- О! Понимаю, - сказала Женни. - Дорогой друг, меня больше не удивляет, что вы пишите романы: вы полны воображения.
Я взял в охапку три другие подушки и, включая три первые, устроил если не мост, то, по меньшей мере, опоры моста, последняя из которых почти касалась твердой земли.
- Пойдемте, - сказал я Женни.
Она скакала с подушки на подушку, как трясогузка перескакивает с камня на камень. Затем оказалась на земле и вскрикнула от радости.
- Вот, женщины спасены! Спасаем стариков; твоя очередь, Нарышкин.
- Старик, старик, - ворчал он, - я на два года моложе тебя.
- Не могу сказать, что якобы ты не старик, не правда ли, Женни?
Женни рассмеялась, но не ответила. Нарышкин, в свою очередь, добрался до равнины. Я последовал за Нарышкиным. Деланж - за мной, собирая подушки по мере приближения к нам.
- Что теперь нам делать? - сказал Нарышкин. - Глупость Деланжа! Почему ты не выбрал другую дорогу?
- Для начала, не ворчи, барин, и сядь; у тебя три подушки для тебя на одного; две для Женни, одна для меня; видишь, с тобой обходятся по твоему рангу.
- Из-за этого мы опаздываем к обеду.
- Приедем к ужину, такой случай предусмотрен.
Затем, повернувшись к Деланжу:
.
- Деланж, друг мой, - сказал я ему, - вы говорили о восьми других лошадях, не так ли?
- О, думаю, здесь четырех будет с нас достаточно.
- Иди за четырьмя, Деланж; но прихватите двух человек и доску.
- Слепо вам повинуюсь, - сказал Деланж.
- Я тебя ни мало не спрашиваю, что ты хочешь сделать с доской, - сказал Нарышкин.
- Этого тебе не понять; я назвался капитаном судна, потерпевшего крушение: спасательные работы - мое дело.
Деланж велел кучеру выпрячь коня и тянул его на вожже до тех пор, пока не перетащил на твердый грунт. Как только животное надежно стало на ноги, Деланж вскочил на него и помчался во весь опор.
- Кстати, - крикнул я ему, - прихватите веревки, по возможности, самые длинные и самые прочные.
Через 10 минут Деланж появился с четырьмя лошадьми, двумя помощниками и доской.
- У тебя есть все, что нужно, - сказал мне Нарышкин, - надеюсь, ты сейчас вытянешь нас отсюда.
- Если только ты не захочешь тащить отсюда самого себя.
- Черт возьми, нет, ты сказал, что это тебе виднее.
- Тогда спокойствие в рядах, и пусть повинуются командующему. Деланж, установите va-et-vient [туда-сюда, переправа от судна к берегу] от экипажа к нам при помощи доски... Очень хорошо!.. Теперь поставьте двух ваших помощников на доску, встаньте на подножку и разгрузите экипаж ото всего, что может его отяжелять.
- Хорошо, - говорит Деланж, - понимаю.
- Образуйте цепочку с вашими людьми.
Разгрузка началась. В момент дорожные сундуки и несессеры оказались возле нас, это было добрых две сотни килограммов, из которых ничего больше нас не обременяло.
- Теперь? - говорит Деланж.
- Теперь выпрягайте лошадей.
- Всех?
- Всех.
- Тогда ты идешь тянуть возок, - говорит Нарышкин.
- Может быть.
Он пожал плечами.
- Лошади выпряжены, - говорит Деланж.
- Постарайтесь заставить их выбраться из песка.
Полностью освобожденные от груза, который тащили, лошади выбрались оттуда с помощью нескольких ударов кнута. Они выведены, как и мы, на твердый грунт.
- Теперь внимание, Деланж.
- Я здесь.
- Соедините веревкой, во всю ее длину, ваших четырех свежих коней с экипажем, а восемь уставших лошадей - с четырьмя свежими.
- Хорошо, черт возьми, - говорит Деланж, - думаю, что сейчас это все-таки пойдет, месье Нарышкин.
- Еще бы! – выдал я.
Во всю длину веревок протянули от застрявшего экипажа упряжь для четырех свежих коней и к ним припрягли 8 уставших лошадей.
На твердом грунте стояли 12 лошадей. Они повезли бы артиллерийское орудие 80-го калибра; с первого усилия они вытащили экипаж.
- Отлично? - сказал я Нарышкину.
- Изящная хитрость! - отозвался он.
- И мне она удается, как фокус с яйцом - Христофору Колумбу.
Затем я обратился к Деланжу:
- Теперь, - сказал я ему, - велите вашим людям вручную перенести на другую сторону горы дорожные сундуки и кейсы и верните теперь же не менее четырех лошадей на земную твердь, тогда как другие будут выпутываться, как смогут.
- А мы, в таком случае, пойдем пешком? - сказал Нарышкин.
- Не очень утомишься - пройти пешком осьмушку версты?
- Однако, мне кажется, когда есть экипаж, он не для того здесь, чтобы ходить пешком.
- А! Друг мой, какое заблуждение! Я никогда столько не ходил пешком, чем тогда, когда у меня были экипажи.
Экипаж съехал с другой стороны горы как по маслу: он был вновь загружен, и мы вернулись на свои места.
- Ну, теперь, - сказал я Нарышкину, - дай четыре рубля этим бравым людям.
- Ни копейки! Почему они лучше не содержат дороги?
- А почему Россия - страна, где в реках нет достаточно воды и где слишком много песка на дорогах? Дай четыре рубля, или я дам восемь, и это я, кто станет большим сеньором, тогда как ты не будешь даже поэтом.
- Деланж, выдай им 12 рублей, и пусть они убираются к дьяволу!
- Деланж, дайте им 12 рублей и скажите, что князь благодарит их и желает им всяческого благополучия.
- Я не князь. Был бы князем, они получили бы наказание розгами и прочее.
- Вот первая резонная вещь, какую ты сказал за день; поэтому в награду Женни немедленно тебя поцелует.
- Вы милы! Значит, это я, кто платит за битые горшки.
- Платите, платите, Женни; чем больше женщины платят этой самой монетой, тем больше у них остается.
Я не знаю, есть ли в мире человек более брюзжащий, более знатный, более благородный и более великий властелин разом, чем Нарышкин. Поверьте мне, что это прекрасно - потомственный русский боярин, приобщаемый к культуре француженкой.
Два наших человека и восемь лошадей возвращались, а мы продолжали путь без дальнейших происшествий. Только вместо того, чтобы приехать в Елпатьево в шесть часов вечера, прибыли туда в девять, и вместо обеда ужинали. Все, что мы проезжали, в свете луны показалось мне очень красивым: это были мост, река, очень крутая гора, где, вместо того, чтобы увязнуть в песке, нам выпало скатиться назад; наконец, большой парк, по аллеям которого ехали четверть часа, прежде чем прибыть к замку. В воротах нас ожидали Кутайсов [Кутузов], Кормушка и Семен. И более дюжины мужиков, которые желали осведомиться о самочувствии барина. Их сеньор чувствовал себя великолепно, но околевал от голода; в этом причина, что почести от своих смиренных вассалов он принял довольно плохо. Но Женни поотстала, и я думаю, что, возвращаясь к себе, они не сожалели о потерянном дне.
После ужина, который делал великую честь Кутайсову [Кутузову], мы осмотрели наши апартаменты. Кутайсов [Кутузов] был верен себе, но Деланж его превзошел. В 150 верстах от Москвы, среди края, затерянного у Волги, в замке, пустующем 20 лет, находилось все необходимое, были импровизированы не только комфорт, но и роскошь. Я нашел в своей елпатьевской спальне все мои туалетные принадлежности из Петровского парка, от зубной щетки до стакана с тульской чайной ложкой. Пока мы завтракали в Петровском парке, Деланж, по приказу Женни, все упаковал и положил в коляску. Добавим, что, когда я уезжал из имения Елпатьево, все было в том же порядке уложено, как при моем отъезде из Петровского парка. Так что, сегодня вечером, 16 июля 1861 года, на другом краю Европы, на террасе Чьятомонейского дворца, с головой уйдя в написание этих строк, я пью воду со льдом, подкрашенную неаполитанским собюсо [название вина], из того же стакана, из которого я пил московский медовый напиток в Петровской парке и в имении Елпатьево.
На рассвете следующего дня Женни и я объехали парк и выпустили на лужайку 22 борзых, о существовании которых Нарышкин даже не подозревал. В 11 часов нас ожидал охотничий экипаж; только в России я увидел такие, очень удобные экипажи. Длинные повозки с очень низкими скамейками, где располагаются, как на вторых этажах (империалах) наших омнибусов. Там помещаются четыре, шесть или даже восемь человек, в зависимости от длины повозки, которая никогда не бывает шире, какому количеству охотников она не предназначалась бы, которая проходит по всем дорогам и не опрокидывается, благодаря малой высоте.
В момент отъезда увидели, что к нам спускается маленький охотник, на которого мы не рассчитываем. Это была Женни, которая, не предупредив никого, велела в Москве заказать ей костюм ополченца, подобный нашему, и с ружьем на плече только теперь объявила свое участие в наших охотничьих забавах.
