту кровать, где Миа наконец-то родила своего монстра. Одностороннюю дверь между Федиком и «Дикси-Пиг» в Нью-Йорке, которая до сих пор работает. Апартаменты Найджела.
На Теда и его друзей произвела впечатление ротонда, со всеми дверьми, включая ту, что вела в Даллас 1963 года, где убили президента Кеннеди. Мы нашли еще одну дверь, двумя уровнями ниже, там находится большинство коридоров, которая вела в театр Форда, где в 1865 году убили президента Линкольна. На двери даже висела афиша
Грэнд-Сентрал — центральный железнодорожный вокзал Нью-Йорка на 42-ой улицы. Ежедневный пассажиропоток — более 500 тысяч человек спектакля, который он смотрел, когда его застрелил Бут. Спектакль назывался «Наш американский кузен». Интересно, что это за люди, которые хотели смотреть на такое?
Роланд подумал, что таких людей очень даже много, но понимал, что об этом лучше промолчать.
— Там все очень старое, — рассказывала Сюзанна. — Такое горячее. И чертовски пугающее, если хочешь знать правду. Большая часть техники не работает, везде лужи воды, масла и Бог знает чего. Некоторые лужи светятся, и Динки сказал, что, возможно, от радиации. Я даже не хочу думать о том, что может расти в моих костях или когда у меня начнут выпадать волосы. Там были двери, рядом с которыми мы могли слышать эти ужасные колокольцы… те самые, от звука которых начинают ныть зубы.
— Тодэшные колокольцы.
— Да. И твари за некоторыми из этих дверей. Склизкие твари. Кто говорил мне о чудовищах, которые живут в тодэшной тьме, ты или Миа?
— Я мог, — ответил он. Боги знали, чудовища там жили.
Твари живут и в пропасти за городом. Это мне говорила Миа. «Они копошатся там, размножаются и строят планы вырваться наружу». Ее слова. А потом Тед, Динки, Дани и Фред взялись за руки. Образовали, как сказал Тед, «маленький светлый разум». Я его почувствовала, хотя они не взяли меня в свой круг, порадовалась, что чувствую, потому что от тех тоннелей по коже бежали мурашки, — она плотнее завернулась в одеяла. — Мне совершенно не хочется идти туда вновь.
— Но ты знаешь, что мы должны.
— Один тоннель проложен глубоко под замком и выходит на поверхность на другой его стороне, в Дискордии. Тед и его друзья обнаружили его, уловив мысли давно ушедших людей, Тед назвал их мысли-призраки. Фред нашел в кармане кусок мела и пометил коридор для меня, но найти его все равно будет не просто. Тоннели более всего напоминают лабиринт из древней греческой истории, по которому вроде бы бегал бык-монстр. Я полагаю, мы сможем снова его найти…
Роланд наклонился и погладил Ыша по грубой шерсти.
— Мы его найдем. Этот парень пойдет по твоему следу. Не так ли, Ыш?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
