– Это будет трудно.
– Я не подведу вас, хозяин.
– Конечно, не подведешь. Вперед!
Она ринулась на мост, игнорируя предупреждающие выкрики. Ош-зан-кай открыли огонь, у них с этим проблем никогда не было. Скорость бега Себастины могла быть такой, что обычные люди и даже люпсы не обладали нужной реакцией для прицельной стрельбы. Продвижение зигзагами спасало до тех пор, пока на воротах не послышался громкий шипящий звук нагнетания пара. Загавкали «Маскиллы». Меня трижды разорвало взрывами жуткой боли, плечо, грудь, живот, прежде чем моя горничная оказалась в слепой зоне, прямо у створок. Там она устроила короткий, жестокий бой с профессиональными солдатами, стараясь при этом не перебить их как котят. Какими бы ни были воины мира, если они не обладали силой и выносливостью полубогов, с Себастиной им не равняться. Расправившись со стражами, она проворным паучком вскарабкалась на надвратные укрепления и устроила взбучку парометным расчетам. «Маскиллы» замолчали. Вот так, силами одной дракулины осуществился прорыв усиленно обороняемого стратегического объекта. Страшно подумать, что бы творилось, если бы в подлунном мире таких существ, как она, было больше!
И вот я уже со всех ног бегу по улицам проклятого района в его самое сердце, на площадь перед ратушей, где в первый свой визит обнаружил оружейный склад. Уродливые тени, шатающиеся вокруг, провожают меня пустыми взглядами и исторгают душераздирающие вопли мне вслед. Некоторые даже какое-то время преследовали меня, но потом отставали.
– Хозяин?
– Держи ухо востро! – Я обнажил саблю и взвел курок револьвера.
Окинув взглядом старинное грязное здание с высокой башней без часового механизма, я прикрыл глаза и распалил свой Голос. Ничего, кроме боли древних магов, не ощутил. Тогда я распалил Голос до предела, настолько сильно, что все тело бросило в жар, и я испытал серьезную слабость. Именно так чувствуют себя таны, чей Голос относится к разряду энергоемких, распалять его тяжело, а порой и больно. Но наградой мне стали слабенькие источники эмоций глубоко под землей!
– Все сложилось, Себастина.
– Хозяин?
– Выдернул заусенец и обрел мир. Ты знаешь, что я лучший сыщик в империи?
– Это неоспоримый факт, хозяин.
– Но порой я чувствую себя таким никчемным, что хочется сунуть в рот дуло револьвера и нажать на крючок. Я помню каждую секунду своей жизни с того дня, как осознал себя личностью. Мне было три года, был теплый осенний день, родители повели меня в парк, и я смотрел на танец медленно опадающих золотистых кленовых листьев. С тех пор я помню все, что видел, слышал, ощущал. Кроме разве что ночи, когда погибла мать и исчез отец. Запоминая все и вся, я, однако, не умею в полной мере пользоваться бесконечными потоками информации. И вот когда моих мыслительных способностей не хватает, получаются эти злосчастные заусенцы. Я почувствовал на скрытом арсенале запах шеймалаяна. Когда выяснилось, где были произведены гранады, я подумал, что источником запаха были они, но Инчиваль сказал, что это не может быть правдой. Гранады полностью герметичны. Тогда я решил, что запах шеймалаяна есть не более чем дополнение к комплексу боевых инстинктов. В джунглях Малдиза приходилось действовать на пределе всех чувств, я запомнил и воплотил все те навыки в бою, но вместе с ними во мне остался след этого сладкого запаха смерти. Я решил, что, когда гомункул пытался убить меня, мне пришлось вернуться обратно в Малдиз, в бой, и всколыхнуть память о боевых навыках, а вместе с ними пришел иллюзорный запах малдизского пороха… Какой же я идиот! Я стал строить сложные схемы взаимосвязей, вместо того чтобы прийти к простейшему, а значит, наиболее вероятному выводу – убийца действительно пах шеймалаяном! Судя по концентрации запаха… и по здравой логике, он не мог просто взять и надушиться дорогими женскими духами. Нет, от него пахло маслом из лепестков, маслом, которое очень быстро испаряется и теряет запах. Следовательно, он пришел оттуда, где можно было найти этот дорогостоящий ингредиент, например, из алхимической лаборатории. Пришел быстро, раньше, чем успел улетучиться запах. Лаборатория рядом. Буквально в двух шагах. Под зданием старой ратуши, вместе со штабом основной террористической ячейки. И я понял это только сейчас.
– Тан л’Файенфас помог вам избавиться от заусенца?
– Да… просто случайно сказав нужное слово в нужное время. Если бы я… Если бы я мог управлять этим, Себастина, я был бы могущественнейшим таном в мире. Но я как тупая обезьяна, сидящая перед великим механизмом – заставляю его работать методом тычка, случайно. Жалкое зрелище… Вперед! Если удастся их удивить, перебьем верхушку. Мы с тобой. В основном ты, конечно.
Я взошел по выщербленным ступеням и ступил в холодный полумрак холла ратуши. Мы пошли по снегу, устилавшему скрипучие, местами прогнившие полы, заглядывая в различные помещения. Одна из сохранившихся дверей рассыпалась трухой, как только моя горничная попыталась ее открыть. На бугристых стенах явственно виднелись черные разводы ядовитой плесени, а портреты, которые на них висели, давно выцвели и краска с них осыпалась. Когда произошел катаклизм, похоронивший это место, никто, разумеется, не явился, чтобы прибраться. Все оставлено на тех же местах гнить и разваливаться под влиянием неумолимого времени. Долго считалось, что вещи из Квартала Теней несут вредоносный отпечаток, как и само пребывание в нем, пока маги не доказали обратное.
Мы осторожно добрались до главного зала заседаний и обошли U-образный стол, на котором лежал крысиный скелетик.
– Идем вперед.
– Да, хозяин…
– Постой! – быстро сказал я.
Мы прошли бы искать дальше, если бы я не заметил, как шелохнулся подол платья моей горничной, когда она рассматривала старинные полки с истлевшими книгами протоколов заседаний. Не сохранись в окнах стекла, грязные, мутные, но целые, я бы подумал, что слабенький зимний ветерок дует с улицы. Но стекла целы, да, полностью, а выход из комнаты только один, стены тоже целы, без трещин.
– Себастина, отодвинь стол.
Она выполнила приказ легким движением руки, и, услышав жужжание металлической лески, я понял, что еще долго буду идиотом. Леска, примотанная к ножке стола, натянулась, и где-то глубоко под землей вспыхнули десятки источников сильной тревоги, гнева.
– Внезапной атаки не выйдет! – Я посмотрел на квадратный отрезок пола, набранный из более свежих, крепких досок. Малдизские крысы отлично окопались! – На улицу! Будем прятаться и бить их по одному, по двое! И быст…
Мне вдруг стало очень, очень плохо! Такой ударной волны концентрированной ненависти и всепожирающей ярости, которая накатила на меня из глубин, я не испытывал с того самого дня, когда мы столкнулись с… Ужас вцепился когтями мне в потроха!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
